Остался немым. Не помогла медицина с теми хвалёными московскими врачами. Таким калекой и прожил больше пятнадцати лет, пока однажды не встретил нашего участкового. И громко гаркнул: «Приветствую тебя, товарищ капитан!» Тот чуть с катушек не съехал, Клим ведь глухонемой считался… И как он мог сполнять отцовские обязанности, хоть и жил с семьёй?

Ира тогда училась в гимназии и параллельно поступила в театральный кружок, чтобы привыкать к актёрской профессии, о которой мечтала с детства. Руководил кружком юный тогда Николай Плотников, будущий народный артист СССР, корифей вахтанговской школы. Однажды он сказал своей ученице: «Извини, но ты никогда не станешь актрисой». Маленькие глазки-щёлочки, острый лисий носик, губки в ниточку, высокая костлявая фигура – разве с такими данными можно играть героинь?

Таинственный забор отлично маскировали заросли лещины. Пройдёшь рядом и не заметишь. Но недавняя буря свалила верхнюю секцию ограды, и она упала наружу, образовав крутой, однако вполне проходимый пандус. Готовцевы легко вскарабкались наверх и замерли, обозревая открывшуюся картину. Под ними была заброшенная стройка. Мощный частично перекрытый фундамент двадцать на двадцать метров, начатый первый этаж.

Ну, прилегли кто как. Я на стол телогрейку положила, коленями на стул встала, голова и плечи – на телогрейке. Светлана три стула составила и на них прилегла, а Галина с Татьяной на столы взгромоздились. Только задремали – стук в дверь. Светлана подорвалась к двери: кто там? Возвращается, говорит, начальник, – и пошла открывать. А у нас суматоха – я телогрейку в шкаф заталкиваю.

Бьют колокола во всех церквах, и из Свято-Успенского Трифонова монастыря появляется процессия. Несут икону Николая Угодника. А за ней, словно просо из мешка, сыплется народ. Кто во что горазд – с рюкзаками, авоськами, детьми, жёнами и тёщами, палками, палатками и ковриками. С инвалидными и детскими колясками, в сапогах, калошах и босиком, с хоругвями, иконами и колокольчиками. Все идут за иконой.

С Алёшей мы познакомились на известном сайте знакомств восемь месяцев назад. С первого взгляда я поняла, что это мой будущий муж. Я его всем так и представляла, правда заочно, по фотографиям. В нём увидела все те качества, которые мне нравятся в мужчинах. Немногословный, уверенный в себе, с прекрасным чувством юмора. Могу бесконечно перечислять его достоинства. С самого начала отношений стало понятно, что Алексею со мной удобно.

Я надел разбитые, но очень удобные кеды, на голову нахлобучил кепку и, как есть, в линялых трениках и майке, вышел на крыльцо, стараясь не скрипеть дверью. На небе ни облачка. Утреннее солнце ещё не набралось сил, но припекало уже прилично. Залитый им большак, проходивший под окнами, сверкал, укатанный машинами, словно его залили стеклом. Изредка по нему проносились, хлопая плохо закрытыми бортами, грузовики, иногда проезжали трактора.

Я сидела дома с детьми, муж был высококлассным каменщиком. Собственно, он всегда три зимних месяца находился дома, мы успевали отложить деньги за сезон. Но восемь лет назад он залёг на диван, как медведь в берлоге, – отлучался только поесть и в туалет. Три месяца перед моими глазами находились только его спина и задница. Я запаниковала, кожей чувствовала, что это плохо кончится.

Мама читала книгу на скамейке, изредка поглядывая на сидевшего в песочнице сына. Но мальчик в этот раз не играл в песок, а наблюдал. Старшие дети подобрали бездомного котёнка, гладили и наперебой спорили, кто возьмёт его домой. В конце концов они посадили малыша на асфальт, а сами встали в круг. Каждый громко подзывал котёнка, и тот сделал выбор. Счастливая девочка унесла его к себе домой. Вечером её родители выбросили ненужного зверька обратно во двор.

В драмтеатре я не работал, но работал в Театре музыкальной комедии, где допустим гротеск. Я люблю буффонаду и эксцентрику. С Театра музкомедии начинал свою творческую жизнь, будучи при этом ещё студентом второго курса театрального института. Но позже понял, что театр – это не совсем моё. В театре своя дисциплина, свои закулисные войны, это не по мне. Вдобавок я уже пробовал себя на эстраде и понял, что могу обойтись без репертуарного театра.

Ирочка Шалькова, сколько я её знаю, а знаю её сто лет, борется с лишним весом и тягой к сластям. В её офисе в обед устраиваются прямо-таки лукулловы пиры, потому она предпочитает проводить это время в небольшом скверике и меня иногда вытаскивает подышать воздухом.
– Ну вот, ещё одна компания! – воскликнула подруга. – Не сквер, а картина Ван Гога «Едоки картофеля».
– Шаурмы, – поправила я, глотая слюнки.

Куда побежит? К котятам, конечно. Сын может после работы к невесте заскочить, а с мужем отношения сложные: бухает по-чёрному. А где пьют, там и скандалы. Однажды спьяну супруг швырнул жену на косяк двери. После этого случая она ещё больше сгорбилась, появился тремор конечностей, все болезни усугубились. Но попробуй её благоверного тронь! Выдернуть обидчику волосы и лицо исцарапать – на это у Тани сил хватит. Крепка всё-таки первая любовь!

Если у тебя нет машины, ты нищеброд. Турция и российский Юг – для бедных. Цены на еду и коммунальные услуги растут, даже в парки вход уже платный. Иногда выбираемся гулять, так, честно говоря, обалдеваем от цен. За театр и цирк отдашь ползарплаты, поесть в парках отдыха, на горнолыжных курортах, в музеях можно только в дорогущих ресторанах, где с удовольствием шикуют россияне.

Среди этих профсоюзных работников обращала на себя внимание одна пара: оба сравнительно молодые, прекрасно одетые, они почти постоянно громко ссорились. И вот после очередного скандала у дамы случился сердечный приступ. Вызвали местную «скорую». Врач осмотрел больную, снял ЭКГ, напоил лекарством, сделал инъекцию. Ей стало легче, но она всё равно продолжала жаловаться на боли в сердце.

Эта фотография притягивала меня словно магнитом. Я часто доставала её из комода и подолгу разглядывала. Странно, но почему-то ни разу не спросила у бабушки, как зовут девочку и кем она нам приходится, только поинтересовалась, почему она умерла. Бабушка ответила – болела. Мне очень хотелось поговорить с той девочкой, сейчас уже не помню о чём, но именно поговорить, она меня совсем не пугала.

Я пожелала ему крепкого здоровья и сказала, что у него лучшая в мире жена. Коллега заулыбалась. Но ведь это так. И что бы ни было, она пронесла эту настоящую любовь через всю жизнь. И по-прежнему, как и двадцать лет назад, говорит о нём с такой теплотой и любовью! Не хочу утверждать, что такие случаи единичны, но всё-таки их немного, поэтому и запоминаются. А в основном-то, конечно, большая разница в возрасте становится препятствием потом.