Попугаи живут в моей спальне. Временами кот просачивается в комнату напротив, ложится так, чтобы было видно клетку, и круглыми глазами наблюдает за этими, которые там шуршат.

За еду он попугаев явно не считает. И вряд ли до конца понимает, что это птицы, – их чириканье не похоже на воробьиное, да и вообще, птицы, по его мнению, в комнатах не водятся. Поэтому фон Фенхель и Цисси для него нечто вроде смешариков в телевизоре: бегает какая-то несуразная фигня – ни на что не похожая, но забавная.

Фон Фенхель, в свою очередь, кота одобряет – если тот не подходит близко к клетке, конечно. Клетка новая, красивая, но если кот захочет в ней жить, попугаям придётся оттуда съезжать, потому что будет тесно. А кот, ясное дело, захочет, как можно не хотеть в такую хорошую клетку? Поэтому свои квадратные сантиметры фон Фенхель ревностно охраняет.

Как только кот плюхается на ковёр, попугай вылезает на порожек клетки и начинает что-то ему рассказывать. Тот удивлённо шевелит ушами с кисточками, широко раскрывает глаза и оглядывается на меня: это что? Почему оно пищит?

Через некоторое время фон Фенхель начинает беситься. Он тут, понимаешь, речь задвинул о братстве домашних самцов, а в ответ – ноль внимания. Непорядок! Попугай надувается в толстый серый шарик и злобно повизгивает. Кот корчит недовольную рожу, прижимает уши – я думаю, ему ещё хуже, чем мне, от этих воплей – и снова оглядывается: чего это оно? Его можно выключить? Нет, расстраиваю я кота, у него ручка громкости отсутствует. Терпи или отваливай.

Кот выбирает терпение и начинает потихоньку подползать ближе к клетке. Фон Фенхель надувается ещё сильнее и принимается ругаться.

Минуты три ситуация стабильна: кот ползёт, фон Фенхель визжит, Цисси снисходительно посматривает на них с жёрдочки. Наконец кот пересекает невидимую границу. Фон Фенхель выбрасывается из клетки, будто ему поддали под зад. Кот в ужасе шарахается и быстро сваливает в прихожую. Если бы на меня выпрыгнул смешарик из телевизора, у меня было бы такое же лицо.

Некоторое время фон Фенхель гордо расхаживает по полу и рассказывает нам с Цисси, что он тут главный мужик в доме, он победил кота, – пока из открытого окна не доносятся вопли петуха или горлицы. Тут попугай сразу забывает, какой он страшный, и начинает на меня орать: эй ты, поднимай меня скорее с пола! Там кто-то опасный, он может меня съесть!

Я покорно подбираю попугая с пола и запихиваю обратно в клетку. За окном затыкаются. Фон Фенхель начинает повизгивать: эй, кот, иди сюда! Я тебе сейчас всё расскажу! Мы, самцы, должны держаться вместе! Долой бабье царство!
Кот в прихожей притворяется дохлым. Ну их на фиг, этих смешариков, – я сплю.

Наконец фон Фенхель устаёт визжать и замолкает. Минут через пять в дверях появляется котовья морда: молчит, да? Я тут у тебя полежу на полу, посмотрю немножечко. Всё-таки страшно любопытно, что это там в клетке такое?