Автор много лет работает культурным обозревателем различных московских изданий. Большая часть бесед Олега Перанова с артистами, режиссёрами и музыкантами опубликована и хорошо известна. Однако иногда короткие истории из жизни деятелей культуры имеют ценность как самостоятельные произведения. Эти байки из-за кулис и являются основой данной публикации.

В 2002 году телеведущая Лариса Вербицкая участвовала в третьем сезоне телешоу «Последний герой». Все, в том числе и сама Лариса, были уверены, что долго она там не продержится, – всё-таки условия на самом деле очень жёсткие. Но Вербицкая продержалась целых 37 дней и выбыла из проекта за трое суток до его окончания.

– Сейчас я могу уже открыть страшную тайну, – смеётся Лариса. – Дело в том, что по условиям игры можно было взять с собой одну вещь. Муж сразу начал серьёзно продумывать, что мне может пригодиться в джунглях прежде всего. Конечно же универсальный нож! Он специально купил очень маленький, но качественный ножик, в котором мне больше всего понравились не острые лезвия, а наличие маникюрных ножниц и пилочки для ногтей. Кроме того, Саша, вспоминая свои армейские тренировки по выживанию, подготовил специально обработанные спички, которые не боялись воды. Для ножа он аккуратно надрезал стельку моей кроссовки и засунул его как можно глубже. Спички было решено спрятать в корешке книги, которую я выбрала в качестве единственно разрешенной вещи. Но ни ножом, ни спичками я так и не воспользовалась. Нож у меня всё-таки нашли и отобрали, а про книгу со спичками я просто забыла. Голова была занята совершенно другим – не до чтения было.

Эту историю мне рассказала актриса Алла Демидова. Однажды она летела в одном самолёте со знаменитыми фигуристами, олимпийскими чемпионами Людмилой Белоусовой и Олегом Протопоповым.

– Мы узнали друг друга, разговорились, – делится Алла Сергеевна. – Я не выдержала и спросила: «Как вам удаётся столько лет держать пальму первенства?» Белоусова мне ответила: «Мы всегда тренируемся в чугунных тяжёлых поясах. И снимаем их только на соревнованиях, вот тогда и появляется эта лёгкость, которая всех изумляет». Я была поражена.

В середине 1980-х, в самом начале перестройки, группа советских артистов поехала с концертами в Америку. В коллективе были Зиновий Гердт, Иннокентий Смоктуновский, Владимир Меньшов и Татьяна Догилева. Жили дружно, хотя поездка была трудной – переезжали в автобусах по городам и весям.

– У Смоктуновского была одна слабость: когда он выходил на сцену, сразу забывал о времени, и продолжительность концерта стремилась к бесконечности, – смеётся Татьяна Догилева. – И вот однажды Гердт подошёл к Смоктуновскому, готовившемуся выйти к зрителю, и сказал: «Иннокентий Михайлович, дорогой. Давайте сегодня как-нибудь побыстрее попробуем. И, пожалуйста, без этих ваших дешёвых эстрадных штучек типа «Быть или не быть?». Конечно, мы все хохотали, а Смоктуновский, по-моему, затаил обиду.

Миниатюры Вероники Маврикиевны и Авдотьи Никитичны, которые часто придумывали сами артисты Вадим Тонков и Борис Владимиров, иногда вырезали из телевизионного эфира. Например, когда в середине 1970-х произошло повышение цен на коньяк (вместо 6 рублей он стал стоить 8 рублей 12 копеек), артисты решили сделать об этом интермедию.

Звучала она так: «Послушай, Маврикиевна, вот ты, ходят слухи, образованная. Объясни мне: какая разница между химическим составом воды и коньяка?» Вероника Маврикиевна, напрягая память, отвечала: «Помнится, мы в гимназии проходили, что химический состав воды – H2O, а вот формулу коньяка я что-то не припоминаю». «Эх ты! Вода – это правильно, H2O. А коньяк – аж восемь двенадцать!»

Эту репризу тогда вырезали из телевизионного концерта, и только когда она утратила свою актуальность, поставили в эфир в День химика.

Армен Джигарханян одно время проживал в Америке – домик ему подарил один русский поклонник – эмигрант. Многие американцы думали, будто у них живёт очень богатый человек, раз он такой известный в России артист.

