Как-то раз на сборе труппы Захаров попенял артистам на то, что они не радеют за будущее театра, не проявляют инициативы, не предлагают новые пьесы, не думают о перспективах развития «Ленкома». Через несколько дней к режиссёру обратилась маленькая девочка, выходившая на сцену в массовке, и завела серьёзный разговор: «Марк Анатольевич! Нам нужно поговорить о моём будущем...»

Чтобы стать шатенкой, в магазине покупали хну, продававшуюся в невзрачных пакетиках, разбавляли порошок тёплой водой и получившуюся кашицу наносили на волосы. Хна не всегда была качественной, поэтому конечный результат порой не оправдывал ожиданий. Интернета в то время не существовало, так что женщины передавали свои секреты из уст в уста.

Две войны прошло перед её глазами – Гражданская и Великая Отечественная. Добровольческая армия Деникина отступала на Новороссийск, а потом казачков расстреливали по балкам и оврагам. А через четверть века немецкие танки пылили мимо на Туапсе и Баку. Румынские солдаты грабили кубанские хутора. Все эти случайные люди – хорошие и плохие, добрые и злые – спешили, торопились вершить историю.

Расскажу вам историю неаполитанца, который любил футбол и хорошо поесть, но стал поваром и оказался за 69-й параллелью на снегу, который скрипит как битое стекло, будучи смертельно влюблённым в девушку из Стерлитамака… Не снег влюблён в девушку из Стерлитамака, а неаполитанец, надеюсь, это понятно. В тундре стоит город Норильск. Это одна история.

В общем, вызвали мамаша с бабушкой «скорую» и полицию, пообещав сыну, что он за это ответит. Стражи порядка, кстати, приехали раньше медиков и сразу сказали тёткам, что они сами дуры – ну, в более парламентских выражениях, конечно. Упомянули статью «Оставление в опасности» – мол, она как раз им и светит. Тётки пытались и на полицейских наорать в стиле «всё куплено», попутно снова по-всякому обзывали моего сына.

Отвели внука в сад. Нам и в голову не могло прийти, что так низко и подло станут вымещать своё недовольство на ребёнке. Лучше бы никогда не знать этих людей – просто язык не поворачивается назвать их воспитателями, скорее надзиратели концлагеря. Первые три-четыре дня мы забирали мальчика сразу после утренней прогулки, потом персонал настоял – надо оставлять на обед и тихий час.

На данный момент встречаюсь с девушкой, но она хочет расстаться. Моя ровесница, есть ребёнок. Всем хороша, да вот не желает работать! Из-за этого и разругались. Говорит, нет у неё времени на бесперспективные отношения, будет искать другого, согласного на брак. Причём уверена, что найдёт парня, который станет содержать её с ребёнком, – был у неё один такой, но сбежал, и я его понимаю.

Цирк мне по-прежнему представляется идеальным миром. Я вижу его таким, каким впервые увидела в детстве. А ведь росла абсолютно не спортивным ребёнком: занималась музыкой, рисовала… Но когда впервые попала на цирковое представление – сказала родителям, что стану или воздушной гимнасткой, как Раиса Немчинская, или укротительницей тигров, как Маргарита Назарова.

На рынке можно у разных продавцов всё попробовать – вот и наелся! На море я вообще пила вино на рынках бесплатно – пробовала и уходила. А виноград рвала на участках. Часто заявляюсь к знакомым – «рядом оказалась, зашла на чай». Куплю дешёвые пряники, а мне предложат суп, так и ужинаю. Придёшь в гости к подружке – можно пару конфеток спрятать в сумочку, вот и сладкое к чаю есть. Или можно незаметно достать из холодильника пару сосисок, сыра кусок, чтобы продукты не покупать.

Ещё случай. В выложенных на прилавке великолепных фруктовых пирамидах вы присматриваете яблоки – крупные, глянцевые, золотые плоды. Продавец ныряет под прилавок, копается в невидимых ящиках и выбрасывает на чашу весов пакет с яблоками – но какими! Меленькими, зеленовато-бурыми, битыми, пятнистыми, с гнильцой. Вы настаиваете на таких, как на витрине. Но, вместо того чтобы нарушить яблочно-витринное великолепие...

Мы забрали щенка, и, пока везли домой, я всё думала: это же надо такое сказать – интеллигентный щенок, вот выдумщица! Имя нам нужно было придумать на букву «М», назвали его Мэджик Бой – Волшебный Мальчик, коротко – Мэджик. Приехали домой, я показала трёхмесячному пёсику место, сказав это один раз. Потом повела на кухню кормить. Немного поев, он и не подумал крутиться под ногами, а спокойно отправился на свою подстилку.

В поликлинике я должна наблюдаться у участкового врача. Мне постоянно назначали разные обследования, ЭКГ, прочие. И каждый раз, когда заходила в очередной кабинет, мне было стыдно раздеваться. Разумеется, врачи спрашивали меня, почему хирург оставил этот излишек кожи. Утешали, уверяли, что можно его убрать. И вот я наконец надумала удалить всю эту «некрасивую картину».

В тот же год родители сестёр скоропостижно умерли один за другим, на руках у Нади оказалась несовершеннолетняя сестра. На свободе Надя разгулялась на славу. Днём и ночью в наш подъезд ходили её любовники и собутыльники. Но внезапно эти хождения прекратились – у Нади поселился грузин Васо. На родине он убил человека, от уголовной ответственности откупился, но по законам гор убийца должен прожить в изгнании не меньше десяти лет, иначе отомстят.

Однажды, когда сынок в очередной раз пребывал в ЛТП, у его матери появился женатый любовник, и свои интимные встречи они проводили у неё дома. Женщина очень сильно прикипела к тому мужику и вскоре стала говорить только о нём. Всё бы ничего, но вскоре должен был вернуться сын, и мать начала терзаться вопросом: где же встречаться с любовником? Об этом она мне лично поведала на очередных посиделках.

Внешне он не производил особого впечатления: среднего роста, худощавый блондин с почти прозрачной кожей. Его можно было бы назвать даже симпатичным, если бы не красноватые веки – у парня оказались очень тонкая кожа и совершенно белые ресницы. Но зато замечательная открытая улыбка. Увы, я так и не поддалась её очарованию. Меня, как сейчас говорят молодые, «не торкнуло», и мы с Сергеем оставались просто собеседниками, понимавшими друг друга.

Любовь к театральному делу появилась у Даниеля неслучайно, его родители прививали сыну вкус к театру почти с пелёнок. Единственное чадо, родившееся в ирландско-еврейской семье литературного агента и агента по подбору актёров, впервые вышло на сцену в пятилетнем возрасте в рыжем костюме обезьянки на детском утреннике. «Я был просто ужасен. Я танцевал на сцене секунд сорок.