Впереди сквозь метель пробивался свет аварийных сигналов. Варвара Николаевна приказала внучке ждать и пошла сквозь пургу на разведку. Занесённые снегом машины в хаотическом беспорядке стояли на трассе, похожие на разбросанные детские кубики. Замёрзшие усталые люди, как и предсказывала Варвара Николаевна, кричали что-то друг другу, умоляли в мобильные телефоны, пытаясь дозвониться до службы спасения, перетаскивали детей из остывших салонов легковушек в тёплые фуры...

Они часто спорили, кто из них светлый, а кто тёмный магнитик. Когда наступали солнечные весенние дни, ему не хотелось влезать в переполненный транспорт и он почти каждый день добирался до работы пешком. Часа полтора вышагивал вдоль Невы, и солнце светило ему в лицо. Через два-три дня таких прогулок загар уже становился очень заметным, и шеф называл его поэтому «петропавловским узником», подозревая, что всё свободное время он проводит у Петропавловки, где часами неподвижно застывают любители раннего весеннего солнышка.

Валина работа висит исключительно на ниточке Зойкиного покровительства. Её гнетёт сознание собственной незначимости. «Не задумывайся, – советует Зойка. – Задумываются неудачники. А ты морду валенком – и вперёд». Сама Зойка не унывает, хохочет заливисто и заразительно, так что окружающие сначала неуверенно улыбаются, а после тоже начинают смеяться. Включаются в Зойкин смех, а потом неожиданно для себя втягиваются и в решение Зойкиных насущных задач. Такой вид гипноза.

Лидочка называла себя безнадёжно устаревшей девой и по пятибалльной системе оценивала свою внешность на крепкую двоечку: короткая стрижка гаврош – чтобы не часто ходить в парикмахерскую, остренький, почти прозрачный носик, огромные, будто воспалённые от недосыпа глазищи. Она и на девушку-то была не похожа, больше – на нескладного подростка. Какой нормальный мужик, глядя на этого ощипанного цыплёнка, решится связать с ней свою драгоценную жизнь? Лидочка и сама, глядясь в зеркало, ужасалась отражению и невесело думала, что на месте мужчины ни за что бы не стала заводить роман с такой клушей. А любить ей всё равно хотелось.

Подхватил с вешалки плащ, одевался уже на площадке. Выходя из подъезда, глянул на часы – половина одиннадцатого, дело к ночи. Моросил дождь. Я плотнее запахнул плащ, поднял воротник и быстро зашагал по улице. Редкие прохожие спешили по домам. Огни рекламы отражались на мокром асфальте. Я шёл и мысленно повторял: что же делать? Как жить дальше? Ведь жена с такой лёгкостью отзывается обо мне нелестно. И всё ради кого?

Ирина Петровна осторожно спустилась по скользким ступенькам в бассейн и поплыла. В этот спортклуб она ходила уже много лет и каких только странных людей здесь не повидала, но до сих пор не переставала удивляться. Вот эта молодая женщина, с которой она только что разговорилась, совершенно чокнутая. Ирине Петровне было немного за пятьдесят, за последние годы её прежде стройная фигура прилично расплылась.

И вдруг как гром среди ясного неба – парень решил поступать в другой университет. Это решение возникло не спонтанно. В посёлке случился пожар в одном из частных домов, молодой человек случайно оказался рядом. Не раздумывая бросился в огонь и спас пожилого хозяина жилища. Именно в этот момент в душе юноши всё перевернулось. Вот так, всего за одну минуту парень вдруг понял, что его настоящее призвание – спасать людей, хотя прежде видел себя только программистом.

Однажды я отправила в местную газету объявление об устройстве в хорошие руки недавно родившихся котят моей кошки, но вместо откликов от желающих неожиданно пришло письмо со странным обратным адресом, состоящим из цифр и больших букв. Какой-то Слава писал о своей нелёгкой жизни и о том, что недавно у него был день рождения и никто его не поздравил. Из письма я поняла, что человек находится в исправительной колонии. Тогда ещё не знала, что это колония для особо опасных рецидивистов.

Свадьба состоялась. Одной рукой Тамара ставила подпись, а ладонью другой – в бинтах с кровавыми пятнами – придерживала книгу записей актов гражданского состояния. Она прожила с мужем три года, а на четвёртый сбежала с дочерью и с тех пор моталась по всему Союзу в поисках счастья. Много раз выходила замуж, но любви так и не встретила. Сколько ни переворачивай песочные часы, песок всё тот же. Видимо, в мать пошла, та тоже в молодости сменила множество городов и работ. Но ей в конце концов улыбнулось женское счастье: её муж – известный в прошлом оперный певец.

Она даже очень похоже нарисовала меня простым карандашом, меня это тронуло. В тот момент я вовсе не планировал влюбляться. Я так устроен, что очень сильно привязываюсь к людям, по этой причине и избегал отношений. Но она меня очаровала, и сам не заметил, как влюбился. Прислала мне свои фотографии – женщина редкой, неописуемой красоты. Со временем Эльвира мне раскрылась. Она старше меня, ей под сорок, у неё есть прекрасная дочь Настя, которая ходит в третий класс.

В поезде не спалось. Чужое место, чужие звуки, да и мысли не отпускали от дома: как там без меня, справятся ли? За полночь в купе вошёл пассажир, расположился на полке напротив. Я невольно наблюдала за его приготовлениями ко сну, слушала шуршание пакетов, тихий диалог с проводником и с раздражением представляла, как он сейчас захрапит, окончательно лишив меня возможности поспать. Наконец он сел за стол, налил в стакан воды, достал таблетку. В это время придорожные фонари ярко осветили его лицо. Эта вспышка в одно мгновение вернула меня на тридцать лет назад.

Помнится, январским вечером я постучала в соседскую дверь с просьбой помочь накачать колесо – утром предстояло везти ребёнка в школу, а у меня барахлил насос. Стоял собачий холод, было довольно поздно. Женя отдыхал после работы, наглотавшись обезболивающего, – уже тогда его мучила болезнь, о чём я не знала. Но на мою просьбу откликнулся сразу же, проблема была решена в считаные минуты. С опухолью кишечника он боролся четыре года. Остались вдова, которой не было ещё и тридцати, да двое ребятишек, восьми и пяти лет. От первого брака – девочка-подросток.