Беспомощную старушку искали всю ночь. Обзвонили знакомых, родственников, обошли все места, где она бывала, – баба Нина исчезла без следа. В полиции заявление у Владимира приняли только через три дня. Сын указал все три фамилии, которыми могла назваться старушка, страдающая провалами в памяти: девичью, фамилии первого и второго мужей. Сам обходил и обзванивал морги, больницы, приюты. Даже у экстрасенса побывал.

Уже прошло много лет, деда давно нет в живых, а бабушка всё так же «умирает», когда ей необходимо внимание. А моя впечатлительная мама, переживающая за всех, каждый раз боится, что потеряет её навсегда. Бабуля придумывает новые варианты своей кончины. Может тонуть лицом в тарелке с супом, захлёбываясь при этом, но одним глазом наблюдает реакцию зрителей. Может сползать по стене, убедительно пуская пену изо рта. А может изображать предсмертные судороги...

Всем занимались мои мама и отец. Постепенно я начала выполнять свои материнские обязанности, но любовь к дочери появилась много позже, когда ей было года три. Сейчас уже больше года не живу с родителями, ушла на другую квартиру. Но они не позволили взять дочку с собой. Дело осложняется тем, что у меня инвалидность, поэтому они разрешают только отводить её в школу и забирать, гулять с ней, а на мои просьбы позволить делать с ребёнком уроки отвечают отказом.

Помню, в детстве нам с друзьями очень нужны были деньги, и мы собирали пустые бутылки на улицах города Ухты. Я оттуда родом. И хотя этот вид деятельности вызывал у гражданина СССР осуждение, мы этим занимались, потому что тогда можно было бутылки сдавать и получать приличные по нашим мальчишеским понятиям деньги. Сначала деньги нужны были на мороженое и жвачку, потом траты потребовались более серьёзные – на пластинки, джинсы, гитары, усилители, динамики.

Однажды мне в десять вечера позвонила бригадир с почты и попросила сходить к Гале, передать, что завтра ей нужно срочно выйти на работу. Телефона у Гали не было, а мобильники появятся ещё не скоро. Ну, пришла, звоню в дверь, громко говорю, что это я. Слышу – за дверью Галя громко шепчет дочке: «Скажи, меня нет дома». Дочка: «А спросит, где ты?» – «Ответь, не знаешь». И хлопнула дверью туалета.

Всюду за мной по городу бегала: иду я, допустим, по улице, а Ларик, как щенок, рядом скачет. Колесом этаким по асфальту кувыркается, а потом – раз! – под куртку ко мне, за пазуху. А в кинотеатре как? Сижу, смотрю фильм, а Ларик выберется наружу, по груди пробежит и – на голову мне. Встанет столбиком, тоже кино смотрит. Люди на задних рядах смеются. И никогда Ларик не убегала от меня.

Нина окончила семь классов и, хотя очень хотела учиться дальше, школу оставила: вынудили семейные обстоятельства. Впрочем, тогда, после войны, образование у многих было – семилетка, после которой девчата и ребята шли в ремесленные училища, получали специальность. Через год мать Нины умерла, младшую сестрёнку забрали бездетные родственники – там школа рядом.

Впрочем, именно так всё и происходило с одной моей родственницей. До 33 лет у неё не случилось ни одной беременности, хотя половую жизнь начала в 16, побывала в трёх официальных и двух гражданских браках. С постоянными партнёрами никогда не предохранялась, ну а насчёт «одноразовых», которые возникали в перерывах, не знаю. Но ей уже лет в 20 поставили диагноз «бесплодие», вот она и успокоилась. С третьим мужем (пятым, если считать неофициальные браки) они уже подумывали об усыновлении.

А дальше начали твориться поистине чудные дела. Через год у Фани округлился живот. Родители бабушки переглянулись, но выгонять женщину из семьи не стали. Пошептавшись, вынесли вердикт: не звери ведь, примем малыша, будем нянчиться с маленьким. Фаню жалели, не нагружали работой, не разрешали даже с печью возиться. Тем временем живот у жены Матвея рос и вскоре стал огромным. Вроде бы давно пора, а Фаня никак не может разродиться.

Проводили мы Нину, посадили в самолёт, забрали из дома свою кошку Маруську и поехали жить в Нинину квартиру. И ты представь, Маруська с Анфиской возненавидели друг друга лютой ненавистью! Как они дрались, как орали, не передать! Кровь на мордах, шерсть летит, вой дикий… Оставить одних нельзя вообще, просто убивали друг друга. Пришлось Вовке с Маруськой возвращаться домой, а я на хозяйстве одна осталась.

Хорошо, что у меня были таблетки на такой случай – принесла подруга, работавшая в аптеке, после них сразу стало легче. Вот с тех пор и вожу эти пилюли в косметичке. Появилось много новых лекарств от желудочных хворей, но я доверяю своему проверенному средству и неоднократно делилась им с другими, чаще всего на отдыхе. На Юге ведь часто случаются проблемы с животом, да и другие неприятности могут подстерегать – и на самом курорте, и уже на пути домой.

Наконец сценарий был утверждён. Постепенно складывался актёрский ансамбль. Олегу Басилашвили предложили роль Мерзляева, Георгий Бурков планировался на роль Артюхова. Кандидатура Евгения Леонова на роль провинциального трагика Бубенцова возникла в самом начале подготовительного периода. Так что искали в основном молодых исполнителей на роли актрисы Настеньки и гусара Плетнёва.

У 75-летней Леры Гильмановой на «Булгарии» погибла вся семья – её единственный сын Рустем, сноха Людмила, внуки – четырнадцатилетняя Дианочка и девятилетний Артур. Сейчас бабушка навещает их на казанском кладбище Сухая Река. Жуткая ирония судьбы: на Сухой Реке – несколько семейных могил тех, кто утонул вместе с «Булгарией». На надгробных фотографиях – молодые счастливые люди. И дети.

Позвонила в деканат. Естественно, правда оказалась неутешительной: сын не сдал половину экзаменов, зато упивался кальяном и свободой. Его не взяли в армию, поскольку в детстве он часто болел, диагноз «бронхиальная астма». Потом мы с мужем ездили в военкомат, просили отправить сына служить, но с астмой в армию не берут. Врач мне посоветовала: собирайте документы, съездите в медицинский центр, обследуйтесь.