Итак, записалась я к хирургу, ну и к «женскому» доктору заодно решила сходить, провериться. Наша гинеколог – женщина очень характерная. На голове практически вертикальный начёс, ногти пурпурные, по всему кабинету раскиданы бумаги, пациентам даже присесть некуда. И ещё безапелляционный тон. Раньше я её всегда держала за хорошего специалиста, оказалось, зря. Она меня осмотрела. Жалоб нет. Глянула результат УЗИ, соображала минуты две, делать ли новое. Постановила, что и так сойдёт.
– Зачем тебе УЗИ каждый месяц?

Заходишь в офис – а там сплошные пенсионерки, обстановка соответствующая. Постоянно приходилось наблюдать, как женщины с трудом поднимаются со стула, как им нужно вначале размяться, чтобы спуститься по лестнице в туалет. К тому же, работая среди пожилых дам, я испытывала гипоксию, недостаток кислорода, поскольку постоянно дышала спёртым воздухом. Кто же мне разрешит открыть окно, устроить сквозняк? Хором кричали: «С ума сошла, спину продует!»

В тот же день я попала в больницу. Отправили в палату. Когда наши клиники показывают по телевизору, там всё хорошо и гладко, а тут я испытала настоящий шок. Моя кровать посередине, у окна, а по обе стороны от меня, на расстоянии 40 сантиметров, две женщины. Лежат на животах, в кислородных масках, явно больные ковидом. И меня – с отрицательным тестом, как потом выяснилось, – положили в эту компанию потных, кашляющих людей. Всего в палате находилось пять человек.

Сама я большую часть жизни ходила в неброском. Был краткий период увлечения хиппи в молодости, вот тогда носила разноцветные блузки, юбки, кучу «фенечек», но в итоге панк-культура победила, и моими цветами надолго стали чёрный, серый, хаки. А тут вдруг на пятом десятке захотелось ярких, сочных оттенков. Теперь у меня ярко-красная, как пожарная машина, замшевая косуха, апельсиновая куртка, изумрудно-зелёный пуховик с оранжевой отделкой.

У меня появилось много свободного времени, которое быстро заполнила занятиями для здоровья и для души. Захотелось новых побед над собой. Мечтала научиться чему-нибудь новому, интересному. И вот на глаза попалось объявление об открытом уроке современного танца. С нетерпением ждала указанной даты и появилась в зале раньше всех. Рассматривала пришедших. Даже самые старшие из них оказались моложе меня лет на двадцать. Удивилась их спортивным нарядам: девушки больше раздеты, чем одеты.

Оформились, устроились в палате. Вечером прибежал молодой врач, сказал, что посмотрит ребёнка, но оперировать будет не он. Утром навестил анестезиолог, поговорил со мной. Прооперировали, привезли обратно. Через час снова зашёл анестезиолог, увидел, что сын пришёл в себя, удалился. На другое утро явилась целая толпа врачей – и все к другому мальчику, которого экстренно оперировали ночью. Я спросила, посмотрит ли кто-нибудь моего сына, всё ли у него хорошо. Подошёл заведующий отделением, сдёрнул с ребёнка штаны, глянул мельком и сообщил – всё замечательно, собирайтесь домой.

Не знаю, как жить дальше, ради кого. Есть собачка и два кота, но ведь нужен родной человек. Такая жуткая тоска по матери, не знаю, куда деваться от неё. Часто хожу в церковь. Постоянно езжу к мамочке на кладбище. Боль и тоска не проходят. Не живу, а доживаю. Три месяца как без матери, а кажется, прошла вечность. Я так устала от всего этого. У меня одна надежда: пусть психолог или кто-нибудь из читателей даст совет, что делать, чтобы хоть немного утихла эта душевная боль и тоска.

В далёких шестидесятых у детей практически не было игрушек, родители особо не раскошеливались на такую ерунду. Детвора нашей улицы собирала камешки, стёклышки, фантики, сами шили себе кукол. Недавно мне повезло найти необычный осколок стекла коричневого цвета. Стёпка сразу положил на него глаз, предлагал обменять на что угодно, но я отказалась. Кстати, надо проверить свой тайник, а то от этого братца всего можно ожидать. Бегу, достаю обувную коробку, спешно открываю – так и есть, уже присвоил моё сокровище. Не теряя времени, прямо в пижаме мчусь во двор, я тоже знаю его схрон, берегись, Стёпка.

Главное действующее лицо – наш дед, мой муж. Ему 65 лет. В последнее время начал смотреть передачи на медицинские темы, и ему показалось, будто у него много симптомов, свидетельствующих о самых разных недугах. Настойки валерьяны и пустырника стали быстро заканчиваться. В общем, наш дед решил, что у него не всё в порядке с сердцем. Отправился в поликлинику, чего раньше с ним не бывало. И вот что из этого вышло.

На фоне пандемических ограничений, предусматривающих сокращение личных контактов, озабоченность людей физическим и психологическим здоровьем продолжает расти.  Для защиты от коронавируса, помимо выполнения санитарных требований, важно поддерживать организм терапией витамином D3. По мнению врачей , его дефицит может играть определяющую роль в развитии депрессии и снижении  метаболизма серотонина (гормона счастья).

Мою единственную горячо любимую дочь я видела редко. В детский сад её водили мои сотрудники, спать укладывали сердобольные соседи, кормили мои благодарные пациенты, а я в это время оперировала, разъезжала и переворачивалась в машине «скорой помощи» в степи, застревала в сугробах на тракторе и плавала на лодках в весеннюю распутицу за очередной замешкавшейся роженицей, торопясь привезти её в роддом. Ещё я принимала роды во всех вышеупомянутых видах транспорта, а также в малокомфортных условиях сельского быта.

– Без шапки стояли-то, бестолочи. А кто так снег чистит, я вас спрашиваю? Песком сыпь-то, соль все сапоги поразъест до коленок! Ишь, руки он тянет ко мне. Сама спушшусь с крыльца, чай не безногая. И конфеты возьми, детишкам отдашь.
И совала кулёк с «Масками» и «Ромашками». С некоторого времени Вредина стала ходить с палочкой. Потом в сопровождении внука. Здоровый такой бородатый детина, косая сажень в плечах, красивый, как Ален Делон, и смешливый, как сойка. Мы думали сын, а нет.