Через три дня Муся перестала есть и вставать. Мы нашли ветеринара, та нас отругала, сказала, что на улице продают больных животных, но котёнка можно спасти. Несколько дней мы с мужем по очереди – поскольку работали – не отходили от Муси. Меняли горячую воду в грелке, укрывали пуховым платком, чтобы не падала температура тела. Каждый день ставили уколы. Раньше никто из нас не умел это делать, пришлось научиться. Причём, как только доходило до уколов, умиравшая Муся вдруг оказывала яростное сопротивление.

Недалеко от них на снегу лежала серая кроличья шапка. Кто родом из Советского Союза, тот знает эти шапки. После года носки они становятся всклокоченными, взъерошенными, повышенной лохматости: одно ухо залихватски торчит туда, другое сюда, лихо и задиристо, как у пьяного мужичонки. И всегда эти шапки будто крепко побиты молью. Наверное, бомжик в неё насобирал копеечек и побежал в ближайшую забегаловку переводить их в популярный питьевой эквивалент.