Уже можно шуметь
23.04.2022 00:00
Развлекайте меня, развлекайте

Уже можно шуметьЗдравствуйте, дорогие читатели и сотрудники «Моей Семьи»! Когда я брала щенка, то предвкушала идиллию: вот мы идём гулять, и малышка преданно смотрит на меня. А вот валяемся в обнимку на диване. А вот занимаемся так, что на площадке все в восхищении. Нет, на площадке от Микуси действительно все в восторге, включая кинолога. Но остальные идиллические мечты рассеялись как дым.

Я для себя уяснила: есть милые породы собак, есть классные породы собак, есть плюшевые, а есть доберман. Потому что это совершенно уникальное создание. Иногда возникает впечатление, что в моего щенка вставлены батарейки с неограниченным сроком действия.

Вот мой типичный выходной.

Семь утра. Мика проснулась, улыбнулась новому дню, потянулась, лизнула меня, укусила за нос и начала жевать подушку. И всё это – практически одновременно.

– Хорошо, – говорю я, – встаём и идём гулять.

Влезаю в джинсы и кофту, натягиваю носки, вылетаю в прихожую. И вижу, как моя собака делает свои дела на пелёнку, сладко зевает и возвращается спать на диван. Стою, как дура, с ботинком в одной руке, помятой рожей и всклокоченными волосами. Мика в это время блаженствует, засыпая.

Режим надо соблюдать. Раз встали и собрались, то идём гулять. И неважно, что не успели донести свои сокровища до улицы, идём, и всё тут. Это я так рассуждаю. Мика явно думает иначе, громко храпя на диване. И тут начинается побудка.

Я нежно называю её по имени, немного толкаю в плечо, щенок зарывается глубже в подушки. Тогда в ход идёт тяжёлая артиллерия: мясное печенье, сушёные лакомства, говяжьи мослы. Это добро подносится к носу спящего щенка, Мика открывает глаза, обнюхивает вкусняшку, зевает и снова погружается в сон.

Но я же за соблюдение режима. Беру сонную собаку на руки, почти 25 килограммов живого веса, поглаживаю и таю от умиления. Мика такая смешная: глаза осоловелые, зевает, лижется. Уф, разбудила, быстро несу в прихожую и отвлекаю вкусняшками.

Выходим из дома. Заспанная Мика зевает, а на улице начинает раскачиваться. Немного позанимается за корм и лакомства, немного походит, понюхает окружающий мир. Обязательно залипнет на каких-нибудь утренних птичках, прохожих, начнёт рассматривать деток, идущих в садик. Ну, ещё немного позанимаемся и домой.

Поела, погуляла, засыпает. Я тихо выдыхаю, выхожу из комнаты. И тут Мика поднимает голову… Да твою же дивизию! Снова сажусь рядом, глажу, убаюкиваю.

Восхитительная тишина, у меня есть пара часов на себя. Иду на кухню, ставлю чайник, завариваю кофе и слышу из комнаты: да на кого же ты меня покинула-а! Да как же я одна-а!

Время девять утра, шуметь уже можно. Фиг с ними, с чайником и кофе. Дожидаюсь, когда зверь умолкнет, и бегом в комнату – хвалить за хорошее поведение. Мика спит прямо у двери в позе жирного тюленя. Ох, зачем я открыла дверь? Начинается вторая часть марлезонского балета: опять уложить, убаюкать, выйти из комнаты на цыпочках. Дойти до кухни, выпить остывший кофе…

Просыпается бабушка, шмыгает мимо моей комнаты. И снова оттуда доносится: бросили меня одну-одинешеньку-у! Помогите, люди добры-ые!

Пока зверь спит после очередного убаюкивания, сижу рядом на диване, с ноутбуком.

Как только проснулась – идём гулять и заниматься. За окном чёрт-те что, но надо, Мика, надо.

Улица. Прохожий. Машинка. Собачка. Воробей. Стайка голубей. Ой, какой интересный фонарный столб! А зачем здесь валяется мусор? А как тут писать, если холодно?

В общем, на прогулках малышке интересно всё. Если мимо идут люди или проезжает машина, щенок садится и наблюдает. А на днях мы ворону встретили. Птичка трапезничала рядом с нашей тропинкой, кто-то угостил её хлебом. Увидев столь дивную картину, Мика уселась посреди тропинки и вытаращила глаза. Вороне такое внимание понравилось, она отвлеклась от хлеба, расправила грудь, сложила крылья на спине. И, как профессор, принялась важно ходить туда-сюда перед мелкой, кося на неё хитрым глазом. Мика аж пасть открыла в восхищении. А ворона покрасовалась минут пять, каркнула и куда-то улетела.

В другой раз идём с Микой по набережной, у нас тут дорожки для пешеходов и велосипедистов, а сбоку от них склон и Яуза, в которой живут утки. И вот утиная парочка, видимо, опьянённая весной, приземлилась аккурат перед нами, будто с неба упала. Я тормознула, а Мика… Эта глупышка припала на передние лапы, завиляла купированным хвостом и решила, что утки рады поиграть. Утки были не рады, взмахнули крыльями и исчезли.

Таким манером за сорок минут доходим до собачьей площадки. В одиночестве я дохожу минут за десять. Можно отпустить Мику с поводка, выдохнуть и как следует поработать с собачкой.

Через полтора часа она начинает капризничать: не пойду сама, лапки болят. Мам, возьми на ручки! Ну возьми! Ах, не возьмёшь? Тогда сяду в сугроб и сделаю вид, будто засыпаю. Пусть тебе станет стыдно за жестокое обращение с милым щеночком.

Ещё спустя сорок минут: квартира, ванная, любимый диван. И три часа тишины.

Вечером идём гулять и заниматься около дома. Мика делает вид, что она серьёзная собака, и работает с энтузиазмом. Задора хватает на двадцать минут, потом глаза в кучку. Ну что же, давай отдыхать, где наш крутой мячик? Какой классный мячик, вот молодец, вот золотая собака! Ай, Мика, не трогай дохлого воробья, где ты его вообще нашла? Ай, нельзя! Вот суч…

Так проходит час. Пора домой.

Дома даю вкусняшку, а сама иду в ванную. Что-то холодно стало. Смотрю – дверь ванной открыта.

– Мика, ты что тут делаешь? Ну-ка пошла вон!

Мика, конечно, всё поняла, но стоит и радостно трясёт куцей задницей.

Вышла я из ванной, попутно отняла у Мики кота, бабушкины челюсти, саму бабушку, свои ботинки. В комнате обнаружила ёршик, перевёрнутую миску с водой, нетронутую вкусняшку.

– Мика!

А Мика уже запрыгнула на диван, зевнула и моментально отрубилась. Какая же она милая, прямо сердце тает от нежности.

Жаль, что собачникам декретный отпуск не положен, хотя бы до полугода. Собачьи детки очень быстро растут, так жаль упускать это время.

Из письма Д.,
г. Мытищи, Московская область

Опубликовано в №16, апрель 2022 года