Переводчики иностранной литературы редко удостаиваются хвалебных слов. Многие даже не задумываются, сколько труда и таланта потребовалось для того, чтобы мы могли прочитать шедевры мировой литературы на нашем родном языке. Как бы иначе мы узнали мысли героев Шекспира, Мольера и Сервантеса? И дети не имели бы возможности насладиться сказочными историями о Белоснежке, Спящей красавице и Алисе в Стране чудес.

Переводы не всегда бывают удачными. Например, сюжет о несчастной девочке, которую угнетает мачеха, но в итоге бедняжка выходит замуж за принца, появился несколько столетий назад. Шарль Перро и братья Гримм с разной степенью мрачности описывали жизнь героини, и эта сказка сразу же была переведена на русский. Но наши переводчики тогда не сумели подобрать девочке достойное прозвище.

Её оригинальное имя с французского и немецкого правильно переводится Замарашка или Грязнуля. (Cendrillon, «сандрийон» – от фр. «пепел», «зола», «сажа». Aschenputtel, «ашенпуттель» – то же от нем.)

Но ведь такую героиню читатель просто не способен полюбить! Кого может заинтересовать история девочки по имени Грязнуля, а тем более Ашенпуттель? Ведь имя должно быть душевным.

Свои силы в переводе пробовал даже Иван Сергеевич Тургенев. В 1885 году он перевёл сказку Перро и назвал девочку Замарашкой. Но, видно, только женщине под силу проникнуться жизненной трагедией несчастной девочки, так что Золушка появилась лишь тогда, когда за перевод сказки взялась представительница прекрасного пола.

В 1913 году впервые опубликован перевод знаменитой сказки, на этот раз выполненный Верой Доливо-Добровольской. С лёгкой руки этого мастера юная героиня навсегда стала Золушкой.

При чём тут Снегурочка?

Не менее интересная история произошла и с Белоснежкой, которая получила это русское прозвище далеко не сразу.

Данный персонаж известен в западной литературе с XIX века, а братья Гримм включили эту сказку в свой первый сборник в 1812 году. Schneewittchen («Шнеевитхен») с немецкого переводится как Снежная, Белоснежная, или, в более широком значении, Снегурочка.

Аналогия вроде бы понятна. Долгое время сказки братьев Гримм не переводились на русский, поскольку наши образованные сограждане в то время бегло читали немецкую литературу в оригинале. А для более широкого круга в 1893 году Пётр Полевой перевёл в классическом стиле все изданные сказки братьев Гримм. Именно Пётр Николаевич, выдающийся литературовед и переводчик, привнёс из русского в германский фольклор нашу Снегурку.

Вот как выглядит перевод Полевого – для примера возьмём отрывок, в котором королева спрашивает у зеркальца:
Зеркальце, зеркальце, молви скорей,
Кто здесь всех краше, кто всех милей?
А зеркальце отвечает:
Ты, королева, красива собой;
А всё же Снегурочка выше красой.

Но при всех достоинствах этого перевода у него имеется крупный недостаток. Персонаж здесь носит то же имя, что и героиня русских народных сказок, известных с давних времён. Ну при чём тут наша Снегурочка, если сказка немецкая?

И лишь в XX веке Вера Семёновна Вальдман (1884–1962) расставила точки над i. В своём переводе она назвала героиню сказки братьев Гримм Белоснежкой.

Вальдман была удивительной женщиной. Она в совершенстве знала немецкий, французский, английский и древнегреческий. Занималась переводами произведений Томаса Манна, Александра Дюма, Жюля Верна, Джека Лондона и других известных писателей. Вера Семёновна состояла в дружеских отношениях с Леоном Фейхтвангером и до конца жизни вела с ним дружескую переписку.

И именно её таланту и хорошему вкусу мы обязаны появлением адекватного русского аналога – Белоснежка. Этим всё сказано.

Существо с огромным сердцем

Не избежала участи неточного перевода и андерсеновская «Русалочка». В оригинале эта сказка переводится с датского «Маленькая морская дева» (Den Lille Havfrue. – дат.). Как известно, сказка у Ханса Кристиана получилась очень печальная. Однако у русского читателя от этой сказки остаётся светлое впечатление. Да, Русалочка пожертвовала всем, включая свою жизнь, ради любви к недостойному человеку. Но её поступок сам по себе прекрасен, ведь любовь нас возвышает!

Однако вернёмся к переводу.

В славянской мифологии у русалок не было никаких рыбьих хвостов. Первый перевод сказки Андерсена на русский язык в 1894 году сделала супружеская чета Ганзен, назвав её «Морская царевна». Кто бы мог подумать, что искусство литературного перевода может послужить поводом для развития дипломатических связей между двумя странами?

