Молодой человек был измучен депрессией, да и основная болезнь давала себя знать. И вот сейчас К. прошёл курс лечения, почувствовал гораздо лучше, появились силы и желание жить – это ли не счастье? Но К. упал духом, как я понимаю, в основном всё из-за той же недостойной девушки, которой наплевать как на него, так и на его дух. Парень хочет стать более позитивным и спрашивает, с чего начать.

Подумал: не зря он три года после института один в глухом сибирском краю отработал, а там и не такое случалось. Народ жил весело – руки-ноги в сенокосилки совал, с лесным зверьём боролся-братался, с весёлыми песнями под баян в глубокие овраги летал. А тут, в областной клинической больнице, всё же анестезиолог рядом и операционные сёстры опытные, все медикаменты и инструментарий в наличии. Решил, что справится.

Именно старики – основной контингент 7-й терапии. А ещё бомжи, нарики, цыганки-попрошайки и прочий антисоциальный элемент. Как высказалась старшая сестра Алевтина, в неуклюжую рифму: «Свозят всё г…но, которое никому не нужно». За глаза 7-ю терапию называют богадельней, бомжатником, шалманом. Но каким образом родне удаётся спихнуть престарелых дедушек и бабушек на дефицитные койко-места – тайна сия велика есть.

Мама дорогая! Да мой ребёнок на ногах не устоит от изумления, если я к нему с такой просьбой обращусь. Вот так новость: оказывается, сейчас пациентам нужно самим контролировать все предписания врачей. Возможно, и в самом деле имеет смысл так поступать, но не слишком-то прилично доктору признаваться в некомпетентности и пофигизме. Я ответила, что навыками поиска в интернете сама неплохо владею.

Сын ещё два дня надеялся, что всё само пройдёт, пошёл в санчасть лишь 18 мая. Там ему оказали помощь, но лучше не стало. И только 27 мая его доставили на обследование в госпиталь ВДВ в соседнем городе. Отоларинголог осмотрел, поставил диагноз «левосторонний катаральный средний отит». Поскольку доктор собирался в отпуск, он отправил сына на лечение в другой госпиталь, который находился буквально в двух шагах от его воинской части.

Отец Иван умел абстрагироваться, потому вёл себя независимо от сложившихся обстоятельств. Он и выглядел независимо: длинные волосы, собранные в косичку, борода, чёрное трико. Без рясы его можно было принять скорее за престарелого байкера, чем за священнослужителя. А ряса его, раскинувшись в полный рост, лежала под кроватью, прикрытая полиэтиленом, – не комкать же её в тумбочке. И только по субботам он облачался в рясу, когда ходил в магазин...

Дороги в Эфиопии – грязевые колеи, человеку по грудь. Джип не проедет, но грузовики пытались. Наш автостоп оказался своеобразным. Голосуй, не голосуй – никто тебя в тумане не разглядит и не остановится. Грузовиков мало, один упустишь, потом полдня ждёшь или пешком бредёшь по горам. Чтобы остановить грузовик, мы с приятелями находили бревно потолще и клали поперёк дороги. Пока водитель и его помощники бревно оттаскивали, мы успевали забраться в кузов.

Девочки-то все хорошо одевались. После второго курса нас отправили на сельхозработы, на полученные там деньги мне сшили красивое пальто и сапожки. Счастье – неимоверное! Да дело не только в красивых вещах, хотя и они важны в юном возрасте. Проблема в том, что способному ребёнку из необеспеченной семьи гораздо тяжелее реализоваться, устроить судьбу, ведь родители не в состоянии помочь на самом важном этапе. Думаю, всё же количество детей в семье надо регулировать.

Мужчина уехал на свою съёмную квартиру и уже оттуда позвонил сотрудникам, сообщил, что чувствует себя по-прежнему очень плохо. Те снова вызвали «скорую» на его адрес и сами помчались к нему. Ни врачи, ни коллеги не успели, он умер, так и не дождавшись никого. Кто виноват? Сам, поскольку не настоял на госпитализации? Да он и подумать не мог, что это может быть инфаркт.

Ирина продолжила поиски, обошла все пляжи, парки. Подала заявление в полицию и заявку в поисково-спасательный отряд «Лиза Алерт». Потом ей пришла в голову мысль сходить в церковь, расспросить там. И батюшка сказал: к ним в храм приходил похожий человек, босиком, грязный, пожаловался, что почти ничего о себе не помнит. Священник ему не поверил, подумал – бомж, попросил уйти.

Я успела только сказать: «Милая, да вы обалдели!» Но она и сама, видимо, спохватилась, тут же ноги убрала, извинилась и протёрла сиденье салфеткой. Могу ещё спросить матерящихся подростков, не мешаю ли им. Ну, молодым иногда надо говорить, они же не виноваты, что родители забыли им объяснить простые вещи. А взрослых воспитывать, увы, уже поздно. Считаю, всем нам нужно быть терпимыми друг к другу.

Вернулся сын примерно на час позже, чем должен был. В ужасном состоянии: весь правый бок, рука и нога изранены, в повязках. Оказалось, его подрезали на велосипедном участке дистанции, упал на асфальт на скорости больше 40 километров в час, кожа вся содрана. Раны неглубокие, но площадь их большая. К счастью, обошлось без переломов, правда, защитный шлем растрескался на куски, но голова цела, хоть за это спасибо. Рассказал, что с дистанции его увезли на «скорой».