Есть у них одна слабость
21.03.2015 00:00
Поймали петуха, посадили в мешок

Есть у них одна слабостьМоя племянница с семьёй живёт в сельской местности. Это большое село возле речки, вокруг красивый лес. На берегу находится большой белый дом с колоннами, похожий на усадьбу. Это детский санаторий. Здесь по графику два дня через два работает моя племянница Лида.

Семья у Лиды большая, муж и четверо детей: двое старших – сыновья, и две дочери. Все родились с разницей в два года: 13, 11, 9 и 7 лет. Как это у них получилось? Прямо как по расписанию.

После смерти моей сестры я своей племяннице вместо матери, её дети мне дороги. Это и моя семья. Езжу к ним часто, живу подолгу, помогаю. И не перестаю удивляться, как у них всё организовано. Мальчики отвечают за хозяйство: пасут корову, косят сено на зиму ей и кроликам, чистят помещения, где живут животные, ну и ещё много чем занимаются. А девчонки всё делают по дому: убирают, могут обед приготовить, когда мать на работе, бельё погладить, умеют вязать. Ну прямо образцовая семья.

Глава семьи – Сергей, строгий, но любящий отец, работает на заводе, ездит на своей старенькой «Ниве» в город. А в субботу и воскресенье с мальчишками что-то строит, ремонтирует. Недавно пристроили к бане новый просторный предбанник, переделали уже подгнившие парники, перекрыли крышу.

Но вы не подумайте, что дети закабалены работой. В учебное время ребята кроме школы ходят в спортивные секции, девочки – на бальные танцы.

Очень приятно смотреть, когда они за столом. С завидным аппетитом едят всё подряд, ни разу не слышала: то не хочу, это не люблю. Поэтому и готовить для такой семьи одно удовольствие. Она появилась и выросла на моих глазах, дети правильно воспитаны, вежливы, во всём знают чувство меры.

Но есть у них одна слабость: несмотря на протесты родителей, подбирают брошенных или оказавшихся в беде животных и притаскивают их домой.
Нашли где-то маленького щенка, который не наступал на переднюю лапу, прыгал на трёх, да и вид у него был жалкий. Принесли, обработали от блох, вычесали репейник, откормили. Пёсик стал ничего себе: рыжий, здоровенный, послушный, верный. Но на лапу так и не наступал. Стали рассматривать, а в подушечке между пальчиками что-то торчит. С трудом вытащили оттуда острый металлический осколок. Рану промыли, забинтовали. Но Рыжик повязку стащил. Сейчас всё зажило, на лапу он наступает, но всё равно хромает.

Потом принесли из леса птичку. Мы не могли определить, кто это, думали – воронёнок или галчонок. У него было повреждено крыло, летать не мог, кто-то его здорово потрепал, бедненького.

В посёлке живёт ветеринар, пенсионер Степаныч, позвали его на консультацию. Он посмотрел, сказал, что это скворец, крыло пострадало безнадёжно, летать не будет и на свободе наверняка погибнет. Ну конечно, это стало важным поводом пожалеть бедную пташку. Оставили дома, назвали Гаврошем.

Скворец быстро освоился, прижился. Ребята научили его выговаривать несколько слов, и он всех очаровал своими способностями. Стал такой важный, ходил по двору вразвалочку. На крыльцо заскакивал, много раз пробовал оттуда слететь, но с одним крылом не получалось – заваливался набок.

В тёплое время скворец жил в маленькой конуре Рыжика, из которой тот вырос, а зимой – на кухне, в коробке с мягкой подстилкой из сена.

Рано утром он выходил из своего жилища, заскакивал на крыльцо. Подходил к кошачьей миске, говорил кошке «кыш!» и ел. Потом проверял собачьи миски. Шёл по двору, поворачивая голову из стороны в сторону, деловито шагал мимо кроличьего вольера, мимо поросят, останавливался, что-то внимательно высматривал, будто проверял. Затем осторожно подходил к куриному корыту, быстро клевал, а сам поглядывал по сторонам.

