А летом коллега предложила мышку. Мы не раздумывая согласились, и вот у нас появилось чудо. Сама чёрная, лапки белые, носик розовый. Оказалось, девочка. Активная, любопытная, от испуга поначалу кусалась. Муж и сын выгуливали её, подкармливали, смело брали в руки. Но никак не могли мы ей подобрать имя. Однажды отец с сыном были пойманы с поличным. Смотрю – дают мышке семечки по одной и считают. Та складывает их за щёки.

В начале девяностых заводы нашего города уже дышали на ладан. Поэтому родители были счастливы, когда с помощью знакомого, работавшего с ними на одном комбинате, меня после школы пристроили на производство. Это было совместное предприятие, которое комбинат строил с немецкой фирмой. Он должен был выпускать полимеры – тару и пластиковые упаковки, тогда эти товары нам казались в диковинку. Мужики, которые всю жизнь паяли в цехах полупроводники, не понимали, зачем разливать пиво в пластиковые бутылки, когда есть стеклянные.

У Вовки трое соседей, у меня столько же соседок. Не мог же Володя сказать троим, в сущности малознакомым, людям – дескать, свалите на ночь, ко мне дама придёт. А уж я и подавно. И мы решили дождаться, когда освободится хотя бы один номер, чтобы выкупить его на пару-тройку ночей. Вовка сообщил, что он платёжеспособен. Но вот шёл уже пятый день, а результат нулевой. Вовка утверждает, что он москвич; наверное, врёт.

Алиса задумалась. Из недр памяти, видимо, всплывали разные военачальники, но кастинг они не проходили. И то верно: против Македонского абы кого не выставишь. Скорее всего, были отвергнуты вождь гуннов Аттила, Вильгельм Завоеватель, Чингисхан и Наполеон. Наконец в кучерявой голове появился подходящий кандидат:
– Ганнибал! Он был круче Македонского.

Он был сложен из крепких кедровых брёвен, имел большие окна, в отличие от подслеповатых маленьких окошек в избах односельчан. На окнах резные кружевные наличники, карнизы с затейливой резьбой. У входа – изящное крылечко, дверь тоже была вся резная, и вела она не сразу в избу, а на открытую террасу, где летними вечерами дачники пили чай из самовара и вели неспешные беседы. Крышу дед покрыл красными железными листами, что редкость для тех времён.

Семейство Ульяновых проживало в обычном симбирском доме с резными ставенками и холодными сенями. Присутствие Марии Александровны чувствовалось повсюду. Одно то, что в доме все общались на немецком, говорит о многом. Анна Ульянова вспоминает о матери: «Не находя интереса в нарядах, сплетнях и пересудах, составлявших в то время содержание дамского общества, Мария Александровна замкнулась в семье и отдалась со всей серьёзностью и чуткостью воспитанию детей...»

В восьмидесятые годы нам, юным советским медикам, недавно покинувшим стены института и начавшим врачебную практику, даже разговор о деньгах казался неприличным. Неудобно было спросить о размере оклада при устройстве на работу, а уж брать что-нибудь с больных казалось и вовсе недопустимым. При этом в подавляющем большинстве мы были практически нищими и трудились, как правило, на полторы ставки, не отказывались от дополнительных дежурств по выходным и праздничным дням, лишая себя отдыха.

Шла я и размышляла, как же хорошо: весна, солнышко, тепло, появляются первые цветы. И так жить захотелось! Ну, это отступление. Пока шла, люди поглядывали на меня с интересом. Редко на ком были маски, в основном все ходили без них. Когда я в аптеке называла лекарства, неожиданно вошёл мужчина средних лет. Вместо маски он закутал лицо шарфом, на руках были тонкие резиновые перчатки.

Поверила ли Хадиджа в чудо? На своём веку она видала всякое. Бизнес вела умело, знала цену слову и деньгам, вся округа уважала её за честность и щедрость: Хадиджа поддерживала многих бедных родственников и подруг. Что касается личной жизни, то эта женщина воспитывала четырёх детей от двух браков. Первый муж умер, со вторым она развелась. К ней сватались самые достопочтенные представители элиты всего Аравийского полуострова, но она всем отказывала.

Другая соседка, интеллигентная, скромная девушка поздно вышла замуж, в 30 лет, и – невинной, редкость даже по тем временам. А секса нет! Не смог любимый мужчина лишить молодую жену девственности, все попытки причиняли ей невероятную боль. Долго мучились супруги, потом выяснилось, что у женщины анатомические особенности, необходима небольшая операция. О своей щекотливой проблеме она рассказывала нам просто и деликатно. Когда выписывалась, все искренне желали ей счастья в семейной жизни, посоветовали перед первой по-настоящему брачной ночью немного выпить, чтобы расслабиться и не думать о привычной боли.

Где-то на границе зимы и весны мы завели кота. А потом буквально в один день произошло два величайших события, имеющих, как я думаю, непосредственную связь. Во-первых, мы кастрировали кота. Во-вторых, Путин сменил правительство. Не вижу никакой разницы в этих манипуляциях. С точки зрения Абсолюта, это одно и то же. И кто я для моего нового кота-правительства? Хозяин? Работодатель? Нет, просто едодатель, и всё. Завидую котам.

А близнецами нынешних гастарбайтеров, которые сейчас опрыскивают тротуары, лавочки и подъезды, тогда были отряды красноармейцев и санитаров, вооружённые ёмкостями с карболкой. Правда, улицы в то время не дезинфицировали.  Санитарные меры ограничивались уборкой кала и падали – обычное явление для городов, умиравших от разрухи. Запасов едкой жидкости хватало лишь на обеззараживание казённых, в первую очередь правительственных, помещений.

Я обожаю путешествовать не только в пространстве, но и во времени. Сергей Довлатов в сборнике рассказов «Чемодан» сетовал, что, когда собирался покидать страну, с жалостью к себе осознал, что вся его тогдашняя 36-летняя жизнь уместилась в одном единственном чемодане. Я оказалась зажиточнее Довлатова – у меня под кроватью лежат два больших фибровых чемодана с никелированными уголками, внутри которых хранятся не только моя юность...

Что имеем на сегодняшний день? Девочка учится, старается и вроде бы довольна. По её словам, через год собирается по внутреннему экзамену поступать в университет на психолога. Надеюсь, у неё получится. Эта история вот о чём: я совершенно чётко видела, что дочери действительно нужно, а что – категорически нет. Но вместо того чтобы давить на человека, который никак не мог определиться, я играла с ней в демократию. А папа тешил своё тщеславие не нужным дочке 11-м классом, а потом – и технической специальностью.