...Находится она в подвальном помещении, но всё чисто, уютно, на стенах картины, играет приятная музыка, да и кормят вкусно и недорого. К тому же выяснилось, что там работает знакомая моей коллеги – она и блюдо повкуснее посоветует, и скидку сделает. В общем, стали мы ходить туда на обед. Вскоре один из местных жителей рассказал нам, что в семидесятые годы в этом подвале находился морг.

Не могу сказать, будто дома его не кормили. Кормили, и, видимо, хорошо, потому что был он гладкий, щекастенький, с намечавшимся пузиком. Но дома-то он ел, а вот с собой ничего не брал, наверное, экономил. На беду, инженерная служба находилась рядом с нашим кабинетом, через стенку, поэтому Серёга посещал нас чаще и охотнее, чем других. В кабинете, кроме меня, сидели мои подчинённые.

Сам развод не стал неожиданностью, потому что в родительских отношениях давно не было лада. В когда-то образцовой семье пролегла трещина, повеяло холодом. Истерики и скандалы проходили на наших с братом глазах. К моменту развода обстановка в семье была настолько напряжённой, что окончательный штамп стал для нас спасением. Отец собрал вещи в рюкзак и ушёл. Нам он оставил квартиру и всё, что нажил с матерью за тринадцатилетний брак. В сорок папа начал жизнь с нуля.

Вполне обоснованно расчленёнки боялась Настенька, девочка с пышными розовыми бантами на золотых волосах. Ведь она была ходячая! И частично говорящая. Внутри её тельца были натянуты какие-то резиночки на крючках, отвечающие за ход ноги, и эти резиночки, на её взгляд, могли меня заинтересовать. Настенька сидела, неловко задрав ручку, словно бы заслоняясь от грядущей беды.

До сих пор не понимаю, что во мне переклинило. Но я согласилась, мы пересели на задние места и всю дорогу целовались. Выходя на своей остановке, парень хитростью выманил мой номер телефона – сделал вид, что не может найти свой мобильник, и попросил меня ему позвонить. Вчера весь вечер звонил мне, я не отвечала. Не считаю правильным продолжать общение после такого странного знакомства.

Сейчас трудно поверить, что мы тогда вытворяли. Просто были молодыми, бесшабашными, наивными и полными надежд, а также желания изменить этот мир. Творили глупости, несли чушь, ржали, как полковые лошади, пели песни, сбегали с пар, уносились в лес печь картошку или оккупировали чью-нибудь комнату в общаге, чтобы посидеть и поболтать. С Мишаней и Ташей мы дружим до сих пор, остальная компания распалась.

Вспомнив о родном русском алфавите, я помрачнела: Макс пока знает не все буквы. Ну ладно, рано горевать, всё выучим, тем более цифры он знает хорошо. Подошла к окну, убедилась, что синоптики не обманули, – погода отличная, солнце светит, ни облачка, небо голубое-голубое, сосны неподвижные, ветра нет. Похоже, книгу и буквы придётся отложить. Идём на набережную Енисея втроём: Макс, я и самокат.

Ещё до поступления я знал, что в каждом вузе обязательно есть команда КВН. И решил: если стану студентом, то обязательно буду в этой команде. В нашей академии на осенних и весенних смотрах художественной самодеятельности каждый факультет представлял собственные номера, и жюри определяло лучший из них. Наш факультет всегда оказывался лучшим. И вот после очередного смотра мы подумали и решили, что хорошо бы всем объединиться в одну команду.

С погодой в прошлом году нам не слишком повезло, море сильно штормило. Возможно, поэтому дельфинов нам удалось увидеть лишь однажды. И было их только два. Конечно же, не ограничиваясь пансионатом, мы выезжаем за его пределы, чаще всего в Абрау. Обратно возвращаемся на такси. Разговаривая с таксистами о том о сём, муж расспрашивает их о морской фауне, рыбалке, обитателях здешних гор, сплошь заросших деревьями и кустарниками.

Спустя четыре года я увидел на улице в городе Дарвине велорикшу – тогда они были редкостью, это сейчас на каждом шагу. На коляске было приклеено объявление: «Хотите работать с нами?» Сначала сомневался, что этим можно заработать, но, поговорив с людьми, решился. Мне повезло, вышел на работу в удачную ночь: тогда в Дарвине проходили скачки на лошадях. После скачек все тусовались в клубах, клиентов было много.

Моя голова так уж устроена – по ситуации обязательно идёт звуковое сопровождение. Мозг автоматически подбирает песенку, стишок, цитаты. И вот гуляю я под этот сказочный саундтрек и вдруг вижу у тропки кусты малины, много низеньких кустов. Подарок судьбы! Побежал домой за банкой, вернулся, собираю. Хорошо, тихо, только шмели жужжат, да в голове голос из мультика: «Одну ягодку беру, на другую смотрю…»

Я чувствовала, что муж лежит рядом, накрывшись одеялом, как делал зачастую при жизни. Лица не видела, моя голова находилась на уровне его подмышек. Во сне я почему-то помнила – супруг уже умер, и ожидала, что его тело будет холодным. Осторожно, чтобы муж не проснулся, прижалась к нему и вдруг ощутила тепло. Ощущения были такие, словно всё происходило наяву.

Миргали долго привыкал к новой обстановке, а отца вообще побаивался – ведь в больнице работали одни женщины. В кухне за дверью в углу висел белый халат, и старшая сестра Зоя надевала его, когда надо было покормить или умыть-переодеть Миргали. Но стоило его снять, мальчик не подходил к ней. Иногда он куда-то исчезал и не откликался на зов. Но однажды я обнаружила его в углу уткнувшимся в висевший халат и всё поняла. Отец больше не женился.

Нестерпимо хотелось чего-нибудь, что ещё не было мною прочувствовано. Но где найти такую, чтобы озадачила, но ненадолго? С рассвета бродил вокруг озера и приметил тонкую берёзку. Хрупкие веточки метались на ветру. Я тогда не подозревал, что эта берёзка уже вошла в моё сознание. У деревца я вспомнил о бывшей училке, недавно переехавшей в посёлок, такой завлекательной и манящей.