Вообще-то раньше я кошек недолюбливал: лазают везде, шерсть повсюду оставляют. Но эта убедила меня, что бывают такие кошки, которые соображают не хуже людей.

Когда мы купили дом в селе, то стали всё лето проводить там, лишь на зиму возвращались в город. И оказалось, что не только в самом сельском домике, но и в сараях, и даже в саду и на огороде, уйма мышей.

Как-то раз жена предложила завести кошку. Но я сказал, что у соседки бабы Антоси три кошки, а мышей у неё не меньше, чем у нас. Кошки спят целыми днями, а мыши рядом бегают табунами.

На выходные к нам иногда приезжали дети. И вот в один из приездов они привезли малюсенького рыженького котёнка. Я на них накричал и велел забрать его обратно в город, ссылаясь на то, что в селе мы живём не круглый год и зимой нам животное девать некуда. Они попросили оставить котёнка хотя бы на лето, а когда он немного подрастёт, осенью они заберут его и устроят где-нибудь.

Кошечка оказалась довольно смышлёной и послушной. Буквально через пару недель вижу – несёт в зубах небольшого придушенного мышонка. На другой день опять несёт мышку, уже живую. И так наловчилась она охотиться, что ещё через пару недель ни в помещениях, ни в сараях, даже во дворе и в саду мышей не стало. Начала приносить уже из огорода.

К осени она стала уже довольно упитанной кошкой и ловила не только мышей, но и крыс. Как правило, крыс ловила ночью и аккуратно выкладывала на крылечке, чтобы, выходя из дома утром, я тут же заметил её «улов».

Она выросла пухленькой, ласковой, с огромными глазищами. Мы назвали её Ирмой и уже не хотели никому отдавать, как члена семьи. Осенью увезли с собой в город.

Но и в городе Ирма не переставала нас удивлять. В туалете поставили ей коробочку с опилками, а дверь оставляли приоткрытой. Пошли уже третьи сутки, но никаких признаков пользования коробкой мы не заметили. Однако и вне коробки никаких следов и запаха не наблюдалось.

Каково же было моё удивление, когда я, однажды зайдя в туалет, обнаружил, что кошка пользуется не коробкой, а унитазом, только кнопку не может нажать. Ведь мы не учили её и даже не показывали, как это делается, а она сама догадалась.

Мы запретили ей заходить в комнату, и она всегда послушно ограничивала свои перемещения коридором, туалетом и кухней.

Кроме этой кошки, у нас была ещё овчарка, которая жила в коридоре. С кошкой они общались очень дружно, даже иногда спали, прижавшись друг к другу.

Мы их ежегодно весной возили в село, а осенью забирали в город.

Однажды летом в селе мимо нашего дома проходил мужчина с огромной собакой, и наша овчарка тоже оказалась рядом. Собаки сцепились в драке. А кошка сидела на заборе и мирно смотрела на них, пока драка шла на равных. Но когда чужая псина стала побеждать – а она была заметно крупнее, – кошка мгновенно спрыгнула с забора, вскочила ей на спину и вцепилась когтями и зубами в голову. Естественно, чужая собака оставила нашу и с визгом бросилась бежать, а кошка продолжала сидеть у неё на спине и терзать её голову, пока той не удалось освободиться.

Через некоторое время мужчина возвращался и опять шёл перед нашим домом, и его собака, увидев на заборе нашу кошку, не пошла рядом с хозяином, а сделала большой крюк от нашего двора, как говорят, от греха подальше.

Каждое лето Ирма рожала несколько котят. Осенью их в селе разбирали моментально. Одного котёнка мы отдали знакомым в городе. Узнали потом от них, что он пользовался туалетом так же, как и наша Ирма, хотя его тоже никто не учил.

Через несколько лет одну похожую на Ирму кошечку мы решили оставить себе. Она за зиму подросла и в селе первый раз родила трёх котят. Котята лежали в большой коробочке, их мама тоже лежала там и кормила их. Однажды она ушла куда-то по своим делам.

Её так долго не было, что котята начали кричать. А мамы всё нет и нет. Тогда их бабушка Ирма залезла в эту коробочку и легла с котятами своей дочки. Котята сразу успокоились. Им ещё долго пришлось ждать маму. Наконец молодая кошка явилась, а её мама Ирма вылезла из коробки, подошла к дочери и передними лапами влепила с обеих сторон несколько раз по морде, что-то внушая на своём кошечьем языке. Молодая сидела, виновато закрыв глаза, не убегала и не защищалась. После этого она никогда не оставляла своих котят надолго.

Через пару недель родила четырёх котят и Ирма. Она, конечно, не оставляла их на длительное время. А однажды, выйдя из своей коробки, взяла зубами за шею своего уже немного подросшего и гулявшего по двору внука и отнесла в коробку к собственным котятам, что-то мяукнула и ушла. И тот послушно лежал там до её прихода. А после её возвращения, словно по команде, встал и ушёл.

Больше такой кошки, как Ирма, нам не попадалось. Мы вспоминаем её как родственника, и нам кажется, что она понимала всё, о чём мы при ней говорили.