Под покровом Богородицы

«Пока есть скорость, самолёт живёт. Но если двигатели отключились, можно только снижаться», – рассказывает спустя годы командир корабля Евгений Новосёлов. В расчёте на экстренную посадку он тогда связался с диспетчером: «У нас проблемы с электропитанием. Прошу подготовить запасной аэродром». Но ответа не последовало – радиосвязь пропала вместе с автопилотом. Остальные приборы также отключились.

Экипаж чувствовал себя глухим и слепым, поскольку под крылом самолёта на тот момент была лишь сплошная облачность. Бортинженер Рафик Каримов вспоминает: «Я пошёл, набрал стакан воды, поставил на середину пульта – поверхность воды всегда горизонтальна. Так мы по положению воды в стакане и ориентировались».

Новосёлов принял решение: нырять в бездну – в облачность. Снизились и вышли из облаков. Увидели тайгу, речку, лес и населённый пункт. «Если придётся упасть, так хотя бы рядом с людьми – прибегут, помогут», – подумал лётчик, но пилотировать борт на село – смертельный риск не только для пассажиров, но и для жителей, гигантский лайнер может рухнуть на дома.

Просчитав это, Новосёлов стал искать место для аварийной посадки. Садиться в тайге для Ту-154 – самоубийство. И тут командир корабля заметил реку. Сначала решил приводнить судно рядом с посёлком, чтобы жители быстро смогли помочь уцелевшим пассажирам, но, пытаясь сесть на воду, заметил телевизионную вышку. Резко дёрнул штурвал на себя. Всего на 30 метров ниже – и задел бы строение, лайнер упал бы прямо на село.

Ту-154 пошёл вдоль реки, и вдруг штурман Сергей Талалаев закричал: «Командир, полоса!» Стюардесса аварийного борта Елена Разумова его крика не слышала. Как потом сама признавалась, в этот момент она молилась – и увидела прямо перед собой Богородицу с покровом!

Откуда в непролазной тайге взялась расчищенная взлётная полоса? Было непонятно, но для погибавшего Ту-154 именно эта взлётка стала спасением, хотя и оказалась почти в два раза короче, чем необходимо. Поэтому борт сел на неё только с четвёртой попытки и на скорости, в два раза превышавшей допустимую.

В это время из посёлка Ижма в сторону посадочной полосы уже бежали люди, мчались пожарные машины, кареты «скорой» – они бросились на помощь сразу же, как только увидели терпевший бедствие самолёт. Но пострадавших на борту не нашлось, все уцелели, даже сильная паника среди пассажиров не возникла.

«Со мной летели жена и ребёнок – три годика. Мы уже попрощались с жизнью. В иллюминатор видел тайгу. Когда снижались, в салоне стояла гробовая тишина. Люди только переглядывались. А во время посадки я видел, как крыло самолёта рубило деревья в щепки, – рассказывает пассажир «тушки» Андрей Кондратьев. – Потом по надувному трапу нас спустили на землю».

Экипаж совершил подвиг – посадил полностью обесточенное судно в критических условиях.

Но не только мастерство пилотов спасло почти сотню человек. Главное, что сохранило им жизнь, – взлётная полоса, на которую самолёт сел почти без последствий. Чтобы узнать, каким чудесным образом она появилась в тайге, нужно вспомнить Советский Союз, семидесятые годы.

Это царапает сердце

СССР, самая большая страна в мире. В ней появлялись, обживались и благоустраивались тысячи населённых пунктов, до которых, как пелось в известной песне, «только самолётом можно долететь». С Большой землёй дальние края много лет связывала малая авиация – Ан-2, Ан-24, Як-40, Л-410, Ил-14 и вертолёты. Все они считались самым обычным транспортом, как маршрутка для современных горожан.

С шестидесятых годов в таёжном краю Республики Коми построили несколько поселковых аэропортов, в том числе и в селе Ижма, где тогда проживало почти три тысячи жителей. В 1978 году там оборудовали аэропорт местных воздушных линий, возвели здание аэровокзала и взлётно-посадочную полосу. Тогда в ижминском транспортном узле трудилось 126 человек, Ан-2 был самым популярным и доступным средством передвижения, за 3 рубля каждый мог сгонять в ближайший город, чтобы почаёвничать с родственниками. Самолёты летали ежедневно, без выходных.

Но в 1990-е в страну пришли разруха, запустение и нищета во всех отраслях, включая авиацию. Ижминские авиаторы сопротивлялись, как могли, работали за копейки, однако вскоре начались сокращения. Сначала уволили половину лётного состава, потом и вовсе оставили восемь человек. Самолёты из Ижмы взлетали всё реже.

