Я относилась к её проблемам нейтрально, тем более дочь сама уверяла, что просто не созрела для серьёзных отношений. Теперь осознаю: я просто прятала голову в песок, когда девочке требовалась помощь. А сейчас вот её закрытость проявилась в такой форме. Мне нужно было научиться жить с ней по-другому, а я воспитала нежный комнатный цветок. Моя девочка – ответственная, типичная отличница, всё делает максимально аккуратно.

Наша героиня появилась на свет в 1984 году и с детства хотела стать актрисой. Её родители хотели того же самого и сделали для этого многое. Даже имя дочери дали в честь героини одного из самых знаменитых голливудских фильмов. Но того же самого они хотели и для старшей дочери Ванессы, а также для брата-близнеца Скарлетт — Хантера. Курсы актёрского мастерства, пробы на съёмки в рекламе и кино проходили все трое.

Родился Кирыч, когда Димыч был в армии. Вот это был сюрприз так сюрприз. Настя писала обыкновенные письма, без признаков беременности, и в телефонных разговорах – ни слова о грядущем пополнении. Хотя Димыч мог и пропустить эту информацию. Он часто отключался в разговорах с Настей, болтала она без умолку, слово не вставишь. Но голос у неё был приятный, создающий уютный домашний фон, мультяшный такой, как будто «Спокойной ночи, малыши!» смотришь.

Однако обзвон длинного списка сантехников из записной книжки ничего не дал, у всех были отключены телефоны, видимо, в честь Дня России. Я понял, что мне нужен трудолюбивый, алчный и непатриотичный сантехник – и пошёл на известный сайт объявлений. Мне кажется, там есть всё. Там даже душу можно купить. Или продать. А уж сантехников… Я пропустил профи, у которых на фотографиях мускулистые красавцы в чистых комбинезонах и с белоснежными улыбками.

Из этих семнадцати на родину вернулись двое, один – мой отец. Но до этого были бои в составе армии Будённого, польский поход, борьба с басмачами в Средней Азии. Когда началась Великая Отечественная, первыми на фронт ушли все три младших брата отца, Динмухамет, Лутфулла и Халиулла. Не вернулся ни один. У каждого осталось по вдове с тремя детьми. Призванный на второй год войны 42-летний отец оказался в Сталинграде.

Раньше в туристических путеводителях писали: «Если вы путешествуете по Кении на машине, не оставляйте её без присмотра, иначе туземцы срежут шины и сделают из них шлёпанцы». Сегодня африканским сапожникам не нужно воровать – использованные покрышки можно найти везде. Из шины легкового автомобиля получается четыре пары сандалий, из шины грузовика – до десяти. Эта обувь не мокнет и не портится.

Свободное время мурси проводят в ожидании джипов с белыми иностранцами. Джипа у нас с напарником не было, и мы решили пробраться в парк на мотоциклах. Не стали брать гидов и охранников. Куда их посадишь и как? На местных дорогах и без пассажиров легко разбиться. Речки, грязь, скользкий гравий. В одном месте пришлось ехать чуть не по пояс в воде. Ещё хуже на спусках и подъёмах, когда угол наклона до 45 градусов, а сцепления на гладких камнях нет.

Для начала египтянин проехался по моей голове машинкой, и я почувствовал себя картошкой, с которой срезали кожуру. Машинка заедала, дёргала волосы. Вероятно, никто не чистил её с момента приобретения. Мастер вышел на улицу и смочил руки в ведре с водой. Вернулся, облапал мокрыми руками мою макушку и с видом Пикассо отошёл посмотреть, что получилось. С сомнением похмыкав, взял старинного вида ножницы и принялся наводить красоту.

В свете фар становилось непонятно, куда именно я еду, смогу ли проехать дальше. Решил остановиться и пройти вперёд пешком, чтобы проверить дорогу. Попытался нащупать ногой опору, но сапог провалился в пустоту. Мотоцикл тоже стал заваливаться на бок. Удержать 250 килограммов без точки опоры невозможно. Я упал, покатился по склону и свалился в холодный канал. Было неглубоко, примерно по грудь, я угодил в густой и вязкий ил. Успел посмотреть наверх.

Внучка росла смышлёной, всё впитывала как губка. Я учила её читать, мы вместе разгадывали загадки, кроссворды, у нас полное взаимопонимание. Когда у сына родился младшенький, его я тоже полюбила от души; он просто ангелочек, засыпал и просыпался каждый день с улыбкой, рос ласковым, добрым, послушным. Этому малышу всё интересно, в пять с половиной лет я научила его играть в шахматы.

Ко мне недавно приезжал сын, ночевал. Вечером собрался и ушёл к однокласснику, телефон оставил дома, взял ключи и сказал, чтобы его не ждали, а ложились спать. Я так и сделала. Полежала, почитала, время – полночь. Вместо того чтобы уснуть, начала вспоминать все случаи, произошедшие в нашем «тихом местечке»: кого когда избили, ограбили, убили. Накрутила себя так, что даже в носу стало пощипывать: лежу тут, мать, называется, а там… Мало ли?

Именно так я работал с Марком Анатольевичем Захаровым над «Обыкновенным чудом» и «Домом, который построил Свифт». Такой подход меня увлекал и увлекает. Марк Анатольевич сам в этом плане был моим неизменным единомышленником. Делали мы с ним в театре Сатиры спектакль «Чудак человек» по пьесе драматурга Азерникова. Там вообще не за что зацепиться в смысле волшебства, но мы всё-таки нашли возможность.

В хорошие сентябрьские дни нужно выбираться из своей норы куда-нибудь на природу, в лес, или хотя бы просто на улицу: проветрить остатки мозгов, посмотреть на женщин, которые снова становятся загадошными. По первому холодку они надевают длинные чёрные пальто с невозможным разрезом. Если направить взгляд вверх по стройной ноге, по загорелому чулку, где заканчивается этот разрез, – испарятся и остатки мозга.

Нашей «лошадкой» оказался алабай, за которым тянулась трёхметровая цепь. Мой Бест, подпрыгивая от счастья, подбежал ко мне, ткнулся в руку, делясь радостью, и помчался к алабаю. Как же они играли! Носились по всему участку голова к голове, припадали на передние лапы нос к носу, перепрыгивали друг через друга, кувыркались… Всё бы ничего, но цепью была переломана смородина, содрана кора с виноградной лозы, повреждены розы.

Жилищный вопрос стоял для меня остро, с нами ещё жил мой пьющий старший брат. И решилась перейти в какую-нибудь организацию, где жильё можно получить быстрее. Отпускали с трудом, со мной беседовал директор, я со слезами на глазах обещала ему вернуться после получения жилья. Так я оказалась в ПМК – передвижной механизированной колонне, занимавшейся мелиорацией, то есть осушением земель.

Сначала школу в родной деревне окончила старшая дочь, Аполлинария. Родители несколько лет снимали ей угол в соседней деревне, где были старшие классы, навещали её в выходные, привозили продукты. Потом девушка поступила в медицинское училище и успешно окончила его незадолго до войны. Трудовой путь начала в Серебрянском фельдшерско-акушерском пункте. Затем настал черёд учиться второй дочери, Марии, а в 1941 году семилетку окончил и Конон.