Тофу, как всякому ребёнку, важны распорядок дня, правильное воспитание и игрушки. Если с распорядком она худо-бедно справляется, то с воспитанием – затык. Однако для начала остановимся на игрушках.

Их у лысопендры пока что маловато. Мячиков штук восемь, звенелка Дед Мороз с отгрызенной наполовину башкой, пара-тройка верёвочных мышек, мышка на присоске, мышка на пружинке, две палки-игралки: с мышкой и без мышки, какая-то чепуха с перьями, мои руки – две штуки. Но Тофу не интересны готовые игрушки. Чем же играет кошачий ребёнок?

Тыква. Вокруг неё можно ходить, на неё можно нападать, яростно грызть хвостик, толкать лапой – тыква и слова не скажет, в отличие от меня.

Магнитик – ушастый слоник из Таиланда. Прилепишь его на холодильник, и лысокиса прыгает как сумасшедшая, пока не достанет.

Прозрачный кругляшок от другого магнитика. Ещё недавно он прикрывал флакончик с песком анапских пляжей. К чёрту песок! Хулиганка разбила сувенир и теперь день-деньской играет пластмассовой пробкой.

Мышь, отгрызенную от присоски, Тофу носит в зубах, пока не забросит под шкаф. Палка от присоски где-то валяется.

Ну а теперь посмотрим «мультики». Насыпаю пшена на внешний подоконник, и Тофу, сидя среди герани, целый час охотится на синичек за окном. А когда прилетела целая сорока, у кошки случилась истерика.

Вот, пожалуйста, постельное бельё, в котором так славно кувыркаться, наскакивая на пододеяльного человека и нападая на его невидимую руку.

Уточек, сидящих на краю ванны, здорово скидывать в воду. Также очень весело жрать ароматную пену и чихать. К стиралке подход закрыт, и Тофу истошно орёт: сейчас же отодвинь стул, мне туда нужно, женщина!

Недавно Тофушке подарили волшебную игрушку – божью коровку, которая пищит, когда её треплешь. Примерно на пятидесятой минуте я притомилась от беспрерывного писка и отняла у дитяти плюшевого жука. И вот пора спать, но Тофу вдруг вспоминает, что малость недоиграла. «Уи-пи-пи!» – слышалось ещё примерно с четверть часа, но на этом моё терпение иссякло, и я снова отобрала голосистое насекомое.

Лысый ниндзя притаился в своей лежанке – вздыхал, мурлыкал, сопел и таки усыпил мою бдительность. Проваливаясь в сон, я услышала под самым ухом треклятое «уи-пи-пи!» и заснула до утра.

А утром мне в лицо ткнули коровкой. «Уи-пи-пи!» – залилась та. «Мрь-мрь», – вежливо объяснила Тофу. «Подъём», – проворчала я и пошла варить утренний кофе.

Ушастый лысь играет самозабвенно и увлечённо. Дай бог мне так же работать.

Укладываться с лысопендрой спать – дело долгое. Если раньше требовалось всего лишь достать бельё, постелить, лечь – то сейчас наши ритуальные пляски отнимают до четверти часа, и это в лучшем случае.

Тофу носится за простынёй, как метеор.

– Тофу, Тофу, топотофу, вихри снежные крутя! – завываю я, заворачивая демоницу в край простынки и елозя ею по ковру. Тофу едет на заднице вместе с куском ткани.
– То как зверь она Тотофу, то рыдает словно я, – продолжаю импровизацию.

Лысоконь скачет изо всех кошачьих сил, держа в зубах край простынки. Серая голая задница переваливается вверх тормашками, только уши над ней мелькают.