Однажды местные драматурги предложили ему свой сценарий и спросили:
– Вы не хотите этот фильм снять на своей киностудии?
– На какой? – изумился Армен Борисович.
– На вашем «Арменфильме».

Эту историю мне рассказали старожилы «Мосфильма». На территории киностудии, там, где сегодня стоит жилой комплекс, в советские годы находился пиротехнический цех. Пиротехники – большие любители отдохнуть. Прямо за цехом, у забора, они разбили грядки и начали выращивать закуску: огурчики, помидорчики, редисочку, зеленый лучок, укропчик… Это же чудо как хорошо – накрыть стол после тяжёлого пиротехнического дня. Бутылочка алкоголя, свеженькие помидорчики прямо с грядки!

Но для полного счастья помидорчиков показалось мало, и пиротехники завели кур. И вот по утрам «Мосфильм» стало оглашать кукареканье. И куры понесли яйца. А территория «Мосфильма»-то в те времена была большая, 54 гектара! Кабинет генерального директора «Мосфильма» Николая Сизова находился в главном корпусе студии, примерно на первом гектаре, а куры – на последнем. Весть о подсобном хозяйстве разнеслась быстро, но грозный Сизов лишь махнул рукой… Значит, можно!

И вот после тяжёлого киносъёмочного дня потянулись к пиротехникам сначала известные режиссёры – люди выпивающие. Затем ведущие операторы – люди сильно пьющие. Затем – популярные киноактёры, среди которых и вовсе много алкоголиков.

Знаменитый актёр Николай Крючков выпить любил. Он был кумиром миллионов, в том числе и пиротехников. Николай Афанасьевич стал захаживать к пиротехникам на огонёк, а те и рады! Лишь только видят – Крючков идёт, – сразу яйца варить и стол накрывать. А через несколько минут пиротехники уже сидят с Крючковым, водочку попивают, свеженькими огурчиками хрустят, яйца в соль макают.

Однажды во время съёмок первомайского «Голубого огонька» старейший реквизитор телевидения Клавдия Ануфриевна заболела. Её заменили какой-то девочкой с киностудии. Та поставила на столы вместе с настоящими продуктами и восковые муляжи яблок. Вдобавок водичкой их попрыскала, чтобы имели свежий вид. А за одним из столов сидел работник посольства Индонезии. Видимо, голодный он был, съел всё на столе и принялся за яблоко. Надкусил и сломал зуб. Закричал.

– Помню, в этот момент я разговаривал на камеру за другим столом с поэтом Львом Ошаниным, – рассказывал ведущий «Огонька» Игорь Кириллов. – Мы, конечно, испугались. Дипломата вывели из студии. Потом на моё имя пришло письмо из посольства Индонезии с требованием оплатить лечение зуба этого господина. Там была сумма, превышающая мою месячную зарплату. Оплатила бухгалтерия телевидения.

К 65-летию композитора Вячеслава Добрынина я делал с ним материал для одного издания. Планировали встречу так: сначала проведём семейную фотосессию (Добрынин был с супругой Ириной), а потом мы сядем за чашкой чая и поговорим.

Я пришёл в назначенный час в квартиру композитора в районе Смоленской площади, там уже были продюсер съёмки и фотограф. Работаем. Накануне я прочитал несколько интервью Добрынина, чтобы понять, какой это человек и так далее. Составил список вопросов. Помню, вычитал, что маэстро не любит любые запахи – ни аромат туалетной воды, ни запах жареного мяса, ни запах душистого мыла и так далее. Ну вот такая у него была индивидуальная особенность.

Съёмка наша идёт, я перемещаюсь по квартире и вдруг чувствую – пахнет какой-то тухлятиной. Смотрю, Добрынин начинает фыркать, морщиться, чихать. Вскоре я осознаю, что запах исходит откуда-то снизу, из-под меня. Причём нарастает.

Тут до меня доходит, в чём дело: я надел только что подаренные бабушкой носки из козьей шерсти. Они намокли в ботинках, когда я преодолевал сугробы, и начали вонять. Стыдобища!

В общем, Добрынин после съёмки сказался больным и попросил, чтобы мы (Вячеслав Григорьевич, жена и я) сделали интервью по телефону. Понятное дело: терпеть в своём доме козлятину!

