Санкции против российских кошек меня поначалу встревожили. Когда Международная федерация заявила, что из-за войны отлучает наших заводчиков от выставок и регистраций в племенных книгах, я закручинился. Из-за Читы.

У меня на неё планы: кошечка получилась очень ладной, редкого ценного окраса, и я собирался её выставлять, а потом, если выиграет соревнование, получит титул и медаль, искать ей не менее почётного жениха. Утомлённую родами Ляльку больше напрягать материнством не стоит, да она и не выставочного класса зверёк, хоть и прекрасна во всём прочем. Зефир экстерьером хорош, но уже кастрирован, так что из гонки престижа так же выпадает, а вот красотка Читуша – моя гордость и надежда. Плод удачной селекции. И, конечно, хотелось бы этот эксперимент продолжить и развить. А тут удар от Федерации!

Но потом я открыл Читину родословную, и печаль ушла. Я и забыл, что мы к этой Федерации отношения не имеем, а состоим в другой, тоже международной. Мировых кошачьих федераций вообще больше, чем боксёрских и шахматных. Минимум десяток. Все они примерно равны по престижу, иногда взаимно признают дипломы и звания, иногда нет, но у нас даже в мечтах не было завоевать все чемпионские пояса. Нереально, да и не нужно. Вполне хватит награды от нашей, если сможем её добиться. Тем более что никаких враждебных действий против российских котов эта организация не планирует, как вроде бы и остальные.

А та, кстати, которая санкции ввела, хотя на международном уровне и котируется, именно в России непопулярна и представлена далеко не во всех крупных городах. Потому, видимо, и наехала на наших зверей, что здесь ей особо терять нечего, а на Западе какая-никакая реклама, пока борьба с «русским агрессором» в моде.

А кормами мы, конечно, запаслись. Зефиру-то не нужно, он работает на филе индейки и куриных шеях, дающих кальций. У него в животе полное импортозамещение. С девчонками сложнее.

Чита, которую мы ещё грудной начали подкармливать мясцом, месяца в три резко от него отказалась и перешла на сухой корм. А мама Ляля ничего, кроме «сушки», и не ела никогда. И «сушка» эта довольно дорогая, итальянская. Значит, запасы сделать необходимо. Европа пытается лишить нас всего, чего только может, чтобы вызвать недовольство и бунт в тылу, поэтому рисковать не стоит.

Я заказал полугодовой рацион для Читы и Ляльки напрямую у итальянского производителя. Тот принял заказ, назначил дату и – пропал. Не предупредил о переносе доставки и не извинился. Я перезвонил, выразил удивление действиями ранее надёжной фирмы. Они рассыпались в извинениях, сослались на вал заказов и пообещали доставить через сутки. К середине означенного дня заказа не было. Связался с курьером, он пожаловался на пробки, но к вечеру клятвенно обещал довезти. За час до конца рабочей смены он всё ещё будто бы не мог к нам пробиться. Когда я попытался узнать, в какой части Москвы он сейчас находится, чтобы выехать к нему навстречу, пошли гудки. Больше в тот день номер не отвечал.

А утром следующего дня диспетчер наконец признался, что корм не привезут:
– Вы же понимаете ситуацию… Продажи нашей продукции в России пока приостановлены.

Обматерив работающего на итальянских негодяев русского коллаборациониста, я бросил трубку.

Кормом мы всё же запаслись – нашли остатки в одном гипермаркете.

Но хочу сказать, что политика давления на наши нежные места и наступления на наши базовые ценности, вроде любви к кошкам, – глупа и ведёт не к бунту, а к сплочению и ненависти против давящих. Чего добилась итальянская фирма, продинамившая моих кошек? Только того, что мне стали грезиться русские танки на улицах Рима. А мы ведь вошли в эпоху, когда сбываются самые необычные фантазии.

Казалось бы, где котики, а где война, но нет, повылезало из всех щелей, откуда не ждали. Начиная с того, что большая часть сообществ котовладельцев в «Фейсбуке», на которые я был подписан, оказались украинскими.

Нельзя сказать, что я не замечал этого раньше. В тамошних лентах основные тексты публиковались на русском, а обсуждение было двуязычным. Все друг друга понимали без перевода, и часто объявление о пристройстве киевских котят или поиск редкого лекарства в Харькове могли перепечатать ростовчанин или москвичка. Разместишь фото своих зверьков, и среди отзывов и восхищений – почти обязательное «Яка красива киця!», «Гарний кіт!».

Это ничуть не смущало. Специально-то я украинские сайты не выбирал, просто вступал в группы по интересам, а вышло, что 80 процентов из них зарегистрированы в незалежной.

А почему нет? Немного странно, что так густо, но я списывал это на особую любовь тамошнего населения к кошкам. Уж на что мы на этой теме повёрнуты, а они, выходит, ещё больше. Ну и хорошо, и молодцы.

Изредка в потоке полезной информации, советов зоопсихологов и ветеринаров, обсуждений качества кормов и потешных видео с кошками вдруг всплывало странное. То рассказы об уничтожении бездомных зверей в Москве из-за ковида, то описание жутких условий в каком-то, опять же московском, приюте. О чём-нибудь подобном в Киеве или Житомире – никогда. Если удивишься, спросишь, откуда сведения, сошлются на украиноязычный сайт, но особо спорить не будут. За что купили, мол, за то и продаём. Мало ли что в газетах пишут.

Но уже на следующий день после начала спецоперации мирные кошачьи форумы взорвались пропагандой. Вместо пушистых фотомоделей ленты запестрили дивчинами в вышиванках и с коктейлями Молотова, карикатурами на Путина.

Мою почту завалило призывами выходить на демонстрации, антикремлёвскими разоблачениями, ссылками на сервис, в котором можно разыскать «убитых и пленных» российских солдат. Введя там свои собственные данные и номер воинской части, взятый наобум в интернете, я сразу же обнаружил себя в списке пленных. Впрочем, уже через пару дней такие смешные штуки проходить перестали, бойцы информационного фронта подкорректировали свою работу.

И да, эти рассылки шли с адресов, связанных с кошачьими сообществами, на которые я был подписан.

Вряд ли дело в мгновенной смене настроения из-за начавшихся боёв. Всё готовилось давно и тщательно. Мы простодушно лайкали фотографии котиков, проникались доверием к собеседникам, а на той стороне стучали по клавиатуре, возможно, те же люди, что звонят из «службы безопасности Сбербанка».

Ощущение ловушки – будто кошачьи домики маскировали ДОТы, а славные мурчливые зверьки, только что тёршиеся о ноги, поскидывали с плеч плюшевые головы, расстегнули молнии на меховых комбинезонах и превратились в ощетинившихся стволами солдат, которые ждали эту войну, даже хотели её, готовились.