На площади Чудес возле башни она буквально на секундочку отвлеклась от гида, заливавшегося соловьём, чтобы купить маленький сувенир. Обернулась – а её группы нет, вот просто исчезла. Моя знакомая стояла в одиночестве чуть ли не в самом центре Италии, почти без денег, почти без телефона (потому что не купила местную сим-карту), совершенно не представляя, куда ей идти и что делать.

У сына с учёбой всё хорошо, почти по всем предметам пятёрки, куратор его хвалила, и мне было весьма приятно. Только с физкультурой пока ещё не очень. Вскоре наш будущий медик должен сдавать какие-то очередные нормативы, и если по физкультуре получит пятёрку, ему назначат повышенную стипендию, а это 2100 рублей против 520. Если поставят четвёрку, то 1200 рублей, тоже ничего.

У некоторых жителей, особенно у разъездовских бабок, даже мелькнула шальная мысль, что на ёлку вскарабкался не сынок, а дедушка нового дачника. Заметив к себе внимание, Микки-Макемот тут же улыбнулся, показав зубы, которые у него были крупные и жёлтые, как у лошади. Это произвело ещё более сильное впечатление. Собравшиеся заойкали, баба Маня, у которой от напряжения закружилась высоко поднятая голова, плюхнулась на дорогу.

Лимонадов притворялся журналистом или редактором журнала, иногда существовавшего лишь в его воображении, для вида щёлкал фотоаппаратом без плёнки. Но занимал его лишь один вопрос: что дают? Тарталетки с козьим сыром на открытии банка? Бутерброды с сёмгой на презентации лекарства от герпеса? Больше всего Гена любил хорошо и бесплатно поесть.

Квартира постепенно преображается. Да, шажки малюсенькие, но ежедневные, как и требуется! Комнатные цветы, которые больше не радовали, выставила в подъезд, ближе к консьержам. Там их поливают, опрыскивают, рыхлят землю. Опять же по совету из заметки хвалю себя за доведённое до конца дело, награждаю небольшими подарками в виде билета в театр или филармонию. Уже в новом году купила приятные вещи для дома, предварительно всё продумав.

По мнению моей мамы, я пофигистка и мать-ехидна, поскольку полностью «забила» на воспитание ребёнка. Но сын уже совершеннолетний, и что выросло, то выросло. Как по мне, нормальное такое выросло. Пусть у молодого человека нет карьерных амбиций и в быту он довольствуется малым, да и стремления хорошо зарабатывать пока не наблюдается, но не всем же быть карьеристами. Нравится парню стоять за барной стойкой и писать стихи – пусть, кто-то должен и этим заниматься. Да, это мой сын, но он не часть меня. Так что его жизнь – его дело.

Марка эта, между прочим, в каком-то смысле стала пророческой, поскольку лет через пятнадцать после приобретения этой марки Вадик, очень похожий на енота-полоскуна, эмигрировал на родину этих симпатичных животных, в США. Советскую марку с изображением опоссума Вадик выменял, помнится, у Махмуда Абдулкызылова по кличке Долборез, боксёра-второразрядника, на пять пинков в пупок. «Пинок в пупок» – это наш тогдашний распространённый жанр на школьной переменке.

Я не знал никого в этой многолюдной квартире. Не имел представления, как вернусь из Египта домой. Никто не собирался мне помогать, а условий участия в экспедиции было всего два. Первое: подписать бумагу, что организатор не несёт ответственности, если я умру по дороге. Второе: я должен самостоятельно добраться до Батуми, где мы, участники африканской поездки, встретимся друг с другом. Не ехать же автостопом вдесятером!

Такая демонстрация легкомысленного отношения к деньгам меня шокировала. Почему я очень радовалась нижнему месту? Да просто в отсек под ним можно надёжно убрать шубку из нутрии, которую везла дочери. Ну и все немногие капиталы, нажитые честным трудом, были спрятаны в потайной карманчик, который я специально пришила к нижнему белью. А тут такая беспечность! Кроме того, сосед, расположившийся надо мной, не вызывал доверия.

Претендентка на эту должность должна быть крепкой, объёмистой, умеющей одним взглядом остановить не только лошадь, бегущую из горящего дома, но и целый табун в узел завязать, если понадобится. Особенно проверяются вербальные качества, умение интонацией выдать нужную информацию: «Стоять!», «Ну!», «Тихо!» и самое сложное – «Я щас кому-то подёргаю!». Наконец подошёл автобус. Громкоговоритель с надрывом оповестил, что автобус заждался своих пассажиров. Те нервно облепили решётку у посадочной площадки.

Вела себя Инна тоже необычно с нашей точки зрения: томно прикрывала глаза, ходила, виляя узкими бёдрами, и разговаривала протяжно-лениво, намеренно хрипловатым голосом, словно простудилась и не откашлялась с утра. Ещё у неё были длиннющие ногти, ярко накрашенные, а сверху ещё что-то налеплено. Просто чудо маникюра для нашей глубинки. У нас, сельских девчат, ногти такими длинными не успевали отрасти – ломались от работы.

Одна курица у другой спрашивает: «Чё за фигня у него играет?» Та отвечает: «Ты дура, что ли? Это же «Кино». А первая давай ржать: «Какое кино, это ж типа музыка!» «Группа «Кино», – отвечает ей курица, которая поумнее. «Да ну, фигня какая-то, – скривилась первая. – Давай своё включим». Включили они какую-то мерзость на смартфонах, да ещё громче Цоя. Я прибавил громкость. Они тоже. Так мне хотелось их из машины выкинуть!