Приглашаем в гости – она за неделю три раза позвонит, спросит, что нужно приготовить, хотя готовлю я очень хорошо, муж свидетель. Услышит три раза «спасибо, ничего» и всё равно привезёт что-нибудь к столу. Мне не жалко, пусть готовит и везёт, но человек не слышит слова «нет». И так во всём. Для меня это очень тяжело морально. Постоянно пытается всучить какую-нибудь ерунду, которую скупает тоннами. Причём пишет одновременно и мне, и мужу, что, мол, подарит нам вот это.

Дочка и вправду стала моей маленькой подружкой. Гуляю с ней по городу, хожу в древний Херсонес и подолгу брожу у моря или среди развалин. Она выспрашивает, выглянут ли из воды дельфины, прячутся ли в древних стенах крымские скорпионы. Просит подержать в ладошках прозрачную медузу: неужели она почти вся состоит из воды? Мне нравится всё это ей показывать и объяснять.

Не могу сказать, что в жизни семьи произошли кардинальные перемены, – ну, кроме рождения нового человека, конечно. Места всем хватает. Мы наконец-то переезжаем в собственный дом, который несколько лет строили. Причём строился он изначально без учёта появления малыша, но при этом у нас были запланированы комнаты свободного назначения – гостевые.

Как только твоя жена садится за руль, ты начинаешь жить в напряжении. Постоянно ждёшь звонка или СМС с одной фразой: «Я ударила машину». И я ждал. А она всё не звонила и не писала. Я уже решил, что жена моя, дочь высокопрофессионального шофёра Маирбека Маилютовича, унаследовала от него ловкость вождения. Я даже стал нервничать и думать – наверное, с ней что-то не так. Но Господь оказался милостив.

Единственной отдушиной был поход с бабушкой на рынок, где та со знанием дела выбирала деревенские мясо, творог и прочие продукты. Бабушка любила поесть и умела готовить. А Лерке нравилось, что рядом с продовольственным находился рынок птичий. И можно было бабушку уговорить погулять там полчаса. В лучшие дни ей даже разрешалось кого-нибудь погладить. Бабушка за это не ругала, наоборот, умилялась щенячьим-котячьим мордочкам.

Я перестала постоянно собирать вонючие предметы мужской одежды по всем углам и щелям. Прекратились утренние вопли «где мои носки?», «где мои трусы?». Далее. У меня появилось время на чтение и лежание на диване после тяжёлого рабочего дня. Мы с дочкой столько детских книг перечитали, столько сказочных героев обсудили! Я с ней проштудировала кучу книжек по рукоделию, в результате дочь начала вышивать и плести из бисера.

Мама дорогая! Да мой ребёнок на ногах не устоит от изумления, если я к нему с такой просьбой обращусь. Вот так новость: оказывается, сейчас пациентам нужно самим контролировать все предписания врачей. Возможно, и в самом деле имеет смысл так поступать, но не слишком-то прилично доктору признаваться в некомпетентности и пофигизме. Я ответила, что навыками поиска в интернете сама неплохо владею.

У неё вся жизнь – один маршрут: из дома на работу, с работы домой. В общем, однажды супруг просто выгнал жену из дома. Она вышла из квартиры в чём была, а он за её спиной запер дверь на замок. Всё. Она не поверила, конечно, что всё так серьёзно. Думала, остынет её благоверный и пустит обратно. Но увы. Долго сидела на лавочке у подъезда. Соседки её поддерживали, успокаивали. Самое главное, в этот момент в квартире находились оба сына, и ни один из них не заступился за мать.

Многие люди, когда видят, как я фотографирую чашку, спрашивают, что я делаю. В ответ поясняю: это хобби у меня такое, фотографировать кофейную чашку. Некоторые едва ли не крутят пальцем у виска, что-то бурчат, проходят мимо. И вот Тунис, пустыня Сахара. Селение, в котором народ пересаживается на верблюдов, чтобы отправиться в недолгое путешествие по барханам. Еду на верблюде, одной рукой держу верёвку, второй пытаюсь вытащить из рюкзака кофейную чашку.

Александр Демьяненко родился в 1937 году в Свердловске. Его отец, Сергей Петрович, работал режиссёром в областном оперном театре. Мама, Зоя Павловна, трудилась там же бухгалтером. Отец был человеком очень энергичным. Выпускник ГИТИСа, он приехал в Свердловск в конце двадцатых. Вначале числился в труппе оперного театра, потом преподавал актёрское мастерство в консерватории.

Жёны пилотов приносили ей в комнату еду – консервы, хлеб, остатки пищи в кастрюльках, судочках и банках. Общежитие – смешанное, семейно-холостяцкое, в его недрах кипела бурная жизнь, явная и тайная, которая никак Матери-одиночки не касалась. Женщины в её адрес сочувственно вздыхали. Мужчины в подпитии недоумевали, как можно «с этим» совокупляться? Для трезвых мужчин Мать-одиночка существовала лишь как субъект, которому надо помочь с коляской.

Сын ещё два дня надеялся, что всё само пройдёт, пошёл в санчасть лишь 18 мая. Там ему оказали помощь, но лучше не стало. И только 27 мая его доставили на обследование в госпиталь ВДВ в соседнем городе. Отоларинголог осмотрел, поставил диагноз «левосторонний катаральный средний отит». Поскольку доктор собирался в отпуск, он отправил сына на лечение в другой госпиталь, который находился буквально в двух шагах от его воинской части.

Почти все фильмы, в которых она снималась, так или иначе использовали её красоту. Актрису показывали в открытых купальниках или даже голенькой, хоть на полминуты. То девушка лежит кверху попкой на столе и болтает ножками, то моется в душе, то в образе древней римлянки принимает ванну из молока. Наш зритель впервые увидел её в комедии «Бабетта идёт на войну», где наивная молодая француженка во время войны пришла наниматься на работу, а попала в публичный дом.

Дело в том, что, обращаясь ко мне, читательница попала в самую точку: я – потомственная книжная помоечница. Что моя мама, что я никогда не могли пройти равнодушно мимо выброшенных на свалку стопок книг. Как другие тащат с улицы в квартиру брошенных кошек и собак, так мы с мамой спасали книги. Впрочем, брошенных животных мама тоже приводила в дом, поэтому мы жили в странном пространстве, словно бы спроектированном сумасшедшим архитектором, совместившим зоопарк с Библиотекой имени Ленина.