У меня очень позитивное отношение к жизни. С этим мне повезло. Многие меня называют Александром Васильевичем Зайцевым. Например, иду по улице и слышу: «Ой, это же Зайцев идёт! Александр Васильевич Зайцев!» Это систематически происходит, это не оговорка – многие действительно думают, что я Зайцев. Меня это очень забавляет и веселит. Даже если в жизни случаются объективно неблагоприятные обстоятельства, я всё равно буду сохранять позитивный настрой.

У каждого воробья свой характер, это видно и по тому, как они едят: кто-то сидит на окошке, аккуратно опустит клюв и подбирает зёрнышко за зёрнышком, а кто-то, прежде чем клюнуть, разгребает зёрна, так что они разлетаются, – будто золото ищет. А некоторые вообще святотатствуют – с ногами в еду лезут и топчут её, топчут, а ведь после них другие есть будут.

Пошла я искать нужную литературу, а у меня как на грех таких книжек и нет, то Достоевский, то Чехов. Хотя имелась ещё одна коробка… Смотрю – ну вот же они, то что надо! Тут тебе и «Взрывы», и «Поцелуи», и для Александра Ивановича, пожалуйста: «Кровавый лик смерти», «Пуля виноватого найдёт» и прочая прелесть. Думаю, отдам всю коробку целиком. Но нет, из жадности решила изучить содержимое до конца.

Родители достали для меня потрясающие красные лаковые туфельки – взрослые, на каблучке, с очень красивой пряжкой. Подобрать платье оказалось делом сложным. Его цвет был скорее бордовым, и задача состояла в том, чтобы расшить воротник и поясок в тон пряжки. Но хотя бы бисера и стекляруса имелось на любой вкус – ими нас исправно снабжала тётушка. Бесчисленное количество раз я расшивала и распарывала своё первое взрослое платье.

Через пять лет совсем ещё молодой умерла моя мама. И я самостоятельно стала ездить к тёте. И вот тётя Шура рассказала, что Светлана выросла эгоисткой: всё только для себя, путешествует, живёт одна. Нет чтобы помочь тётке Нине, растящей двоих детей – тех самых моих двоюродных сестёр, с которыми я бегала на море. Но нет, Света предпочитает развлекаться с подругами-собутыльницами и настолько обнаглела, что в последний раз привезла к тёте Шуре семь человек.

Палата. Врачи пытаются осмотреть сына, пробуют снять с него джинсы. Он поднимает крик на всё отделение, плачет, любое движение ногой причиняет острую боль. Наша врач-травматолог сердится, грозит разрезать штанину. Теперь сын роняет дополнительные слёзы по своему гардеробу, потому что «это ведь подарок, с подарками так нельзя!». Прямо хочется стукнуть доктора.

Многие испытывают огромное желание приобрести то, что носили богатые модницы в ушедшем сезоне, но изначально было не по карману. Не спешите, подумайте. Мода меняется, и очень высока вероятность, что яркая, эпатажная, хитовая вещь через три-четыре месяца будет выглядеть нелепо, как вчерашняя новость, и восприниматься безвкусицей, словно старый анекдот.

Николай Павлович не был ни тираном, ни садистом, ни фанатиком. Репутация палача и душителя свобод приклеилась к нему в самом начале царствования из-за расправы с декабристами. А как, спрашивается, нужно было поступать с людьми, посягнувшими на государственный строй? Ордена им давать? Да были бы ещё эти декабристы настоящими революционерами, с чёткой программой и пониманием своих интересов.

Галка хохотала на весь трамвай, она родом с Урала, а Леночка – с Кавказа, где шубы не носят. Галка была хорошенькая и старше, Леночка – красивая и младше. Но обе были глубоко уверены в своём исключительном таланте, ведь именно их мастер курса отправил в ТЮЗ – играть Снегурочек. И 31 декабря, когда весь мир готовился к празднику, они пахали в бесконечных новогодних интермедиях.

Увидев белобрысого Калкина с оттопыренными ушами, Хаджес понял, что откладывать фильм под рабочим названием «Один дома» не придётся – главный герой найден. За «Дядюшку Бака» Калкину заплатили гонорар 40 тысяч долларов. Мировую же известность юному актёру принёс комедийный блокбастер «Один дома», где его герой Кевин Маккалистер ловко одурачивает незадачливых грабителей.

Когда гости уходили, я укладывала дочку, убирала со стола, мыла посуду. Тут муж просыпался, и начинались пьяные домогательства, скандалы и дебоши. Я пыталась бороться с его страстью к выпивке, урезонивала, сердилась, искала помощи у друзей и милиции. Мне хотелось сохранить семью. Но взрослого человека не переделать. Особенно тяжёлым испытанием стал Новый год. Муж начинал пить с утра, пока я суетилась по дому. По мере того как градус повышался, моё праздничное настроение улетучивалось.

Потом мы долго искали номер, сверяли со списком наличие в доме холодильника, микроволновой печи, плиты, ножей, вилок, тарелок, чашек, зубочисток… А над океаном полыхал пурпурно-глянцевый закат, ради которого мы, собственно, и пролетели половину земного шара. И в тот момент, когда за «стажёркой» наконец захлопнулась дверь, солнце тоже скрылось за горизонтом. Одновременно джунгли за забором ожили – послышались треск, свист, скрежет и чавканье.

Сам брат был душа нараспашку, с лёгкостью отдавал последнее первому встречному. Мама жаловалась мне на это и никак не могла понять, что полученное даром никогда не ценится. Он всегда жил сегодняшним днём, избегал любой ответственности, практически не работал, вёл разгульный образ жизни. У меня нет обиды на него или ревности, я его любила, потому что – брат. В 19 лет я родила ребёнка, пришлось быстро повзрослеть и содержать себя и малыша.

Новый год для меня был особенным временем, в эти дни волшебство воплощалось в жизнь. У нас была чешская «вертушка», установленная на ней ёлка крутилась и мигала огнями. Висели расписные шары и сосульки, тоже чешского производства, серебристые и загадочные. Стыдно признаться: если никого не было дома, вплоть до десятого класса я любила в сумерках включить вертушку, встать между ветками и медленно двигаться в такт с оборотами ёлки – среди игрушек, «дождика» и мерцающих огней, словно я внутри сказки.