Пришлось начать издалека. Всю жизнь я падала на ровном месте. В детстве – ладно уж, у всех в этом возрасте коленки были содраны, но я и в юности страдала такой «падучей», так называемой «асфальтовой» болезнью. Продолжаю и сейчас, в зрелые годы. В молодости списывала на свою торопливость и неуклюжесть, теперь – на привычный вывих. Дело в том, что у всех Водолеев очень слабые лодыжки, а при моём росте метр восемьдесят и весе за центнер ноги плохо выдерживают такую нагрузку.

Безусловно, я рада за неё, как за любую женщину, у которой сбылись мечты. Родила, наконец вышла замуж. Но, с другой стороны, не могу представить, как она справляется с малышкой, откуда берёт силы. У меня в 45 лет начали выскакивать болячки, а она на год старше – и у неё орущий ребёнок, бессонные ночи. Я бы не выдержала. У меня и без того бессонница, я по натуре вообще сова. Муж храпит, просыпаюсь от этого, поверну его на бок, затем полночи не сплю.

...Наташу в бигуди вспомнил. Встаёт в пять утра, лишь бы он её не застал в обывательском обличье. Так ведь и сказал: ещё раз увижу тебя в обывательском обличье – разведусь. А ещё почему-то Пашку вспомнил, в детстве над ним все издевались. Как-то раз заманил он Пашку на окрашенную скамейку. Пашка уселся, не заметил, что окрашено, он вообще ничего не замечал вокруг, так и пошёл полосатый на математическую олимпиаду.

Проснувшись утром, я обнаружил на подушке кровь. Ощупав подбородок, понял – тот ни при чём. Кровь шла из уха. И когда я наклонял голову влево, возникало ощущение, будто туда попала вода. Как потом выяснилось, у меня был перелом основания черепа. То есть челюсть удар выдержала, но треснул череп в месте её крепления. Из отделения травматологии я вышел спустя полтора месяца. Вроде чувствовал себя неплохо, но через некоторое время меня стали мучить нестерпимые головные боли и, как следствие, нервные срывы и раздражительность.

Надо отметить, врачи очень компетентные, грамотные, вежливые, низкий им поклон. Но речь пойдёт о среднем звене персонала. На старый Новый год дежурил какой-то немолодой доктор, и вот сестрички вместе с ним устроили праздник, отмечали с тихого часа и до глубокой ночи, горланили песни на всё отделение. Сестра из реанимации тоже участвовала: пробежит по своей палате, быстренько посмотрит, и снова в сестринскую, за накрытый стол.

На физкультуре стояла первой – выше всех в классе, даже мальчишек. Очень этого стыдилась, сутулилась, чтобы казаться меньше, из-за чего развился сколиоз. Меня заставили ходить на лечебную физкультуру, спать на матрасе с песком на деревянном настиле. Кстати, эти занятия ЛФК – единственный вид спорта, которым я занималась в своей жизни. В общем, неуклюжий, упитанный, сутулый подросток в очках, с прыщавым лицом, жирными волосами и «попиными ушами» на бёдрах.

Доктор в поликлинике, по слухам, хороший, но при посещении его кабинета у подруги сложилось другое впечатление. Перед тем как осматривать глаз, руки не помыл, перчатки не надел, о маске и говорить нечего. Стоя на расстоянии вытянутой руки, начал выворачивать Лане веко. У неё от боли затряслись руки, чуть не потеряла сознание. На следующий день глаз начал сильно опухать. Сходила к другому доктору, тот поставил иной диагноз.

Мне понадобилась медицинская карта. Вообще-то я всегда держала её у себя – до последнего случая, когда попала к травматологу со сломанной рукой. Пришла к нему с большой дорогой плиткой горького шоколада, думала заодно выцыганить таблетки для сна – мол, рука болит и всё такое. А он, хитрюга, карту не вернул.

Две девушки из нашей глубинки приехали туда учиться, заселились в общежитие. Одна из них, Таня, первым делом пожаловалась своей подруге-землячке на недомогание, боли внизу живота. Думала, что-нибудь съела, барахлит кишечник, приняла оказавшиеся под рукой таблетки, вроде полегчало.

Участковый терапевт сразу оформила мне госпитализацию, «скорая» приехала быстро, врачи были вежливы. Я пыталась плакать, потому что дочь оставалась дома одна. Молодые медики взяли мои сумки, под ручки повели к машине, уговаривая, что в стационаре мне будет лучше.

Известно – мамы обычно не хотят в больницу, они планируют остаться дома, лечиться пустырничком и ромашкой. Плюс к этому – упадническое настроение, старческое. Маме-то было 83 года, звучали заявления вроде «помирать пора». Сидит такая маленькая, сгорбилась, взгляд потухший, дыхание тяжёлое, хриплое. И правда больная. Тут начались чудеса.

Однажды я работал переводчиком в Индии. В аюрведические санатории штата Керала приезжали лечиться русскоговорящие пациенты с Украины, из Белоруссии, Молдавии, Прибалтики. Переводить с русского на английский несложно, но мне пришлось выучить специфическую терминологию – словечки вроде «запор», «геморрой» и другие, не менее затейливые. Медицинский переводчик вроде исповедника. Внимательно слушаешь, а после исповеди стараешься забыть всё, о чём только что рассказали.