В 1998-м аэропорт разжаловали до статуса вертолётной площадки, работающей всего три дня в неделю. «Комиавиатранс» распустил всех служащих, оставили лишь одного – того, кто работал здесь с первого дня его существования, Сергея Сотникова.

Он приехал в Ижму по распределению после окончания подмосковного Егорьевского авиационного технического училища, женился на местной девушке Марии. Сначала заправлял самолёты, работал техником, начальником службы горюче-смазочных материалов. В 1997 году стал начальником аэропорта, спустя год – начальником вертолётной площадки. Но совсем скоро руководить стало уже некем, Сотников остался один – начальник, дворник, диспетчер, кассир, сторож, уборщик, слесарь-ремонтник, электрик и душа забытого всеми аэропорта.

«Воды нет, насосы не работают, магистрали разобраны, это всё царапает сердце. Представь себе, остаёшься один на объекте, три километра от населённого пункта. Приходишь сюда, работы много: здесь откопать, там занесло, – рассказывает о своём труде Сотников, – пусть говорят, что аэродром вроде как брошенный, но есть же человек, который там работает, значит, я в ответе, правильно? Если эксплуатирую перрон, где находится посадочный квадрат для вертолётов Ми-2 и Ми-8, то вот рядом – взлётная полоса в таком тоскливом состоянии, царапает ведь сердце. Пойдёшь да что-нибудь сделаешь».

На протяжении двенадцати лет Сергей Михайлович ежедневно чистил дренажи от старой травы, чтобы не произошёл подмыв полосы, убирал с бетонных плит старую арматуру, вырубал и выкорчёвывал кустарники и деревца, пробивавшиеся на стыках плит. Ухаживал за взлётно-посадочной полосой, которая была вычеркнута из всех реестров и не значилась ни на одной карте.

Ижминцы посмеивались над чудаком-энтузиастом, а некоторые даже воевали с ним. Не раз местные жители пытались использовать полосу как место складирования дров, грибники оставляли на ней машины. Сотников боролся с каждым, кто посягал на взлётку. «Площадка должна всегда быть готова, – твердил он, – мало ли, что может случиться, беда всегда приходит не по расписанию».

Чувствовал, что произойдёт несчастье? Ведь окажись 7 сентября на полосе автомобиль или кустарник – могли погибнуть люди, 81 человек, летевшие злополучным бортом!

Народные герои

В то утро Сергей Сотников, как обычно, собирался на работу. Вдруг ему позвонил приятель – бывший техник заброшенного аэропорта: над Ижмой кружится «тушка»!» Старый авиатор глянул в небо. «Первая мысль – форс-мажорная ситуация, – вспоминает Сотников. – Ведь аэропорт Ижмы нигде не числится, здесь нет ни рации, ни диспетчеров».

Да, аэропорт нигде не числился, но он существовал и принял аварийный рейс. Неизвестно, поняли ли в ту минуту все ижминцы, зачем их чудак-односельчанин столько лет кропотливо ухаживал за взлёткой.

Сразу после случившегося, ещё до начала расследования, президент России Дмитрий Медведев поблагодарил и наградил экипаж аварийного борта. Командир судна Евгений Новосёлов и второй пилот Андрей Ламанов стали Героями России, ордена Мужества получили бортпроводники, бортинженер и штурман. Начальник вертолётной площадки Ижмы Сотников, чей многолетний труд спас десятки жизней, был награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством II степени».

Спустя год простые люди, восхищённые поступком Сотникова, бросили в интернете клич, собрали деньги и на них сделали хранителю ижминского аэропорта подарок – снегоход «Буран».

А ровно через три года после награждения в федеральной прессе вышла заметка о том, что народный герой Сотников вынужден написать заявление об увольнении, поскольку его рабочее место – вертолётную площадку в Ижме – ликвидируют. Публикация имела огромный резонанс, и уже через пару дней в здание аэропорта вернули электричество. Сейчас Сергей Сотников работает на вертолётной площадке «Ижма», но уже в феврале этого года, сразу же после своего шестидесятилетнего юбилея, собирается выйти на пенсию. Почему?

– В прежние времена у нас и льготы были хорошие – бесплатные перелёты по Союзу, и спецодежду выдавали, вплоть до шуб, меховых штанов, унтов. Вон, сапогам на меху сто лет в обед, какое качество! Сейчас ни льгот, ни одежды. Ни-че-го! – рассказал Сотников в своём недавнем интервью.

