Через некоторое время у внука начались проблемы со здоровьем: стал болеть желудок, организм отказывался принимать пищу, которой их кормили. Необходимыми лекарствами медики его не обеспечили – сказали, их нет. А потом он к тому же простыл, сильно кашлял, и тоже не было таблеток. По телефону спрашивал нас, чем нужно лечиться, а потом ходил в аптеку и покупал нужные лекарства.

Рядом расположилась такая современная молодая женщина: длинные ухоженные волосы, макияж, одежда и обувь подобраны в едином стиле. Я невольно залюбовалась. А с ней – дочь-подросток, теребящая в руках книгу, видимо, детскую медицинскую энциклопедию. И они так неторопливо обсуждают выбор будущей профессии: зачем нужны врачи, какие специальности у них бывают и тому подобное.

Наверное, он, как и вы, Надежда, всё понимает, но справиться с собой не может. Муж работает машинистом электровоза, посменно. И, отдежурив ночь, потом целый день «снимает стресс», выпивая по три бутылки водки. Наутро – похмельная рюмка, и потом весь день лежит у телевизора, периодически засыпая. А с утра ему на работу! И так по кругу каждые четыре дня. Пробовала занять его свободный день какими-нибудь важными делами.

Уж не знаю, что там напридумывал себе отец, но после моего ухода стал на ночь глядя рваться домой. Папа всегда очень скучал по дому и маме. Был даже случай: рано утром он сбежал из больницы в казённых тапочках и наотрез отказывался возвращаться. За его одеждой в медучреждение ходила мама. Так и в этот раз: папа решил, что пора домой. Но на его пути встал грудью медицинский персонал.

Муж работает допоздна, поэтому случалось, что мои галлюцинации возникали, пока он ещё находился на работе. Помню, как металась по квартире, везде включала свет, плакала, у меня был приступ паники – я не понимала, где ребёнок, причём точно знала, что мальчик. Затем потихоньку приходила в себя, сама себя успокаивала, говорила: у меня же двое детей, больше никого нет, никакого третьего.

Во время этого короткого диалога Витенька надумал вздремнуть прямо на стуле. Жена с трудом вытащила его тело за дверь. Сестра ещё долго находилась под впечатлением. Нет, бывает, приходят в парикмахерскую поддатые мужчины, но чтобы жена приводила пьяного в хлам супруга и просила подстричь… Хотя, возможно, это Витенькино обычное состояние. И что за банк дал ему кредит?

Услышав, что моя девичья фамилия Боткина, задала несколько вопросов о родословной. Через минуту мне казалось, что мы давным-давно знакомы и вообще дружим с незапамятных времён. Потом пили чай. Пели песни военных лет, причём Маргарита Григорьевна знала наизусть абсолютно все слова и первая запевала сильным и хорошо поставленным голосом. На прощание решила сделать нам подарок.

Елена Борисовна назначила обследование: ЭКГ, УЗИ сердца, суточное мониторирование, анализы. Всё сделали нам быстро, вежливо, бесплатно. Изучив результаты, доктор назначила лечение и каждый день контролировала наше состояние, измеряла давление, пульс, слушала сердце. Считается: если после разговора с врачом тебе становится легче, то это хороший врач. Вот именно такая Елена Борисовна – всегда и успокоит, и пошутит, и поддержит.

Меня принял хирург с полувековым стажем работы. Не глядя ни на палец, ни на снимок, направил в стационар. Медсестра привела меня в процедурный кабинет, и вскоре явился тот же доктор. Он надел перчатки, взял иголку, а медсестра обеими руками прижала мою травмированную руку к столу. Догадавшись, что последует дальше, я стиснул зубы и крепко ухватился за стул.

Огляделась, куда бы присесть. Стоять неудобно, коридор не очень широкий, проходящие начнут нас толкать. Рядом – кабинет педиатра, возле него мягкие банкетки, а поскольку сегодня на приёме груднички, то народу много, ведь молодые мамы в основном приходят с «группой поддержки» в виде пап, бабушек, дедушек, ещё и кучу вещей с собой тащат. В итоге четыре двухместные банкетки заняты имуществом трёх мам с младенцами.

Вторая история – из начала семидесятых, я уже работала неонатологом в роддоме большого сибирского города. Однажды мне доложили, что молодая мамаша, работница мясокомбината, сама воспитанница детского дома, отказывается от новорождённой дочки. Мол, она одна, средств и жилья нет, помочь ей некому. Отказных детей сразу слышно: заходишь в палату – и немедленно обращаешь внимание на их отчаянный «сердитый» крик, в то время как остальные малыши просто плачут.

...И вот представьте себе моё состояние: проходя медкомиссию, явилась на приём к гинекологу, легла в кресло. Доктор осматривает меня и ничего не понимает, глядит вопросительно, но я тоже не могу объяснить, сама не в курсе. Она никак не разберёт, что за операцию мне сделали, что удалили, что оставили, – в выписке об этом ни слова! А я просто в шоке от осознания: со мной явно что-то не так.