В конце прошлой зимы наша белоснежка-мурка родила негритёнка-домовёнка – чёрного как уголёк. Мать она строгая: как только шкет чуть подрос, начал получать от неё по полной. Если мыться не хочет, у мамы разговор короткий: прижмёт зубами нерадивое чумазое дитятко и яростно вылизывает. Если спрячется и не идёт на зов матери, то Кисуня везде найдёт, да ещё и наподдаст как следует – воспитывает твёрдой лапой.

Назвали котёнка Кузей, но муж зовёт его Пацаном. Живут мама с сыном в коробке, установленной в ванной, чтобы собаки не лезли (у нас их две). Младшей псинке интересно, кто там такой маленький, но она боится кошку-мать, поэтому бегает смотреть на него, когда та выходит поесть. Старшей, Ксюше, наплевать на всех: подумаешь, котёнок, эка невидаль.

Через некоторое время Кузя начал выбираться из коробки и выходить в коридор. Воспитательный процесс стал слишком громким: Кузя прячется, Кисуня орёт, зовёт сына, а тот тихо сидит в укромном местечке. В конце концов мать находит пропажу, надирает ребёнку задницу, тот вопит дурным голосом, и так по кругу.

Однажды муж не выдержал и послал меня выяснить, что за дела – писк, плач: задолбала мамаша Пацана! Надо сказать, что котёнок отзывается на эту кличку, каждый день провожает мужа до дверей и ждёт возвращения. На руках у него сидит с удовольствием, а у меня сидеть не любит. Моё дело – встать пораньше, подсыпать корму в миску и почистить горшок. Короче, знай, тётка, своё место!

Разбираться не стала, пусть сами выясняют отношения. Однако Ксюша не выдержала, подошла к ванной, засунула морду в приоткрытую дверь, да как гавкнет! И сразу тишина. Мы расхохотались. Маманя же вышла в коридор и высказала собаке всё, что о ней думает: дескать, своих детей воспитай, а меня не учи.

Месяца через два Кисюня сочла, что грудное вскармливание пора прекращать, поскольку сыночек уже прекрасно ест сам. Но куда от него деться? Решила спрятаться на диване, туда Кузя ещё не добирается. Однако голод не тётка, и вот он уже рядом – ура, мамка с молоком! Но мурка свернулась клубком – не достать. Тыкался Кузя, прыгал вокруг, наскакивал сверху – бесполезно.

И тогда он пошёл другим путём – хитростью, лестью, лаской. Забежав за мамину спину, Кузенька начал лизать ей ушко, да ещё извернулся так, чтобы в глаза заглянуть. Сядет копилочкой, глазки грустные, и опять носиком в ухо тычется. И крепость пала, Кисуня развернулась и подпустила-таки сыночка.

Никогда не думала, что двухмесячные котята такие умные. Кузьма решил, что лесть слишком долгое занятие. И вообще, смелость города берёт, а внезапный натиск – испытанная тактика. В следующий раз забрался на диван, сделал пару кругов – дескать, я просто тут гуляю, – отошёл и резко, с разбега, ткнулся матери в брюхо. Она и опомниться не успела, а «телёночек» уже у вымени: сосёт и мурлычет, словно мини-трактор. У Кисюни глаза со сковородку, но никуда не денешься. А детёныш, не отрываясь от соска, косит на меня глазом и, похоже, ухмыляется – ну, каков я?

Кисюня оглянулась – я рядом на диване лежала, – посмотрела на меня и прямо-таки вздохнула: мол, что поделать, это же моё дитя, хоть и непутёвое.

Когда в доме появляется котёнок, человеки теряют разум или впадают в детство. Как-то раз муж поинтересовался:
– А когда у Пацана днюха?
– Шестнадцатого числа, а что? Три месяца исполнилось.
– Так, получается, опоздали? Но один день ведь не страшно, правда? Надо бы взвесить его и это… бухнуть.

– Что бухать-то – молока полстакана осталось. А в весах батарейка села. И подарка нет.

Муж съездил в магазин, привёз два литра молока и пакет корма, и вечером они-таки «бухнули» с именинником. Тот, правда, не пожелал закусывать новым кормом – дорогой, но невкусный. Подарка не нашлось, свечей в доме не оказалось, но я спела Кузе песенку. И если раньше мелькала мысль, что хорошо бы Пацана в добрые руки отдать, то теперь – ни за что.

