Как всякое большое кладбище, Перепечино обросло соответствующей инфраструктурой. Здесь есть магазины и рестораны, платные автопарковки, даже прокат электроавтомобилей. Не удивлюсь, если в следующий раз увижу на фоне могильных полей сияющий торговый центр и отели. Жизнь и смерть в этом месте словно проросли друг в друга. Проведав родню, я хотел навестить друга отца, чтобы навести порядок на могиле, но снова не отыскал её. Дядя Паша лежит далеко, и я редко нахожу его участок.

В то же время церковь регулярно втягивают в дискуссию, что якобы давно пора поменять язык богослужений на что-нибудь попроще, «чтобы всем было понятно». Однако тот человек, который хочет действительно быть в церкви, а не просто зайти в храм послушать, как поют, и посмотреть, как кадилом машут, – обязан приложить некоторые усилия. Ему следует понять, почему всё здесь устроено именно так, а не иначе.

Причину конфликта я не знаю, но всё происходило довольно некрасиво. Жена сына Лена время от времени приезжала в город и навещала Шуру, дарила ей то ночнушку, то кухонное полотенце, то носовые платки. Сын же никогда к матери не приходил. В редкие визиты в родной город он останавливался у тёщи, а матери для него будто и не существовало на свете. Городок небольшой, приморский, зимой большинство местных жителей остаётся там, все друг друга хорошо знают.

Можно много раз опровергать идею существования энергетических каналов, и каждый будет в чём-то прав. Но свою истину можно только прожить. Вот и я проживаю её на личном опыте. Представьте человека, который почти всегда находится на душевном подъёме, оптимиста, знающего всё про эти немыслимые энергии, когда они приходят и когда уходят. И действительно, такая женщина почти никогда не ощущает оттока жизненных сил, ведь она восполняет их.

Через год мы переехали в Тулу, купили частный дом на улице Горького. В соседнем доме снимала комнату семья. Её глава часто заливал за воротник и пребывал в невменяемом состоянии. Однажды его супруга куда-то отлучилась, а мужик снова напился и принялся выбрасывать из окна вещи, они летели прямо на снег. Мама решила отправить меня с весточкой в тот дом, куда ушла жена пьянчуги. Я послушалась и пошла.

Ходить ругаться с телефонной компанией, выяснять, как такое вообще могло произойти, нам было некогда. А ровно через месяц у меня обнаружили замершую беременность и в срочном порядке направили в то самое отделение на экстренную операцию! Когда очнулась в палате, то узнала ещё одну страшную новость: сегодня умер папа, и мне не придётся отлёживаться в койке, отходя от наркоза. Надо срочно ехать на вокзал за билетом.

Когда сознание вернулось, разлепил веки и увидел, что «буханка» застыла вверх тормашками в двух-трёх метрах. Колёса занимались язычками пламени, пробивавшимися сквозь чёрный дым. Багров поднялся на четвереньки и обнаружил, что левую сторону тела не чувствует. Ртом шла кровь, а воздух не проходил в лёгкие. Сергей судорожным движением наклонился вперёд, опираясь на руки, и стал натужно выкашливать из груди незримый застрявший камень.

У Юлии Тимофеевны 17 лет жила Айгуль – чистокровная сиамская киса, необыкновенно горделивая и независимая красавица. Айгуль не признавала никого, кроме хозяйки, даже родственников Юлии Тимофеевны. Всех царапала, на всех шипела, а потом убегала. А вот ко мне в первый же день нашего знакомства сразу залезла на руки, устроилась поудобнее и начала мурчать. Даже хозяйка удивилась: надо же, Айгуль никого не выносит, а тебя сразу признала.

Говорят, линии на левой руке показывают ту жизнь, которая определена нам судьбой, а на правой запечатлены последствия тех поступков, которые мы творим по собственной воле. У меня «разные» руки. Правая, доминирующая, более извилиста. Значит, я не плыву по течению, но активно вмешиваюсь в свою судьбу, а также в судьбы окружающих. Наверное, всех людей в этом смысле можно разделить на «плывущих» и «творящих». Первые лишь двигаются по течению судьбы, а вот вторые так или иначе её создают, делают свой выбор.

Не так давно встретила знакомую. Ей уже за семьдесят, но продолжает трудиться. Всю жизнь эта женщина работает акушером-гинекологом в одном из московских роддомов, одно время была заведующей отделением. Она первой в СССР стала практиковать технику вертикальных родов, написала на эту тему множество статей. Одним словом, очень известный в своей области человек. Она рассказала, как в прошлом году болела ковидом.

В монастырском храме службы очень долги и торжественны, но пролетают легко и незаметно, будто уже находишься на небесах. Обычно мне трудно стоять всю службу, я ищу место, чтобы сесть, но в то утро даже не ощущала пола под ногами, без труда совершала поклоны. На литургии нас, приезжих мирян, было лишь пятеро, остальные – насельники монастыря, строго молившиеся на правой стороне и певшие на хорах.

Хотела повернуться, посмотреть, как выглядит домовой, уж очень разбирало любопытство. Однако великан не дал мне повернуть голову, держал её. Начала читать молитву, креститься, а он смеётся: «На нас такое не действует». Всё это было произнесено мысленно, вслух домовой не сказал ни слова, но я почему-то всё поняла весьма чётко. Дай, думаю, спрошу, зачем он явился – к худу или к добру. Он опять смеётся, и я догадалась – вроде как к добру.