Режиссёр фильма «Самая обаятельная и привлекательная» Геральд Бежанов однажды мне рассказал о неких трудностях после выхода картины на экраны:
– Мы попытались обыграть в картине тот факт, что в стране сложно было купить приличную одежду. А влетело нам вовсе не за то, что затронули тему фарцовщиков. Помните, как наши главные героини Надя (Ирина Муравьёва) и Сусанна (Татьяна Васильева) приходят в гости к спекулянту, которого играл Игорь Ясулович? Фарцовщик предлагает Муравьёвой всякие модные наряды, а когда та отказывается от них, говорит Сусанне: «Она что, с Урала? Ничего не понимает?»

Ох и досталось нам за эту фразу! Оказывается, она очень сильно возмутила руководство областного комитета партии Свердловской области, во главе которого в то время был будущий президент России Борис Ельцин. Госкино и мне лично пришлось писать объяснительные, признаваться в любви к Уралу и доказывать, что мы не хотели обидеть уральских женщин.

Актриса Ирина Мазуркевич рассказала мне, почему её утвердили после кинопроб в фильме «О бедном гусаре замолвите слово» на роль Настеньки. Не секрет, что до Мазуркевич на эту роль пробовались десятки актрис.

– Пробы у нас проходили с Олегом Басилашвили, который играл Мерзляева, – вспоминает Ирина. – И вот режиссёр Эльдар Рязанов ставит мне задачу: расстегните пуговицы на кофточке. Я, конечно, смутилась, даже не думала, что будут снимать какую-то эротику. Начала расстёгивать, а сама загадала: вот сейчас четыре пуговицы расстегну, а потом не буду, пусть даже меня не утвердят. И вот я остановилась, а Рязанов как закричит:
– Умница, молодец! Теперь я понял, что мне не нравилось в тех актрисах, которых я пробовал на эту роль. Они расстегивали кофточку профессионально, как будто для них это привычное будничное дело. А ты стесняешься!

Во МХАТе имени Чехова играли премьеру спектакля «Кабала святош», где главную роль Мольера играл Олег Табаков. Артист Александр Семчев выступал в этой постановке в роли слуги Бутона. Во втором акте у главного героя есть пронзительный монолог, когда зрители плачут, да и Олег Табаков – Мольер тоже плачет.

– И вот играем мы премьерный спектакль, – рассказывает Семчев. – Я стою чуть в глубине сцены, а Олег Павлович – ближе к зрителю. Он обращается в зал, произносит монолог, по щекам у него текут слёзы. В какой-то момент он оборачивается ко мне, показывает язык, подмигивает и улыбается, потом снова поворачивается к залу и опять плачет. Я так обалдел, что стал смеяться. Еле-еле успокоился.

Эту историю мне рассказывала актриса Театра сатиры Ольга Аросева. Как известно, этот театр соседствует с Театром имени Моссовета.

– По молодости лет я стеснялась курить в театре и выходила в сад, – признавалась Ольга Александровна. – Так вот, сижу как-то после генеральной репетиции, курю. Мимо проходит Фаина Раневская, которая тогда служила в Театре имени Моссовета, спрашивает: «Всё куришь?» Я говорю: «Ой, да. Потому что занервничала. Очень расстроилась – на «генералке» играла так плохо!» Не останавливаясь, Раневская бросает: «Не хвастай, ты плохо играть не умеешь». И уходит. Невозможно передать, какое счастье в тот момент я испытала! Ведь такая похвала моей актёрской работе из уст этой гениальной актрисы – не просто комплимент. Это бесценный бриллиант.

В конце 1980-х, когда зарубежное кино хлынуло на советские киноэкраны, в Доме кино в Тбилиси устроили показ фильм Фрэнсиса Форда Копполы «Крёстный отец». Попасть на просмотр мечтал весь город.

Одному богатому человеку по почте прислали пять билетов, тот обрадовался. Пошли всей семьёй. Когда вернулись, квартира была пуста. Вынесли всё, включая картины, антикварную мебель и даже чешский унитаз.

В конце 1960-х в театре «Современник» шёл спектакль «Большевики», где Евгений Евстигнеев играл революционера, государственного деятеля Анатолия Луначарского. Его герой должен был выйти на сцену и сказать: «У Ленина лоб жёлтый, восковой…» Вместо этого артист неожиданно громко произнёс: «У Ленина жоп жёлтый!»

Все, кто находился на сцене и в зале, рухнули от хохота. Спектакль кое-как продолжили. К счастью, эта оговорка не повлекла за собой строгих административных мер в отношении актёра.