Цвет одежды очень важен. Главное, чтобы он был «ваш». Взглянем, к примеру, на фото Евы Лонгории в разных платьях и отметим, что при всём уважении к красоте этой актрисы, в голубом она явно менее эффектна, чем в идеальном для неё оранжевом. Если вы сомневаетесь в своей яркости, выбирайте наряды спокойных оттенков, чтобы не теряться на фоне одежды. И помните, что выигрышнее вы будете выглядеть в однотонной одежде, поскольку пёстрый фон отвлекает...

Вплоть до августа 1914 года, пока не началась Первая мировая война, в семье Пельтцер говорили исключительно по-немецки. Но потом перешли на русский – так безопаснее. Иоганн Пельтцер всю жизнь называл себя Иваном Романовичем. В дореволюционные годы он был замечательным актёром антрепризных театров, обладал великолепным комедийным талантом. А в советское время стал первым заслуженным артистом республики. Однако современный зритель лучше всего знает его как отца всеми любимой актрисы Татьяны Ивановны Пельтцер.

Как-то раз на сборе труппы Захаров попенял артистам на то, что они не радеют за будущее театра, не проявляют инициативы, не предлагают новые пьесы, не думают о перспективах развития «Ленкома». Через несколько дней к режиссёру обратилась маленькая девочка, выходившая на сцену в массовке, и завела серьёзный разговор: «Марк Анатольевич! Нам нужно поговорить о моём будущем...»

В 1997 году с красным дипломом она окончила училище по специальности «эстрадный вокал» и пустилась в свободное плавание – стала петь в уфимских ресторанах под аккомпанемент однокурсника, саксофониста Влада Колчина. «Проработала  четыре года в ресторанах и устала. Ушла на радиостанцию «Европа Плюс Уфа», – вспоминает певица то время. – Потом пришла любовь к компьютеру, появилась возможность по ночам пописывать какие-то песенки.

В Нью-Йорке Брюсу удалось устроиться помощником режиссёра в театр. Эта должность, надо заметить, совершенно не перспективна. Мальчик на побегушках. Его не уважает режиссёр, с ним не считаются актёры. То есть вроде бы ты попал в творческую среду, участвуешь в спектаклях, видишь звёзд, но застрять на такой работе можно до старости. Да и платят гроши.

– Где выступаем, я никогда не помню, – рассказывает он. – Это знание мне не важно. Мне что Воронеж, что Ницца – одна фигня. Мы прилетаем, играем концерт и улетаем. Люди, в принципе, везде одинаковые: две руки, две ноги, голова, писька. Выбор-то небольшой. Под музыку «Ленинграда» все становятся русскими на какое-то время. Конечно, в «Ленинграде» есть национальная идея: мы никогда не стеснялись своей русскости.

Поначалу Осиашвили не придал данному факту особого значения, но через несколько месяцев осознал, что не представляет свою жизнь без поэзии. В 26 лет молодой человек, уже сложившийся как личность, решает круто изменить судьбу. Симон отправляется из родного Львова в Москву, чтобы поступить в Литературный институт имени Горького. Отец Симона тогда подтолкнул сына к трудному решению, произнеся мудрые слова о том...

Три кровати, три рабочих стола и большая игровая зона, всё это на четырнадцати квадратных метрах – такой ремонт сделали в детской для семьи Васильевых из Подмосковья. Для армянской семьи в гостиной создали мини-Ереван – с арочными проёмами, зеркальными фальшокнами, роскошной лепниной, арками и колоннами. Кухня в стиле кантри – со множеством рабочих поверхностей, надёжной лестницей, большим столом и парой диванов – появилась в семье настоятеля храма в посёлке Некрасовка.

Два с половиной года в оккупированной румынами и немцами Одессе, потом освобождение города советскими войсками весной 1944 года… В те времена человек, оказавшийся на территории, временно занятой врагом, автоматически считался неблагонадёжным. Поэтому, когда Владимира Самойлова призвали в действующую армию, он очутился в штрафном батальоне. Как парню крепкому ему поручили таскать опорную плиту батальонного миномёта (вес до пятидесяти килограммов).

Любопытно, но в 1985 году, когда Горбачёв был избран генеральным секретарём ЦК КПСС и объявил курс на перестройку, никакого плана преобразований в стране у него не было. Он просто понимал, что перемены нужны – экономика трещала по швам, коррупция, особенно в отдельных республиках, поражала все сферы жизни. В обществе назревали протестные настроения, поднимал голову национализм, запылали первые межнациональные конфликты.

Последний супруг Натальи Гундаревой, артист Михаил Филиппов, вспоминает в своей книге «Наташа»: «В Тебе, взрослой женщине, удивительным образом жил ребёнок, маленькая девочка из песочницы, которая с подкупающей доверчивостью рассказывает первому встречному: «А у нас сегодня на обед были котлеты с макаронами и компот». Ты меня смешила рассказом из собственного детства, как однажды ночью объелась вареньем...