– Белая Тотофу на моём дива, принакрылась тряпкой, лысоголова! – декламирую я с чувством. Ушастая крыса бешено лупит подушку лапами, загибая уши крючком, замирает на миг и прыгает в самую середину.
– Хлоп! На-най-на! Хлоп! На-на, на-най-на! – получается ровно в такт лысопендровым прыжкам, и я тоже пританцовываю и уже задыхаюсь от смеха.
– Одеяло убежало, хвать за попу, простыня! Лысокошка, как подушка, ускакала от меня!
Тофу начинает и выигрывает. Одеяло позорно сползает с дивана, заваливая глупое животное снежной лавиной. Животное унизительно пятится задом, хвост антенной колышется – навигатор, наверное.

Но вот уж полночь близится. Нагая хвостатая дева наконец-то забралась в лежанку, куснула руку укрывающую и во всё горло замурчала Вечную Песнь.

– Принакрылась пледом, словно пирогом, – бормочу я.
– Мрь, – говорит Тофу, – спи уже.

И я сплю. Сквозь сон слышу, как вздыхает моя лысонька.

Читаю «Мастера». Местами вслух – детская привычка. Тофу, похоже, возомнила себя если не Воландом, то Коровьевым уж точно. Хотя, думаю, она – кот Бегемот в его истинном обличье.

Лежит, ушами стрижёт. Я дочитываю главу – в конце смешно, и я смеюсь. Лысоморда поднимает голову, делает очень ленивый профилактический кусь и валится обратно. Она ленится, нежится, позволяет мне поближе подтягивать её тушку и бесконтрольно нацеловывать. Это ли не счастье?

Миг – и хвостатое кусло вцепляется в мою руку зубами. Я щипнула её за задницу и за пузцо – а как удержаться, если там жирок нарос и забавно колышется! В ответ Тофу ласково прикусывает мой нос. Я умиляюсь и возвращаюсь к электронной книжке, пощёлкивая кнопками. Лысопендра укладывается на место и одним ухом бдит, чтобы никто не делал резких движений.

…На прошлой неделе приходили мастера чинить батарею. Не починили, зато отломали от дивана подлокотник и прислонили к стене.

И нет бы мне этот вездесущий «хвост» предварительно запихнуть в переноску! Подлокотник свалился – он хоть и мягкий, но тяжёлый, – Тофу метнулась в кухню. Уже и мастера собрались и ушли, уже и спать пора, а любопытной морды всё нет и нет. Иду на кухню. Сидит моя лапочка на подоконнике мордочкой в угол, а под носом капелька крови.

Сказать, что меня охватила паника, – это промолчать. На дворе ночь, помощи ждать неоткуда. «Очухается, Юль, – сказала подруга-ветеринар с двадцатилетним стажем, – ушиблась немного». «Очухается, очухается», – повторяла я. Тофу, которая обычно скачет бешеным скоком, неуклюже спрыгнула вниз, уселась на лежащий подлокотник и замерла.

– Тофушка, идём кровать стелить, – жалобно попросила я. Может, уже оклемалась и сейчас начнётся прыгокусь на простынь?

Но Тофу тряпочкой устроилась на ручках, а потом послушно перелегла в лежанку. Понятия не имею, что обо мне в ту ночь подумали соседи: я ревела не переставая и пыталась заснуть, держа её за лапку. Корила себя последними словами – зачем тебе, дуре, кошка, если ты её уберечь не можешь? И почти не спала.

Наутро по мне, как обычно, прошлись горячие лапы и маленькие острые зубки напомнили, что пора бы уже и позавтракать. Я разлепила опухшие веки, Тофу удивлённо укусила меня за нос, мы отправились завтракать, и я ушла на работу. А через два часа в гости приехали мама с папой, и я весь оставшийся рабочий день по телефону донимала их вопросами: ну как она там?

…Мой маленький весёлый демон с печальными ушами устроился поближе, под подбородком, обхватив лапами самое сердце. А я дочитываю книжку и, наверное, очень хорошо понимаю Маргариту с её огромной любовью. Просто знать, что всё в порядке – с кошкой ли, с ребёнком, с мамой, – воистину бесценно.