Приглашать кошечек на дом или сдавать Зефира посуточно в аренду – тоже не вариант. Я видел жизнь производителей. Это сельскохозяйственные звери, работающие на износ. Ну и, главное, рядом Чита и Лялька, которые станут его жертвами. Читу он треплет за шкирку, зажав между ляжками, уже с полугода. Это ещё невинные игры, но они имитируют садку самца, только пока без движений тазом. Зефир ещё не знает, что с девочками делают, но нащупывает направление.

Не верить женщине, родившейся и прожившей в селе, не было причин. Но где свиное рыло, и где вся туша… Потихоньку огородились. Правда, с одной стороны участка соседи поставили сетку высотой всего метр, но ведь это по меже, не страшно. А потом кто-то начинал строиться, кто-то сажал деревья, кто-то оставлял свои сотки в запустении, продавал, новые хозяева брались за дело и тоже бросали. Ну а мы за свой кусочек земли держались. Пробовали сажать разные сельхозкультуры, проверяя, что лучше растёт на нашей бедной глинистой почве.

Дымчатая кошка Лёлька – тоже не промах. Стоит маме стукнуть дужкой подойника – она тут как тут. Сидит на столбике у сарая, ждёт. Выходит хозяйка с ведёрком парного молока, ставит его на лавочку у калитки. Пока моет сапоги в луже, Лёлька, встав на задние лапки, положив передние на край ведра, окунает свой розовый язычок в тёплую молочную пенку и лакает. Бесполезно прогонять, бесполезно наливать в блюдце – не то. Полное удовольствие кошка испытывает только от полного ведра с молоком.

Однажды она забеременела. Впрочем, материнского счастья не познала. По каким-то непонятным причинам у неё пропало молоко, и она не смогла вскормить своих детёнышей. Даже тут она умудрилась блеснуть рассудительностью – она принесла их нам, людям, в надежде, что мы сумеем их спасти. Увы, мы тоже не смогли. Матильда перенесла этот удар с благородством, которым обладают женщины высшего общества. Она не бегала как сумасшедшая по дому, не искала детей. Понимала, что они ушли.

...И вот однажды, когда я вышел из котельной подышать и присел на ступеньки, ко мне неожиданно подошла большая лохматая и страшная с виду собака. Это я уже потом узнал, какой она породы – кавказская овчарка. Было очень не по себе – мало ли что у неё на уме. Собака уселась напротив меня, я пытался со страха как-то наладить с нею контакт. А потом подошла совсем близко и ткнула головой мне в руку. Внимательно и с тревогой я посмотрел на огромную лохматую и страшную голову животного, увидел у неё над глазом какой-то розовый маленький шарик.

Любое насекомое, летающее или ползающее, повергает моего младшего ребёнка в полуобморочное состояние, поэтому я предположила, что моли вряд ли набралось с десяток, но посоветовала позвонить соседке – та поможет справиться с летающим ужасом. Пришла Оля, добрый ангел, махнула крылом – побрызгала антимолью, развесила и разложила ароматические пакетики. Проблема была решена. Поблагодарив спасительницу и немного успокоившись, Ксения легла спать в большой комнате – в спальне она чувствовала необъяснимую тревогу.

Перед поездкой я долго ловила по всему дому вольнолюбивых зверюшек. Брыкающиеся лапы, выпущенные когти – все резервы были задействованы моими подопечными в схватке со мной. Но в итоге Хорошке досталась матерчатая переноска, Альфе – пластмассовая. Началась полуторачасовая эпопея борьбы за свободу. Хорошка грызла сумку. Прижалась мордой к сетке, прищурив глаза, и вид у неё стал безумный.

Иногда я раздаю котам на ночь куриные головы, и тогда из темноты слышится многоголосый вой, словно в фильме ужасов. Каждый охраняет свою долю. На полу, где стоит поднос с кашей, кто-то чавкает. В темноте у кошек разгорается аппетит, как будто при свете они стесняются уминать за обе щёки. Наверное, это у них от Кисандры. Некапризная в еде старая кошка ест не только кашу и кефир, но и тыкву, кабачки, в особенный экстаз её повергает дыня. Если летом я её не покупаю, Кисандра приносит с дороги обгрызенные корки и утробно мяучет, приглашая своих детей отведать деликатес.

А она по весне кота приобрела, сфинкса. Лысый, страшный, с родословной, без мозгов. Сидит на ручках, греется, бегает по полу, потолку и любым вертикальным поверхностям – типичный кот. По питанию – чистый искусственник, кормится только дорогим сухим кормом и консервами, со стола ни-ни. Всё строго – прививки, одёжки, лоток и всеобщая любовь. Что ему ничего нельзя, установили опытным путём: кота угостили куском курицы, после чего он три дня мучился животом, а семейство – совестью. Кота отпаивали ромашкой, а коллегу – валерьянкой.

На той же улице жил один мужичок, Геной звали. Работящий. Выпить сильно любил, но бдительная жена все подобные попытки на корню пресекала. Ну не все, но старалась. И вот как-то Гена вышел за ограду, присел на лавочку и достал бутылку дешёвого портвейна – супруга разрешила, после того как картошку посадили. Вышел он в надежде, что кто-нибудь подвернётся, он угостит, а потом и его угостят. Отхлебнул из горлышка разочек, поставил бутылку на землю, закурил. Тепло, травка зеленеет, птички поют, картошку посадили – сидит мужик, наслаждается жизнью.

...Любить я их и так любил, а тут уважением проникся. А то в процессе неудачных продаж я, признаться, это уважение подрастерял. Любовь и сочувствие остались, а уважения стало меньше. Какие-то неполноценные котики, раз не продаются. Хорошие, но что-то с ними не так. Обычная реакция на неудачу. Например, каким бы любимым и талантливым ни был отец семейства, но если он потеряет работу – жена и дети его понемногу перестают уважать. Считают неудачником.

Картинка с поливальными машинами мне в голову пришла первой. В привязку к ней память подсунула шествие колонны пленных немцев по Москве, когда за ними следом ехали поливалки, омывая осквернённую землю. А ну как, думаю, наш прайд тоже захочет смыть позор вторжения и территорию переметит! Но обошлось вынюхиванием, после которого Чита сделала несколько загребающих движений лапкой по полу.