Но ещё больше меня удивляют газовщики. Если слесари-водопроводчики хотя бы что-нибудь полезное делают руками, ползают в подвалах, орудуют ключом, устраняют засоры, – эти лишь имитируют бурную деятельность. И рубят при этом с граждан не меньшие денежки – порой лишь за росчерк в квитанции. Приходят, спрашивают: газом пахнет? Нет? Ну и хорошо. Заплатите 600 рублей.

Мне совсем не хотелось ввязываться в эту историю, но соседки оказались активны: одна вручила мне рыболовный сачок мужа, другая – пакетик с паштетом для кошек, третья пыталась вызвонить хозяев запаркованной машины, чтобы открыть капот и достать оттуда бедолагу. К сожалению, те обещали приехать только через пару часов. Вспомнив звероловные приёмы из книг любимого Джеральда Даррелла, я принялась выманивать «добычу».

Тёща начала разговор с того, что спросила: любит ли он её дочь. Парень ответил, что удивлён таким вопросом. Тёща заявила, что стала сомневаться в его чувствах, но в данный момент её больше волнует то, что произошедшая мелкая размолвка ставит под угрозу их семейное счастье. Поэтому она позволила себе вмешаться и просит его как мужчину быть великодушным и взять примирение в свои руки.

На самом деле не особо мы с ней общались. У неё своя жизнь, у нас с Колей своя. Она в нашу не лезет, и на том спасибо. А потом мы вообще из города переехали в наш посёлок. Там батя мой с братьями надумали общее дело начать, фермерское хозяйство. Старшие трое братьев уже семьями обзавелись, да и младший тоже собирался вот-вот. Получается: три семьи братьев, ещё холостой пока брат и батя с мамой – уже сила.

Всё-таки собрались и выехали с подругой – как обычно, ещё ночью. Муж остался дома, у него рабочий день, его в управление вызвали. Перед выездом измерила давление – мама дорогая, какое высокое! Сидеть бы дома, а я куда собралась? Дорога к обители неприятна тем, что некоторые её участки очень плохо освещаются. Вдобавок снега у нас зимой почти не было, обочины тёмные, значит, света ещё меньше.

Острые на язык подруги им уже приписали служебный роман и давно уложили в одну постель, да только досужие сплетни всё это, ничего и близко не было. Такой сценарий вполне бы мог сложиться, но только при условии, если бы Света не была замужем. Она в этом смысле старомодна, вся в маму с бабушкой, для которых супружеская измена – отнюдь не романтический адюльтер, как говорят изысканные французы, а настоящее предательство. Для которого не существует прощения и смягчающих обстоятельств.

В это время на полу с конструктором лего возился наш четырёхлетний внук. Не отвлекаясь от возведения крепости, в тон деду Рома допел: «Сигарета тлеет две минуты…» Сказать, что дед был в ступоре и восхищении, – ничего не сказать. Но из кухни уже вышла бабушка, которая тоже услышала «выступление» старого да малого, и оно не вызвало у неё восторга. Дед чуть сконфузился, но потом с гордостью произнёс: «А что? Моя школа!»

Можно сказать, для многих восточных немцев мы, русские, до сих пор ближе, чем их западные сородичи. И на лживую пропаганду у осси, как и у нас, русских, стойкий иммунитет.
– Я всё детство отовсюду слышал, что у нас в ГДР нет свободы слова, что у нас цензура. Про застенки Штази, про советское КГБ нам все уши прожужжали. Но никто из моих близких к этому жужжанию серьёзно не относился.

По специальности Женя реаниматолог. Образцово-показательный такой реаниматолог: смекалистый, быстрый, решительный и не скупой на крепкое словцо. О том, сколько жизней он спас, я только догадываюсь, но происходит сие круглосуточно и ежедневно. Женя даже снял учебный документальный фильм о том, как оказывать первую медицинскую помощь в окопах, в поле, под огнём. Фильм правдивый, шикарный, но застрял в бесконечных рецензиях и согласованиях.

Кстати, сын поделился, что сам факт наличия этой «штучки» в кармане сильно добавил ему очков в компании, где в основном были ребята постарше. И, хотя на тему взаимоотношений с девочками он ни с кем не разговаривал, друзья считали его опытным в любовных делах. Воспринимали его молчание так: «мужик просто не хочет эту тему обсуждать». У нас ещё был такой разговор: если партнёрша говорит, что сама предохраняется

Тем летним днём 2022 года я совершала променад по аллеям от Пушкинской площади до самой «Кропоткинской», но когда дошла до Арбатской, на Москву обрушился сильный ливень. Зонта у меня не было, но даже и зонт не спас бы от разбушевавшейся стихии. Я заскочила в кинотеатр «Художественный», любимый мною с самого детства. Когда мы ещё жили в коммуналке на Кутузовском проспекте

Самые заметные экспонаты – последнее стихотворение Высоцкого, посвящённое Влади («Вернусь к тебе, как корабли из песни, всё помня, даже старые стихи…»), и одна из трёх посмертных масок, которые были сделаны, когда мёртвый поэт ещё находился в своей квартире. Влади объяснила свой поступок тем, что хочет начать новую жизнь, да и денег не хватает содержать большой дом.

На голове Джон носил характерную чёрную шляпу и снимал её, видимо, только у себя в комнате. Что происходило в покоях американца, никто не знал, поскольку Джон никого не пускал на порог. Да никто и не стремился к странному обитателю двушки – всем и своих забот хватало. Первое, что сделал Джон, – сменил замок в комнате. Но на какой – это надо видеть!

Результат понятен: он действительно с ней развёлся. А объяснял так: «Мне тогда никакие дети не были нужны, ну не думал я об этом. А тут постоянный гундёж, приписывание мне своих мыслей и надуманные обвинения. В общем, собрал я вещи – и за дверь. А ведь семь лет вместе прожили. И дальше всё было бы хорошо, но я уже не мог это терпеть». Однако, я думаю, всё равно эту семью разрушило бы что-нибудь, связанное с разницей в возрасте.