Спустя полтора года после расставания Тамара сделала вторую попытку выйти замуж – на этот раз уже выбирала не сердцем, а умом. Михаил казался надёжным: года на три старше Тамары, судовой механик, контракты с зарубежными компаниями, постоянные высокооплачиваемые рейсы. Конечно, быть женой моряка не так-то просто, но деваться некуда. Да и Миша неплохо относился к Тамариному сыну, брал его с собой на прогулки, покупал подарки.

Марта жила с тихой матерью. Пока мы сидели на кухне, только раз нечто мягкое, тряпичное прошелестело в коридорчике и спустило воду в туалете. До этого я видела их двоих, прогуливавшихся в сквере под ручку: обе крупные и сутулые, с кудлатой старомодной «химией» на головах. Даже каблуки у них были стоптаны одинаково, сильно внутрь. Такая манера носить обувь говорит о крайне нерешительном, робком характере.

Слава богу, обо всём этом дочь сообщила мне вовремя. Сейчас думаю: а если бы она ничего не рассказала? Ведь имеет полное право. Или я плюнула бы на ситуацию и заявила: тебе почти 25, ты уже взрослый человек, живи как знаешь? Когда «культурный и вежливый» понял, что его планам не суждено сбыться, начал активно преследовать дочь, требовать, чтобы вышла за него замуж. Добрался и до меня, писал СМС, одну за другой, названивал по сто раз на дню.

Подполковник имел жену, с которой были сложные отношения, но официально они оставались супругами. Только спустя несколько месяцев Василию стало легче. Он уже научился убеждать себя, что если Света несколько часов не отвечает на его письмо или не берёт трубку, то она не бросила его ради молодого хлыща, а просто занята. Например, вбивает в головы юных неучей знания или воспитывает их родителей на собрании. А может, и вовсе спит, а телефон отключила, чтобы не тревожили.

Все наши старшеклассники заглядывались на Люду, и не только потому, что она была необычно одета. Из Китая они привезли много вещей, а в СССР тогда ещё не продавалась яркая одежда. Кроме того, Люда была старше нас: мы – десятиклассники, а она уже училась на втором курсе университета. После того как я помог ей подняться, она попросила поучить её кататься. Мы стали ездить, держась за руки, и Люда быстро освоилась.

На мысли о бриллиантах рядом со мной присел человек, я автоматически повернулась к нему и вздрогнула. Это был Михаил Юрьевич, дядя Миша, изобретатель и импозантный мужчина, который лет десять назад по чистому недоразумению работал у нас в редакции сторожем. Я пишу «по недоразумению», потому что Михаил Юрьевич имел высшее образование, приходил на работу в плащах и широкополых шляпах, остроумно шутил, целовал дамам ручки и делал комплименты.

Коровы, раздувшиеся от сочной травы, отзывались ленивым мычанием. Казалось, ничто не могло нарушить привычный уклад крестьянской жизни. Но, как известно, в семье не без урода. Повадился один мужик ходить к вдовой бабёнке. И хоть был бы мужик мужиком, а то так себе – низкорослый и кривоногий. На деревне его звали Рогач. Долго судачили бабы на прогоне, никак в толк не могли взять, чего она в нём, плюгавом ироде, нашла.

От имени коллектива они получат грамоты и ценные подарки, скажут ответное слово. На большой областной бал уже не останутся: поздно, да и пить коньяк, заедая жирным мясом с острым соусом, не позволяет здоровье. А так хоть прокатятся-проветрятся, полюбуются зимним пейзажем. А Кира, как мы помним, ещё и забросит по пути сыну увесистую сумку. Грех обижаться: свою норму по крепкому алкоголю все три выполнили с гаком и с крышечкой.

Кирилл появлялся примерно раз в месяц, покупал очередного «гада» или приводил приятелей, которые что-нибудь приобретали. Всё это не очень походило на ухаживание. Львов ни разу не предпринял какой бы то ни было попытки сближения. Так, ритуально чмокал в щёчку при встрече. И Дарью это вполне устраивало. Во-первых, денежный вопрос. Других постоянных покупателей у неё не было.

После первой совместной ночи Василию «снесло крышу». Он звонил Светлане, только чтобы услышать её голос. Часами писал ей в интернете, хотя раньше терпеть этого не мог. Во время её уроков приходил к школе, стоял под окнами кабинета, где Светлана вбивала в головы неучей «разумное, доброе, вечное», и всматривался: а вдруг она мелькнёт за стеклом? Караулил у дома.

Обычно я иду на базар во второй половине дня, когда утренняя волна покупателей уже схлынула, а вечерняя ещё не налетела. И вот прохожу мимо бочек и замечаю, что в моменты затишья то паренёк к девчушке подходит парой слов перекинуться, то девушка оставляет свой пост на несколько минут и что-то оживлённо рассказывает пареньку. Ничего необычного, дело молодое. Прошло лето. В сентябре паренёк и девчушка исчезли. Бочки с квасом и морсом ещё стояли, но напитки отпускали уже продавцы солидного возраста.

Полёт оказался не самым серьёзным испытанием, гораздо хуже то, что Котя с Тосей поселились в нашем отеле. Когда мы выгружались из автобуса, на нас обрушился южный декабрьский ливень. Не у всех прибывших были под рукой зонты, но все туристы вели себя объяснимо: кто-то чертыхался, кто-то хихикал весело, кто-то мрачно и сосредоточенно тащил свой чемодан в главный корпус.