Кузенька растёт настоящим разбойником. Начал меня «строить». Выходит из туалета и голосит в коридоре до тех пор, пока не приду убрать отходы жизнедеятельности. Контролирует, чтобы свежей газетки нарвала и правильно в лоток насыпала. После чего, гордо задрав хвост и коротко мяукнув, удаляется по своим котёночьим делам – а их у него навалом.

Недавно начал меня копировать. Ест он только «сухарики», запивает молоком. Маманя же питается влажным кормом и кошачьим паштетом. В результате их едальня, для которой приспособлен столик, – натуральный свинарник. Едят они часто, поэтому после каждой кормёжки приходится его оттирать.

На стол Кузька пока не запрыгивает, потому сажаем по требованию. И начинается: миска с молоком не полная, оно тёплое, «сухариков» мало, а подушечек вообще нет! Мяукает, капризничает и в итоге разливает молоко. Но не убегает, а сидит с наглой моськой и продолжает возмущаться.

Я бросаю мыть посуду, вытираю руки – всё внимание коту. Жестикулирую рукой, подняв ладонь вверх: мол, ты, Кузьма, не кот, а свинья! Кот же, без капли совести во взгляде, внимательно смотрит на меня и в ответ качает передней лапой, подушечкой вверх, да ещё и возмущённо мяукает. Муж от смеха чуть под стол не упал. Перевёл: ты, женщина, не выступай, а налей молока и подушечек насыпь!

Кота он разбаловал донельзя: Кузеньке надо свеженького корма подсыпать и молочка подлить. Сам бы и выплясывал перед ним – нашли служанку! И хоть бы одна скотина спасибо сказала, что муж, что кот. Обоих в добрые руки отдам!

Вечерняя прогулка с собаками превращается в увлекательное приключение. Я одеваю собак, а мелкий бес Кузьма уже сидит на пороге на низком старте, чтобы успеть первым выскочить из квартиры, хотя на улице ему делать нечего. Вот будет дачный сезон, гуляй сколько хочешь, а сейчас важно поймать изворотливое животное, унести на кухню и остаться в живых.

На днях еле оторвала его когти от собачьего поводка. Несу на кухню – извивается, орёт. Закрыла дверь, опустила кота на пол, а он давай прыгать на дверь и голосить: выпустите, вороги, выпустите! Со стороны коридора за дверью причитает мать: дескать, сыночка, иди ко мне, пожалею. Сынуля вопит, падает на спину вдоль двери, задними лапами молотит холодильник, переднюю просовывает в щель под дверью и воет – натуральная истерика! Кисуня завывает с другой стороны.

Слышу, как щёлкает замок входной двери, – собаки ушли, можно выпускать кота. Мать бросается к сыну, что-то мяукает ему, Кузень с воплем несётся к двери – опять опоздал, снова ушли без него! Потом прыгает на дверь, выгибает спину дугой, плюётся. О том, что кошки умеют психовать, я знаю, но кошачью истерику вижу впервые. Ну в точности как дети в магазине: «Мама, купи-и-и!»

По весне у Кузеньки появилась новая забава – закрывать дверь на балкон. На ней три ручки, сверху вниз, и котейка уже достаёт до нижней. Недавно Кисуня вышла подышать свежим воздухом, а Кузя закрыл дверь, нажал на ручку и убежал. Долго маманя там сидела.

А вчера запер на балконе мужа. Я находилась в комнате, услышала стук – не пойму, что такое: может, супруг чем-то бренчит? А он уже кричит мне с балкона. Бегу, выпускаю. Говорю, что надо решать вопрос с ручками – если я уйду куда-нибудь, а кот тебя закроет, ты что, в форточку полезешь?

Растёт ребёнок. Уже и на столик для кормёжки сам запрыгивает. А с дверью интересно получается – он на неё не обращает внимания, когда на балконе никого нет. Весь смысл в том, чтобы закрыть там кого-нибудь. Глядишь, и до меня доберётся.

Мне иногда кажется, что в прошлой жизни Кузьма был слишком правильным котом, а сейчас пытается реализовать все каверзы, бродившие в голове, но не воплотившиеся в силу порядочности.