Близкие друзья ещё с весны зазывали нас с женой к себе в Бабкино. Но то одно, то другое – лишь в августе мы вырвались из города.

Дорога не больно длинная – километров сто пятьдесят. Вся деревенька – четыре старых дома в окружении холмов и оврагов, заросших высокими вётлами и непролазными «джунглями» вербы, шиповника и дикой смородины.

Жителей в Бабкине всего шестеро, и все родня друг другу: сами наши знакомые – жена Зинаида Никитична и муж Сергей Юрьевич, его старший брат с супругой, их одинокая свояченица, да ещё дальний родственник – ветхий старик, обросший косматой бородой, уже и сам не помнящий, кем он им доводится.

А в семи километрах стоит другое село, более благоустроенное, по-настоящему большое, с клубом, новой рубленой церковью Михаила Архангела, школой, библиотекой, почтой и даже отдельным зданием столовой. Всё это благополучие – заслуга крупной агрофирмы, взявшей в своё управление заброшенные земли бывшего колхоза.

Из райцентра к этому селу ведёт добротная асфальтовая дорога. А вот далее, до Бабкина, надо ехать просёлком, немилосердно трясясь на ухабах, застревая в вязких болотцах, которые после даже небольшого дождя долго не просыхают. Зимой агрофирма снег на дороге чистит, чтобы скорая могла проехать, а в остальное время вся надежда на смекалку и самостоятельность взрослых детей, которые время от времени наведываются к родителям на своих авто.

Но хватит предыстории. Приехали. Сидим в саду под развесистой яблоней. Понемногу выпиваем, разговариваем о том о сём.

– Вот и наш почтальон прибыл! – вдруг воскликнул Сергей Юрьевич, с улыбкой глядя мне за спину.

Я обернулся, но никакого почтальона не увидел, только рыжую мохнатую собачку, которая, радостно визжа, пулей пролетела мимо, коснувшись моей ноги тёплым шерстяным боком. Она проворно прошмыгнула под широким столом, стала на задние лапы и принялась быстро лизать руки Сергея Юрьевича.

– Соскучился, Рыжик, – бормотал тот, ласково гладя пёсика по голове. Потом, обращаясь к нам с женой, с чувством произнёс: – Это всем собакам собака! Истинный волонтёр. По-нашему – добровольный помощник.

Тут я заметил на спине у Рыжика, чуть пониже головы, кожаный продолговатый предмет, похожий на пенал. Перехватив мой недоуменный взгляд, Сергей Юрьевич объяснил:
– Это почтовая сумка, – и принялся с огромным удовольствием посвещать меня в тонкости почтового дела. – Рыжик своевременно доставляет корреспонденцию в наш всеми забытый уголок. Между прочим, это я сам придумал такой способ доставки, – не без гордости заметил он. – Есть почта голубиная, а у меня – собачья.

Он расстегнул пряжку, открыл клапан и вынул из пенала две газеты и квитанцию об оплате ЖКХ. Одна газета была местная, районная, другая – всеми нами любимая «Моя Семья».

Полюбовавшись удивлённым выражением моего лица, Сергей Юрьевич признался:
– Отрезал от старой кожаной куртки пару ровных полосок, сшил между собой, потом к получившемуся карману приделал самый обычный собачий ошейник, а снизу, чтобы было чем крепить к пёсику, приладил ещё пару ремней. Вот тебе и почтовая сумка. Дёшево и сердито. Зато нашей почтальонке Авдотье не мотаться в такую даль.

Он снял немудрёное устройство с собачки и протянул мне его – рассмотреть, а сам в сопровождении Рыжика ушёл в дом, где в холодильнике в белой обливной кастрюле хранились вкусные косточки. По доносившемуся оттуда добродушному бормотанию хозяина и потявкиванию собаки непонятно было, кто по кому больше соскучился.

Разговор о пёсике тем временем поддержала Зинаида Никитична.

– Такие они закадычные друзья! – принялась она рассказывать. – Рыжик ведь как у нас появился? Вообще-то он живёт в соседнем селе, но каждую неделю прибегает к нам. Такой пунктуальный, не было случая, чтобы пропустил хотя бы неделю. И летом, и зимой, и в дождь, и в снег, в любую погоду нас навещает. Ласковый, ждём его, заранее косточками запасаемся.

Она с улыбкой прислушалась к доносившемуся до нас жизнерадостному хрусту, время от времени прерываемому повизгиванием несказанно счастливой собачки.

– Угощается, – подняла указательный палец Зинаида Никитична. – В своё время он, беспризорный, прижился в соседнем большом селе около почты, там его подкармливали. Даже домик смастерили, чтобы было где прятаться от непогоды.

А почтальонкой там работает Авдотья. По весне, летом, осенью, когда устоится хорошая погода, она добирается до нас на велосипеде. А чтобы одной не так скучно было, стала брать с собой Рыжика. И всякий раз Серёжа его подкармливал. Тот, видно, и привык. Однажды смотрим – прибежал один. На следующей неделе – опять. Так и стал еженедельно нас проведывать.

Авдотья женщина тучная, тяжело ей за столько километров на велосипеде мотаться, тем более если дорога размокла. Другой работы для неё в селе нет, а детей у них с мужем четверо. Вот Серёжа и придумал Рыжику почтовую сумку. Уже два года тот нам корреспонденцию носит, хоть присваивай звание «Заслуженный работник почты».

Тут на пороге дома появился главный герой этой истории. Виляя хвостом, он подбежал к столу, уселся на траву и, сыто облизываясь розовым язычком, стал с интересом смотреть на нас весёлыми глазами, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону.

Я представил себе, как бежит эта рыжая собачка одна по пустой просёлочной дороге, хоть в жару, хоть в холод, совсем не подозревая, что приносит людям пользу. А может, всё-таки догадывается?