В кирпично-бетонном здании аэропорта, где пока несёт службу этот человек, температура минус 30 градусов. Зарплата у него как у начальника вертолётной площадки – 21 тысяча рублей. Но не деньги заставляют Сергея Михайловича уйти с поста, а безнадёга. Ещё пару лет назад он верил, что аэропорт в Ижме можно спасти, а сегодня даже у несгибаемого Сотникова опустились руки.

Тогда, в 2010-м, в связи с прогремевшей на всю страну аварийной посадкой, Ижму вспомнили, но на короткий срок. Сейчас здесь снова время замерло. Зимой в два часа дня смеркается, в три – уже кромешная тьма. Мороз, ветер, со всех сторон бескрайняя тайга. Без малого четыре тысячи человек вынуждены жить отдельно от Большой земли. Билет на вертолёт до ближайшего села Кипиева стоит почти 3 тысячи рублей, а зарплаты у людей чуть больше 10 тысяч, да и то не у всех. Дорог просто нет, летом курсирует водный транспорт, зимой по замёрзшим болотам далеко не уйдёшь.

Разбор полёта

Уже к концу 2010-го комиссия по расследованию установила, что причиной аварийной ситуации на борту Ту-154 рейса Полярный – Москва стал «тепловой разгон» бортовых аккумуляторов, ошибка при техническом обслуживании. Но почему отказала техника? В официальных документах об этом ни слова. Однако авиаторы-профессионалы и любопытные авиалюбители несколько лет обсуждают это ЧП и делают свои выводы.

Самым авторитетным считается мнение лётчика-испытателя, начальника лётно-испытательного центра Рубена Есаяна; это он пилотировал запарковавшийся в тайге Ту-154 из Ижмы в Саратов спустя полгода после аварии.

Есаян лично исследовал все неполадки в самолёте и вот что сказал на одном из заседаний клуба «Авиатор» в августе 2015 года: «Раздолбайство одних приводит к героизму других. В руководстве к эксплуатации судна написано, что командир корабля каждые 20 минут должен поворачиваться к бортинженеру. Он повернулся – бортинженер 58 минут спит. Потом он признался в этом, после того как его орденом Мужества наградили. А теперь представьте Ту-154, у него система постоянного оттока состоит из четырёх аккумуляторов – два по правому борту, два по левому. Ну вот так через 58 минут бортинженер просыпается, смотрит АЗС (автомат защиты сети) – красная лампочка горит, отключился один аккумулятор. Что делает бортинженер? Он снова включает. Аккумулятор опять выбивает. Он снова включает. Ясно же, что какая-то неисправность с аккумулятором! Чего ж его дальше включаешь? Но он довыключался до того, что второй аккумулятор тоже стал выключаться. В авиации говорят – тепловой разгон аккумуляторов произошёл. Часть приборов просто стала выключаться. Лётчики всколыхнулись. Бортинженер недолго думая берёт и аккумуляторы правого борта подключает на левый. И закипают ещё два правых аккумулятора, начинают отключаться все приборы! И тут началось: надо снижаться! Я с пилотом встретился через год в санатории, он говорит мне: «Я – Женя Новосёлов. Можно с бутылкой коньяка приду к вам?» Сели, лётческий разбор провели. Я говорю: «Повезло вам. В том, что наградили, не дождавшись результатов расследования. По просьбам трудящихся. И даже тот бортинженер, которого надо было гнать поганой метлой, получил орден Мужества». (Цитируется по стенограмме заседания клуба «Авиатор» на сайте aviator.guru.)

Бывший вице-премьер России, выпускник Куйбышевского авиационного института Олег Сысуев тоже уверен: «Полностью вина лётчиков в том, что самолёт обесточился, выключились генераторы и двигатели. И уже невозможно было сказать правду, потому что начальники объявили их героями». (Цитируется по стенограмме радиоэфира на сайте komionline.ru.)

Можно долго рассуждать о советской и российской авиации, о том, как в ней сегодня обстоят дела. Изучая ситуацию, многие приходят к неутешительным выводам. Но всё-таки главный вывод из этой истории касается не техники, не разгильдяйства и даже не патриотических чувств. Всё дело в «загадке русской души» – характере простого русского человека. В самые страшные минуты, когда шансов выжить один на тысячу, на нашей земле по воле обычного неприметного селянина происходят чудеса.

Бортпроводница Елена считает, что Господь спас самолёт. Но ведь «расстелил» взлётную полосу перед аварийным судном самый обычный чудак-человек, как его называли многие односельчане. Обычный русский мужик Сергей Михайлович Сотников, который 12 лет бесплатно ухаживал за взлёткой. 5 февраля ему исполнилось 60 лет, и он уходит со своей полосы. Может быть, устал сражаться за неё, а может, понял, что своё главное чудо он уже совершил.