Петух, завидев этого наглеца, начинал сердито возмущаться: «Кто-кто-кто?!» Дёргал головой, переступал голенастыми ногами. А потом как побежит, расправив крылья! Но наш Гаврош вовремя реагировал на угрозу и давал дёру в свою конуру. Петух сердито дёргал головой, важно уходил в свой гарем и ещё долго зорко поглядывал по сторонам.

С этим петухом была ещё та история. Два года назад у него начал расти гребень. Стал такой большой, мясистый, свисал набок и тянул за собой голову петуха, тот даже кур топтать не мог.

Позвали Степаныча, он сказал, что это очень редкое явление. Мы спросили, нельзя ли немного урезать гребень ради петушиного комфорта. Степаныч задумался и сказал, что можно рискнуть в качестве эксперимента, но выразил опасение: вдруг петух не вынесет операцию. Но мы дали согласие: мол, если что, сварим.

Поймали петуха, посадили в мешок, зафиксировали как могли. Он, бедный, был возмущён таким насилием, сильно трепыхался. Доктор сделал петуху укол в бедро, тот закрыл глаза и застыл. Гребень был наполовину пережат зажимом и срезан. Затем Степаныч кривой иголкой, в которую была заправлена специальная нить – кетгут, прошил над зажимом край среза. Кетгут через какое-то время рассасывается, так что швы снимать не надо.

Бедный наш пациент долго лежал с закрытыми глазами. На другой день мы пошли его проведать, петух был какой-то растерянный и вид имел непривычно обновлённый, как нам показалось, без этого уродливого «украшения» на голове.
Теперь это полноценный охранник кур, голову держит высоко, гордо.

Года три назад во двор пришёл пёс. Да так уверенно, будто всегда здесь жил и просто куда-то отлучался. Чей он – неизвестно, в посёлке такого никто не знает. Пёс здоровый, взрослый, но уши у него как будто подрезанные. Наш ветеринар пояснил, что уши были обморожены в раннем возрасте. Теперь он – Дружок, так назвали его дети. Сразу стал хозяином во дворе, посторонних не пускает, грозно лает, обожает Сергея. Если тот присел где-то отдохнуть, Дружок обязательно ляжет у его ног.

Прошлым летом мальчишки подобрали еле живого, кожа да кости, маленького котёнка, у него только-только открылись глаза, и дышал он как-то прерывисто, даже пищать не мог. Принесли домой.

Осмотрев котёнка, наш Степаныч сразу вынес вердикт – не жилец. Поместили бедняжку в обувную коробку на детскую электрогрелку, положив сверху мягкую пелёнку. Кормили тёплым молоком из пипетки, по нескольку капель. Временами котёнок закрывал глаза и казался таким жалким, нежизнеспособным, что наши девочки плакали.

В таком состоянии он пребывал дня три, потом стал есть больше: уже сразу двадцать капель молока.

Через неделю начал ползать по коробке и еле слышно пищать. А потом у него получилось пить молоко через соску, надетую на флакончик из-под пенициллина. Но всё равно котёнок был очень слабенький, много спал.

Время лечит. Как-то захожу на кухню, смотрю – над краем коробки торчат два розовых ушка и большие зелёные глаза. Котёнок сидит и знакомится с окружающим миром. Я аж прослезилась.

Вырос красивый полосатый кот, серо-белый, ходит с мальчишками на рыбалку.

А ещё у нас есть главная кормилица – корова Марта. Она с изъяном: нет одного рога, такую купили. Марта даёт много молока, так что у нас всего вдоволь: и сметана, и творог, и масло, и сливки – всё очень вкусное.

Как-то тихим тёплым вечером собрались все домочадцы: кто на крыльце, кто рядом на лавочке. Сергей смотрел-смотрел на своих питомцев и говорит:
– Не хозяйство, а дом инвалидов какой-то.

Все посмеялись. А Лида добавила:
– Зато все дружные и любимые.

Из письма Н.М. Рыжковой,
г. Иркутск
Фото: Марина Яворская

Опубликовано в №11, март 2015 года