Вот спрашивается: к чему тогда был весь этот разговор, зачем было вспоминать о католиках и князе Владимире? За окном вскоре замелькали стены храма. Я была так рада, что наконец-то приехала, – так утомил этот бессмысленный разговор! Голова уже раскалывалась. Быстро попрощалась с водителем и поспешила на мессу. Удивительные всё-таки люди эти таксисты! Да, иногда можно поддержать разговор, но с недавних пор предпочитаю молчаливых шофёров.

Между нашими пятиэтажками располагался небольшой тоннель. Обычно народ шёл через него и наш двор, спеша на электричку, но в тот час улица выглядела безлюдной, мрачной и по-осеннему тоскливой. Едва мы свернули в тоннель, как навстречу нам вышла цыганка. Я даже остолбенела, глядя на неё. Цыганка выглядела очень необычно для большинства представителей этого племени и была одета явно не по погоде.

А потом стало немного страшно. Сама кружка никак не могла вырваться из рук. Думаю, не обошлось без вмешательства небесных сил или тех, кто меня оберегает из иного мира. Такое чувство, будто кто-то специально подтолкнул под локоть, и, кажется, я догадываюсь, кто именно. В последнее время часто приходят во сне родители и бабуля. Пока я размышляла, о чём они хотели меня предупредить, пить кофе совершенно расхотелось, а комнату пришлось-таки мыть.

Правда, удивлял Толя лишь одиноких соседей-стариков, которым колол дрова. Ставил на колоду сучковатый чурбан и бил топором с такой разительной быстротой, что между замахом и ударом зависала кривая сверкающая полоса, похожая на половинку радуги. В городе завидовали силе Толика, и Надежда Васильевна опасалась, как бы на него не навели порчу. Она ходила гадать к цыганке, жившей у озера в покосившейся хибаре, зачем-то окружённой новым высоким забором.

Братия очень красиво украсила молоденькими кедрами монастырское кладбище. Один кедрик (отец иеромонах именно так называет деревце) он сумел посадить на могилке любимой бабушки. Ещё один саженец предназначался женщине, которая исполнит послушание, и один – мне. И никаких «что вы, не надо, я не знаю, что мне с ним делать» – не принимается. «А если будете упрямиться, – предупредил то ли в шутку, то ли всерьёз батюшка, – в следующий раз вам привезут котёнка и черепашку. Потому что нужно шевелиться, радоваться и украшать мир». Пришлось смириться.

Двинули дальше. Мне стало очень холодно, по всему телу забегали мурашки. А Мике хоть бы хны: хвост торчком, нос в землю, и полный вперёд. Чем дальше шли, тем становилось беспокойнее. А почему – не могла понять, с какой стати вдруг начала испытывать дискомфорт. Вдруг ближе к краю чащи заметила странную собаку. Это было существо, похожее на волка, серо-коричневого окраса, ушки на макушке, передвигалось очень осторожно. Я остановилась как вкопанная, и моя собака застыла тоже.

Самым большим кайфом считалось усесться поближе к краю с дефицитными сигаретами – «Космос» с ментолом или «Золотое руно» – и обозревать открывающийся простор с высоты своего возраста. Иногда компанию нам составляли девчонки, но они боязливо жались ближе к скворечнику. И лишь одна усаживалась рядом, а порой даже свешивала ноги в пропасть, и уже нам приходилось оттаскивать хрупкую барышню от края крыши. Чича считалась в нашем дворе самой странной девчонкой. Она жила в Дубоссарах с мамой, а сюда приезжала каждое лето к бабушке.

В нашу сторону не смотрела, но на лице читалось: «Кобылы, под чужую гармошку хвостами крутить». Вся их жизнь вырисовалась как на ладони. Он – первый парень на деревне, орёл, ходок, девки табунами. Ей, не верящей в собственную удачу, выгорело заарканить молодца. Потом поняла, что лучше бы неказистого да покладистого, ведь с лица воды не пить. А так обрекла себя на бабьи страдания, бессонные ночи и ранние морщины. На веки вечные склеены ненавистью крепче, чем любовью.

Мучилась-мучилась, не стерпела, полезла в телефон узнать, что за Михаил такой. Узнала – была шокирована. Архангел Михаил, самый главный ангел, вождь святого небесного воинства, защитник веры. А у меня как раз был такой период в жизни, что вера моя – как пламя свечи: только дунь, и затухнет. Неудивительно, что архангел Михаил мне покоя не давал. Но я не планировала покупать его икону. Мне не надо – твердила про себя. Отстояла службу, уходить уже пора, а в голове одна мысль застряла: «Я должен быть у тебя». И перед глазами тот суровый прожигающий взгляд.

День выдался хороший. Шла по тропе, справа возвышался густой сосновый бор, слева – мелколесье. Почти добралась до колхозного гречишного поля, но в лесу вдруг быстро стемнело, и я увидела, как за верхушки сосен зацепилась серо-лиловая туча. Вот-вот хлынет дождь. Оглянулась в поисках места, где можно переждать непогоду. Слева росла пушистая ель, и под кроной можно было спрятаться, а рядом стоял старый пенёк. Убежище как раз для меня.

В ответ друг едва не рассмеялся. Видимо, чтобы не обижать меня, ничего не ответил. Тогда ещё никто не знал, что скоро к нам приедет новый образ святителя. Выбрав мощевик в виде большой серебряной звезды, я вложил в него подаренные камушки и вмонтировал в маленькую аналойную икону. Эту икону святителя Спиридона мы несколько лет назад поместили в старинный отреставрированный киот. Никакая икона в него не помещалась, а эта, изготовленная на заводе в Софрине, пришлась точь-в-точь.

Она пишет о том, как женщина искренне ненавидела свою соседку и сделала в её доме чёрный подклад. С помощью чёрной магии она планировала сжить со света соседку, а на её пять дочерей наложила венец безбрачия, из-за чего они, красавицы и умницы, по непонятной причине годами не могли выйти замуж. Хорошо, что соседка всё-таки обнаружила сделанное ей на смерть, а дочерям – на вечное одиночество. Она не стала сидеть сложа руки, сразу же отправилась к одной целительнице. Та помогла снять проклятие с семьи и дала специальную молитву, чтобы защитить дочерей от проделок пакостной ведьмы…