Поселили нас в довольно задрипанном отеле: жёсткий матрац, набитый кокосовыми волокнами, мутное зеркало у стены, вместо кондиционера вентилятор над головой. Дня два наша группа жила по крайне плотному графику, без передышки осматривая достопримечательности. А потом мне захотелось увидеть что-нибудь необычное, так сказать, за пределами экскурсионной программы. Решил из любопытства наведаться в танцевальный бар.

Условия отсидки у парня достаточно гуманные, правда совсем не хочет работать. Он и на воле не хотел. Зато звонит мне почти каждый день, да по нескольку раз, у них там какая-то своя система мобильной связи, звонки вроде бы обходятся недорого. Как я в своё время с удивлением обнаружила, сейчас посылать в колонию деньги вообще не проблема, не говоря уже о передачах.

Или бывшую с её недовольством спровадить, чтобы не портила настроение? Разве это сейчас дружбой называется? Отстала я от жизни. Представила, что я бросила своего супруга и ушла к более молодому и красивому. И вдруг две мои подруги – а настоящих у меня две – заявляют: «Ты своего мужика дома развлекай, а к нам с ним не суйся». Да я тогда свою лучшую подругу вообще не должна на порог пускать.

Друзь – единственный обладатель шести высших наград игры, «Хрустальной совы». При этом он вовсе не является эталонным игроком, которого можно поставить в пример. За нелепые и обидные проигрыши его аж четыре раза навсегда выгоняли из клуба «Что? Где? Когда?». Тем не менее Александр Абрамович всегда возвращался и начинал с нуля – проходил утомительные отборочные игры и восстанавливался в звании знатока и магистра.

Своих детей у Капустиных не было. Сам Николай Семёнович до времени об этом не печалился, но вот стукнуло ему пятьдесят лет, и он неприятно удивился: когда успел столько прожить? Большой срок прожит. Кажется, сколько в него могло вместиться – целый мир, вселенная, столько событий, а ничего, кроме службы в армии, женитьбы и работы, не вместилось. Оставшееся время можно не считать, ничего значительного уже не произойдёт.

В тот летний день выходной вместе со мной получил Стас, паренёк из Вологды, числившийся у нас фельдшером. Хочется отметить, что за два года службы я сталкивался с ребятами из разных уголков нашей Родины, но именно вологодские парни остались в моей памяти как самые добрые и отзывчивые люди. Я не хотел провести свой выходной в бесцельном шатании по заставе, поэтому отпросился у нашего командира в посёлок.

Надо же было такому случиться, что незадолго до выхода в свет публикации батюшки мы с приятельницей тоже спорили на тему: есть ли на свете судьба, или ничего не предопределено, и любой человек вправе распоряжаться своей жизнью, как заблагорассудится. Моя подружка утверждала, что никакой судьбы не существует и каждый человек – сам кузнец своего счастья или несчастья. Я утверждала обратное.

А хлебушка? – скромно спросили москвичи – да с маслицем, да с головкой лука, а ещё бы горячей картошки, а потом и чайку с медком, – с надеждой продолжали мы. А хрена тёртого и сладкого не хотите, улыбаясь, ответствовал нам Никодим Стефанович, начальник и единственный сотрудник местной метеостанции, мужик тощий и длинный, с большой чёрной бородой и лысым заострённым черепом.

Да, книга была не из наших фондов, новенькая, изданная всего пару лет назад; у нас есть похожие, но только более лохматого года выпуска. Сразу скажу: эти книги очень нужные и востребованные, даже в самом драном виде. В общем, их сильно не хватает. Вдобавок эта монография стоит довольно дорого, около 800 рублей. И тогда я сразу же отдала книгу девушке, сказав, что она действительно не наша.

Из рассказов папы ребёнка и его бабушки картина складывается такая. Мама постоянно нервная, всё время кричит, если что-то не так – таскает ребёнка за шиворот, говорит в основном приказным тоном. Книжек сыну не читает, его развитием занимается мало. Очень обидчивая, с ней трудно общаться, потому что любое неосторожно сказанное слово может вывести её из себя. Когда они с Иваном жили вместе, могла по нескольку дней не разговаривать с мужем и свекровью.

В Абхазии существует одна деликатная проблема: с недавних пор в этих местах замечено чудовищное нашествие клопов-вонючек. Что, как, почему – никто толком не знает. Когда мы после всех экскурсий вернулись в номер, то обалдели: весь потолок в клопах! Сказать, что их было много, ничего не сказать, какое-то невероятное, дикое количество. Ощущение, словно мы попали на съёмки фильма ужасов о насекомых-убийцах.

Первое, что я делаю в отношении своих детей, – восхищаюсь ими. Любой рисунок, любое проявление творчества надо поддерживать и бесконечно цокать языком. Пусть отсохнет твой язык, но надо восхищаться и говорить: ну, старик, это просто откровение! Потому что вера в свои силы – главное, что должно быть у человека. А воспитание, о котором вы спросили, трудно переоценить. Всё, что в нас есть, – это воспитание.

Мы упорно верили, что с годами наступит улучшение, сын заговорит, начнёт развиваться наравне со сверстниками. Но этого не случилось, наоборот – в прошлом году врачи сказали, что теперь заболевание протекает в тяжёлой форме. Все эти годы мы с мужем спали стоя и сидя, пытались задремать где придётся, так как ребёнок путал день с ночью, бодрствовал по нескольку дней. Только в семь лет научился самостоятельно ходить в туалет.

Разумеется, коммунальные платежи наравне с лекарствами – первоочередные статьи моих расходов; просрочек не допускаю, при этом в холоде и темноте не сижу, немытой не хожу. Поскольку живу в сельской местности и имею приусадебный участок, держу огород, который здорово выручает. Думаю, огородом живёт большинство сельского населения. Выращиваю овощи и ягоды, характерные для средней полосы России, полностью обеспечиваю себя и детей картошкой...

Так рассуждала Вера, вкалывая на тяжёлой работе. Приходилось работать посменно: вечер – утро, вечер – утро. Возвращалась после второй смены поздно, после одиннадцати. Страшно было заворачивать за угол дома и входить в тёмный подъезд. Набиралась мужества и пулей летела на пятый этаж. Однажды, подходя к подъезду, увидела тёмный силуэт. Заскочила в дом – непроглядная тьма: кто-то выключил свет.