Пётр (Питер) Готфридович Ганзен – датско-русский переводчик, родился в Копенгагене в 1846 году, потом переехал в Санкт-Петербург, где встретил девицу Анну Васильеву. Она знала три языка и стала незаменимой помощницей – секретарём Ганзена, а позже и его женой. Пётр Готфридович первым перевёл на датский язык «Обыкновенную историю» Гончарова. Это стало поводом для долгой дружбы датского переводчика и русского писателя, а их переписка и сегодня является ценным литературоведческим материалом.

Супруги Ганзен и дальше переводили для нас классиков скандинавской литературы: Андерсена, Ибсена, Кьеркегора, Гамсуна… Потом пути супругов разошлись. Ганзен уехал в Копенгаген, а Анна Васильевна скончалась в блокадном Ленинграде в 1942 году.

…Через шесть лет после Ганзенов новый перевод волшебной истории о маленькой морской деве сделала Мария Лялина – детская писательница, получившая медаль Русского географического общества за развитие интереса к истории России у юношества. Мать шестерых детей, Лялина очень хотела, чтобы нравоучительные сказки Андерсена прочло как можно больше девочек и мальчиков. Переводы, сделанные ранее, Марию Андреевну не устраивали.

Так появилась Русалочка. Именно Лялина дала Морской царевне это прозвище. Переводчица хотела максимально русифицировать имя главной героини, чтобы сделать её ближе русскому человеку. Но так уж получилось, что Лялина невольно превратила нежное существо с огромным сердцем – в мифологическую нечисть. Ведь русалки, согласно русской традиции, отнюдь не отличаются добродушием.

Вообще, на рубеже XIX–XX веков переводчики грешили «излишней» русификацией. Так, в одном из дореволюционных изданий Гензель и Гретхен превратились в Ваню и Маргариточку…

Сказка Ханса Кристиана Андерсена переводилась на русский десятки раз, в 1955 году даже вышло переиздание в интерпретации Ганзенов, но на обложке уже значилась не «Морская царевна», а именно «Русалочка».

Анна Васильевна Ганзен также подарила нам Дюймовочку. В ранних переводах миниатюрную девочку окрестили Лизой-с-вершок. В оригинальном тексте Андерсена героиню зовут Девочка с большой палец (Tommelise. – дат.), но версия Анны Ганзен звучит куда изящнее – Дюймовочка.

Схожая история случилась и с Мальчиком-с-пальчик. Впервые он появляется в XVI веке в английском стихотворении «Том с большой палец. Его жизнь и смерть». Но в русскоязычных вариантах Том иногда фигурировал просто как Коротышка.

«Автор странный и неумный»

Льюис Кэрролл написал свою «Алису в Стране чудес» в 1865 году, первый перевод в России появился в 1879-м. Книга была отпечатана в типографии А.И. Мамонтова без указания автора и переводчика. Более того, вышла она под странным названием «Соня в царстве дива».

Кэрролла вообще переводить очень трудно, его парадоксальный язык иногда непонятен даже англичанам, что уж говорить о непреодолимых сложностях перевода. Конечно, «Соня в царстве дива» не стала бестселлером. Это можно понять даже по переводу имён персонажей. То, что Алиса превратилась в Соню, уже понятно. Но главные сюрпризы впереди. Неожиданно Шляпник стал Вралём-Илюшкой, Мартовский Заяц – Зайцем Косым, Синяя гусеница – попросту Червяком, симпатичная Соня, вечно спящая в чайнике, звалась Мишенькой-Сурком, а Чеширский кот – Сибирской кошкой!

Многие пытались воспроизвести специфику языка Льюиса Кэрролла в русском тексте. Одну из таких попыток предпринял Владимир Набоков. В его переводе тоже встречались непривычные имена: Дворянин Кролик Трусиков, Владимир Мономах, Петька, Чепупаха и Масляничный Кот. Набоков прекрасно владел английским и чувствовал стилистику этого сложного произведения, однако его перевод также не вызвал особого ажиотажа.

Строго говоря, об Алисе в Стране чудес и Зазеркалье читатели нашей страны узнали в 1966 году, когда эта фантасмагорическая дилогия была переведена Ниной Михайловной Демуровой. Не столько дети, сколько серьёзные дяди и тёти, преимущественно из мира науки, зачитывались «Алисой», выписывали цитаты и вставляли их в разговоры с коллегами и друзьями. Демурова открыла для всех такой глубинный смысловой пласт Кэрролла, который не мог остаться неоценённым.
История возникновения перевода, который уже стал каноническим, ещё более интересна.

Нина Михайловна впервые прочла «Алису» на последнем курсе МГУ, где училась на кафедре английского языка и литературы. Прочла в оригинале. Возможно, поэтому на неё не оказали влияния другие переводы.

Когда Демурова стала преподавать, она зачитывала студентам отрывки из книги в качестве примера игры слов. И когда студенты задавали вопросы, как можно перевести эти лингвистические изыски Кэрролла на русский язык, Нина Михайловна задумалась и стала набрасывать возможные аналогии.

Со временем записей становилось всё больше, но она ещё не думала взяться за полный перевод. Однако дальнейшие события показали, что жизнь иногда повторяет сюжеты сказки.

