На старости лет мы с братом Борисом повадились «нырять в омут памяти». Стоит только сказать: «А ты помнишь?» – и вот уже мы – голоногие, загорелые деревенские детишки, а перед нами огромный двор, где вольно гуляет птичья орава. Мама любила, чтобы разных птиц во дворе было много. Включая экзотических, например цесарок.

Красивые они или нет, не поймёшь. Одёжка оригинальная – чёрно-белая в горошек. При этом неясно, кто девица, а кто кавалер. Оба горбатые, на головах одинаковые шишки-каски. И кричат тоже одинаково, визгливо: «Зух-х-р-ра!» А ещё они мастерски перелетают через забор в чужие огороды, и нам с братишкой часто попадает за то, что не уследили.

Но радость от общения с заезжими красавцами быстро угасла. К тому же новосёлы оказались злюками. Бабушка так и заявила: «Ишь, крадутся по кустам, кулаки крутят, ножики точат!» Это было сказано после того, как она увидела этих бандитов в деле.

Однажды молодой, ещё не нюхавший пороху петух решил шугануть цесарку от кормушки. Однако на него молча, по-волчьи, бросилось всё цесариное племя. Били и рвали со знанием дела. Пока бабушка доковыляла, на поле битвы уже лежал, еле дыша, несчастный петух с расклёванным в клочья гребнем и выдранным хвостом.

Как же бабушка костерила цесарок! А петуха целую неделю держали в «лазарете», и он в дальнейшем шарахался даже от тени этих горбатых бандитов. Так и слышится жегловское: «А теперь – Горбатый. Я сказал, Горбатый!» В общем, не сложилось у нас с цесарками.

Зато утки были милашками. Какие же это добродушные, покладистые ребята! Оптимисты и обжоры. Им бы корма побольше, да лужу поглубже.

Запомнилось, как однажды вдруг начался сильный южный ливень и мы, скользя по грязи, ловили и прятали утят в сарай. Они, в будущем хоть и водоплавающие, но в своих детских пуховых комбинезончиках быстро намокали и падали в грязь. К тому же задирали свои глупые головёнки и, захлёбываясь, глотали струи дождя. Такие вот самураи.

Но капризнее всех были индюшата. Это какое-то птичье наказание! Маленьких длинноножек было запрещено брать в руки. Мама им и пелёнки меняла, и лампами их грела, чуть не с ложечки кормила, а они всё равно бессовестно гибли. Но сильнейшие, которым удавалось выжить, потом важно расхаживали по двору. Невероятные красавцы!

Индюк терпеть не может свиста. Но какой же уважающий себя пацан не станет свистеть! А индюк надуется, как аэростат, и бормочет в ответ: «Блы… блы… блы». Индюшки невзрачные, а вот индюк, особенно если он белый, и павлину клюв утрёт. Представьте себе такую огромную зефирину с поднятыми дыбом перьями, жабо на груди, веера крыльев, хвост чуть меньше, чем у павлина, но весь такой белоснежно-прекрасный. Голова без перьев, умопомрачительный макияж: вокруг глаз кожица синяя, как тени у модницы. Затылок и шея сзади красные, над клювом свисает набекрень длинная алая сосулька, а под клювом – оборчатая багровая борода. Красавец мужчина!
Иной раз задумаешься: почему у такого элегантного, импозантного самца такая бледная самка? Но брат легко доказал, что индюк ценит жену за ум. Оказывается, он видел неординарную сцену с индюшкой в главной роли.

Дело было так. Хозяйка насыпала птицам корм, вся братия дружно заработала клювами. И тут налетела стая непрошеных гостей – голубей. Индюшка грозно глянула на нахалов и попыталась доступно им объяснить, что «вас тут не стояло». Но дармоеды, лениво отлетев, снова направились к столу с большой ложкой. Индюшка остановилась и застыла в раздумье. Жирные голуби стали подбирать зёрна прямо у её ног. И вдруг индюшка резко распахнула крылья и начала вращаться, как огромная юла. Голуби в ужасе шарахнулись врассыпную. И ведь додумалась, умница!

А вот ещё история из детства. У нашей тётушки жил индюк, который усыновил гусят! По какой-то причине он был одиночкой и потребность в семье компенсировал общением с гусятами, заменив им пропавшую мать. Выводил их на лужок, зорко следил за безопасностью малышни, безжалостно гоняя кошек, собак, да и пацанов с мячами. Огромная, сильная и тяжёлая птица действительно выглядит устрашающе. Так что приёмные детки спокойно росли под крылом папеньки, и все были счастливы, включая хозяйку.

Но птенцы растут быстро. И вот настал тот день, когда гусята увидели ров с водой. Под истошные вопли отца они уже с утра бежали к водоёму, плескались, ныряли, объедались головастиками. А бедный индюк бегал по берегу, заламывая крылья, и голосил: «Ой, деточки гибнут на глазах! Ой, спасайте, люди добрые!» Своевольники же, махнув на страдавшего отца крылом, плыли на противоположный берег. Потом усаживались отдыхать, нагло поглядывая на горемыку. Однажды сердце индюка не выдержало, он решил перелететь водоём, но шлёпнулся в воду и едва не пошёл ко дну. Хорошо, недалеко был народ, спасли горемыку.

Вот так! Пернатые и любят, и страдают, и думать умеют. Может, нам, царям природы, поубавить гордыню?