Дядя Коля – сам участник войны. Награждён несколькими медалями, в том числе «За отвагу», получил ранение, уволился в запас в звании сержанта. В книгах он любит читать подробности военных операций, поэтому отдавал предпочтение воспоминаниям крупных военачальников, командующих фронтов или армий. Почерпнутыми знаниями дядя спешил поделиться со знакомыми. К нему часто заглядывал молчаливый друг по имени Калевка. В выходной день они с дядей любили посидеть на нашей лавочке под старым тополем.

На сэкономленные от школьных завтраков деньги мы, юные советские «реконструкторы», покупали в военторге форменные зелёные рубашки, сами нашивали петлицы – обычно красного, но лучше зелёного, пограничного цвета, впрочем, был среди нас и «сбитый лётчик». На петлицы нашивали лейтенантские кубари. Никто не хотел быть рядовым, как, впрочем, и генералом. Лейтенант – это молодость, романтика и неукротимая энергия. Однажды мы выкопали в лесу землянку и настоящий стрелковый окоп.

Охотник и рыбак, Яков снабжал Павловну карасями, ленками и щуками, начиная с марта, добывал их ещё из-подо льда. Летними вечерами отправлялся на Прорву с сетями. Утром в алюминиевом тазу на скамейке хозяйку ждали десятка полтора рыбин разной масти. А осенью приносил огромную кету. В кладовой и погребах всегда можно было найти кусок мяса дикого кабана или козы. Бочонки для солёной черемши и груздей никогда не пустовали.

Я подумала – наверное, он не нуждается в общении со мной, и, чтобы самой не травмироваться, приняла решение больше ему не звонить. Мать общается с ним и рассказывает, что у него денег больше, чем у меня. Давно ушёл на пенсию, время от времени подрабатывал, и мать ему помогает. Семью больше не завёл, живёт один в двухкомнатной квартире. Сейчас стало плохо со здоровьем – папа всегда много ел, весит 120 килограммов, суставы ног не выдерживают, а операцию не делают, пока не снизит вес.

Мы с Ниной познакомились в агентстве недвижимости. Это была моя вторая работа после вечерней школы. В вечёрке я работала учительницей, но платили там копейки, хватало только на аренду квартиры и хлеб с молоком. А я молодая, активная, хотелось жизни и приключений. Пошла секретарём в агентство – зарплата побольше и свободного времени вал. Вот там мы и сдружились с Ниной. Ей тогда было двадцать восемь, внешне очень хорошенькая, но одевалась скромно.

Моя мама и её сестра родились в приволжском посёлке незадолго до войны. Обычная для тех лет семья: отец работает, мать занимается детьми и хозяйством. Где-то даже повезло, у главы семьи была бронь на производстве, и, когда началась война, его не взяли на фронт. Но от смерти это не уберегло – умер от туберкулёза, оставив жену с четырьмя детьми на руках. От горя бабушка слегла, на нервной почве отнялись ноги. Никаких пособий на детей тогда не платили.

Аня встречалась с молодым человеком. Сыграли свадьбу, поселились у Ани в квартире, доставшейся ей по наследству от родственницы. Увы, вскоре молодой муж стал прикладываться к бутылке. Сначала Аня пыталась на него повлиять, но безуспешно. А потом семейная жизнь и вовсе превратилась в сплошной кошмар. Аня работала продавцом, целый день проводила на ногах, а вечером дома – пьянки, скандалы, пустые бутылки, нередко в квартире всё было перевёрнуто, иногда и собутыльников мужа не получалось выпроводить.

Баба Душа, ударение на букву «у», была истинным матриархом. Её муж Александр, в прошлом антоновский повстанец, в двадцатые годы рубавший на Тамбовщине продотрядников, находился в полном рабстве у жены. Она регулярно забирала у него все деньги, и тот пил чай с одной-единственной конфетой-подушечкой. Принуждала воровать с хлебопекарного завода, где он работал, выпечку, которой потом ловко спекулировала, не обращая внимания на упрёки мужа.

Все стены Ленкиной комнаты были увешаны натюрмортами, составленными из дяди Жориных несочетаемых продуктов. Почему бы ребёнку не купить конфет? При чём тут баклажан с лимонами? Да очень просто. Сюда дядя Жора вёз баклажаны, а обратно загрузился лимонами и чаем. Дядя Жора работал водителем-дальнобойщиком, и судьба его зависела от какой-то всемогущей нарядчицы. Ленка представляла её в образе феи, регулирующей волшебной палочкой движение огромных машин.

Честно говоря, я никак не ожидала такого поворота: обед готовил муж, думала, он сам положит еду матери. Сама-то я всегда ем отдельно, у меня диета. Всё это, конечно, зацепило. Кем она меня считает, если из-за такой ерунды устраивает ссору? А ведь когда мы приезжаем к ней, я постоянно готовлю, причём на всех, помогаю в огороде, вожусь с цветами. Я своей собственной маме так не помогала.

Алиса замолчала, давая разгуляться моей фантазии.
– Алиса! Что?
– Он сидел за столом.
– Так.
– Он сидел за столом и ел. Папа, он ел борщ. Борщ, папа!

Да, вот новость так новость. Борщ и Давид – вещи в принципе несовместимые. Как и все нормальные мальчики, Давид не любит первое, но делать из этого трагедию…

Маленькая, хрупкая, в короткой серой курточке с капюшоном, постоянно спадающим на глаза, в брюках, заправленных в резиновые сапоги, я дула на покрасневшие от холода пальцы, пытаясь согреться. Но откуда взяться теплу в моём тщедушном теле, если свирепствует ледяной ветер, нет тепла от близких людей, да и сердце не согрето настоящим чувством… Кто я? Девочка-ледоколка, подчиняющаяся только инстинктам? Нет, у меня есть моральные принципы, совесть…