Нина Михайловна невольно попала в чиновничье «зазеркалье». В Советском Союзе существовало весьма авторитетное издание «Международная книга». Там сидел важный человек, который отвечал за переводы книг авторов из «социалистического лагеря» – Румынии, ГДР, Венгрии, Польши… Ему в руки попала книга на болгарском языке. В ней рассказывалось о девочке, которая попала в некий волшебный мир. Чиновнику содержание понравилось, и он отправил запрос о переводе «Алисы в Стране чудес и Зазеркалье» с болгарского на русский!

Директор издательства пришёл в замешательство и робко заметил, что логичнее переводить произведение с оригинального английского языка. Однако спустя полгода чиновник вновь отправил запрос на перевод с болгарского.

Бедный директор долго пытался найти выход из курьёзной ситуации. На одной из книжных конференций ему посоветовали обратиться к Демуровой, но та наотрез отказалась – слишком большая ответственность. Тогда ей предложили отредактировать имеющиеся переводы А. Оленича-Гнененко и В. Азова для дальнейшего переиздания. «Прочитав эти переводы, я ясно увидела, что Льюис Кэрролл предстаёт в них русским читателям как автор странный, неумный и плоский. Какая несправедливость! В отчаянии я согласилась на новый перевод», – вспоминала Нина Михайловна.

Таким образом она подарила нам незабываемое путешествие в мир неудержимой фантазии Льюиса Кэрролла.

Яйцеобразное существо

Но ведь «Алиса» – это не только проза. Вспомним, например, такой фрагмент.

Демурова не рискнула самостоятельно переводить стихи английского автора и использовала давние переводы Самуила Маршака и его племянницы Дины Орловской, интерпретировавшей нам гениальный абсурд про Бармаглота:
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.

Маршак назвал яйцеобразное существо Шалтаем-Болтаем (Humpty Dumpty. – англ.), позаимствовав это словосочетание у тюркских народов. «Шалтай-болтай» примерно означает «врёшь, брат». В английском же языке у нumpty dumpty много значений, но чаще всего так называли неуклюжего тучного человека.

А вот с Бармаглотом дела обстоят посложнее. Для имени грозного дракона, а может, и не дракона, Кэрролл выбрал английское слово Jabberwocky, которое можно перевести как «исступлённый спор». Сегодня любители «Алисы» тоже пытаются переложить на русский этот парадоксальный стишок, но, пожалуй, перевод Орловской можно назвать наиболее отвечающим неповторимому стилю Льюиса Кэрролла.

Литтл Хаврошечка

А если бы не Борис Заходер, мы бы не узнали, как Винни-Пух ходил с Пятачком в гости, да и мультика Фёдора Хитрука тоже не было бы!

Заходер всегда подчёркивал, что не переводил сказку Алана Милна, а пересказывал её, создавая собственную атмосферу с «сопелками, пыхтелками и шумелками». Имя главного героя не претерпело изменений (Winnie-the-Pooh), а вот «маленькие мозги», подаренные Винни-Пуху английским писателем, Борис Владимирович заменил на «опилки», что добавило персонажу милоты.

Совершенно нет никакой интриги с переводом имени «Щелкунчик». В рождественской сказке Эрнста Теодора Амадея Гофмана деревянная фигурка солдата в красном мундире и ртом в виде отверстия для щёлканья орешков так и зовётся – Щелкунчик (Nußknacker. – нем.). Одноимённые деревянные фигурки – щипцы для колки орехов – появились в Германии в конце XVI века. Существует даже музей, в котором собрано 4400 щелкунчиков, один из которых шесть метров в высоту!

…Существует и обратная сторона медали. Русскую литературу, включая сказки, тоже переводят на все языки мира. И очень любопытно, как интерпретируют зарубежные переводчики имена наших самых известных персонажей.

Первые англоязычные издания русских сказок появились во второй половине XIX века. Полного аналога Иванушке-дурачку не нашлось, и родился на свет Иванушка-простачок. Вроде и верное толкование, но «изюминка», которую понимает только носитель русского языка, тут же ушла.

Как и у Василисы Премудрой, которую превратили в Василису Умную.

Снегурочка в английском варианте – это Маленькая снежная девочка, Царевна Несмеяна – Царевна, которая никогда не смеётся, а Жар-птица – Птица-огонь.

Но чаще переводчики особо не утруждали себя поисками синонимов, просто писали латиницей русские слова, например, Крошечка-Хаврошечка трансформировалась в Little Havroshechka (Маленькая Хаврошечка). Но не стоит упрекать переводчиков в неточностях, особенно если речь идёт о сложных нюансах чужого языка. Куда важнее передать стилистику и правильные ощущения.

Русская советская переводческая школа по праву считается одной из самых сильных. И мы бесконечно благодарны тем талантливым людям, которые позволили нам прикоснуться к гениальным произведениям мировой классики.