Я двадцать лет стояла по ту сторону баррикады – работала корреспондентом газеты «Вечерняя Москва». А теперь интервью берут у меня. Хорошо помню, как пришла однажды по редакционному заданию к одному очень известному актёру. Зимой, в жуткий холод. Он меня поставил в прихожей на коврик у двери и сказал: «Вот тут стой, чтобы не напачкала мне нигде, и быстро задавай свои глупые вопросы. У меня нет на тебя времени».

Хорошо, что он худенький, невысокий. Дотащила его на спине до кровати, положила в койку на бочок. И оба смеёмся. Получилось! А вот бабуля, к ней никто не ходит, даже раз в неделю не навещают. Хотя она отдала всё детям – дом, квартиру, внуку недавно машину купила. Неблагодарные. Старушка лежачая, недвижима почти, её надо поворачивать, растирать, говорить с ней, кормить. Всё это делаю сама. Она мне жалуется, слёзы бегут, я их вытираю, а она ловит мои руки, целует.

Моя молодость как раз пришлась на девяностые. Тогда в семьях чаще появлялся один ребёнок, а второй – уже только в двухтысячных. Я вообще женился в 2000 году, дочь родилась в конце 2001-го. Так вот, в девяностые годы я работал в школе, зарплату нам платили раз в три месяца. На заводах дела обстояли не лучше. В начале двухтысячных стало легче, но отношение к учителям изменилось. Мы считались обслугой, а дети – «продуктом образования».

Ирма настолько привыкла к моим россказням, что, провинившись, обречённо усаживалась передо мной, изображая внимание и готовность в сотый раз безропотно выслушать рассказ о хорошей собаке. Нет, она не была глупее Дюны, просто они разные. Обе старались предугадать, чего изволит хозяин, но Дюна, поняв, чего от неё ждут, моментально бросалась исполнить команду. Ирмин же мозг начинал придумывать причину, чтобы её в принципе не донимали подобными просьбами.

На площади Чудес возле башни она буквально на секундочку отвлеклась от гида, заливавшегося соловьём, чтобы купить маленький сувенир. Обернулась – а её группы нет, вот просто исчезла. Моя знакомая стояла в одиночестве чуть ли не в самом центре Италии, почти без денег, почти без телефона (потому что не купила местную сим-карту), совершенно не представляя, куда ей идти и что делать.

Я кивнула, а про себя подумала: бабке полтинник, а ей всё неймётся – лезет командовать. Нет чтобы скромненько сидеть в уголке да вязать носки домочадцам. В ту пору возраст свекрови казался мне запредельным, хотя сейчас понимаю, насколько молодой и активной она тогда была. Носки Нина Васильевна не вязала, зато какие делала пироги! Подготовка к выпечке напоминала священнодействие: на кухне разрешалось ходить исключительно на цыпочках и разговаривать только шёпотом.

Спустя полтора года после расставания Тамара сделала вторую попытку выйти замуж – на этот раз уже выбирала не сердцем, а умом. Михаил казался надёжным: года на три старше Тамары, судовой механик, контракты с зарубежными компаниями, постоянные высокооплачиваемые рейсы. Конечно, быть женой моряка не так-то просто, но деваться некуда. Да и Миша неплохо относился к Тамариному сыну, брал его с собой на прогулки, покупал подарки.

Иногда к услугам этих специалистов прибегают, потому что отдельный человек, повисший на верёвках, обойдётся дешевле, чем комплекс лебёдок и кранов. А иногда потому, что громоздкая техника просто не может добраться в определённые места. Скажем, при сужении высотных зданий кверху спускать вниз лебёдки невозможно, и на определённых этажах работы могут выполняться только вручную.

Сестра Игоря, Ирина, обитала в соседнем городе и воспитывала троих детей – дочку, сына и мужа. Узнав, что брат вдобавок хочет отправить к ней маму, нервно рассмеялась: «Хорошо рассудил: ему квартира достанется, а мне – больная старуха». Но отказать не решилась, забрала Надежду Константиновну к себе. Впрочем, после инсульта женщина физически восстановилась, могла и ходить, и обслуживать себя.

Можно по-разному относиться к той эпохе, но нельзя не признать тот факт, что ещё на послереволюционных руинах государство задумалось о детях, об их воспитании. И речь идёт не только о коммунистической идеологии, ведь журнал прежде всего учил подростка быть хорошим человеком. Это заслуживает уважения. Первый номер журнала, издание которого инициировали ЦК ВЛКСМ и Центральный совет пионерской организации, вышел 15 марта 1924 года по печальному поводу.

У сына с учёбой всё хорошо, почти по всем предметам пятёрки, куратор его хвалила, и мне было весьма приятно. Только с физкультурой пока ещё не очень. Вскоре наш будущий медик должен сдавать какие-то очередные нормативы, и если по физкультуре получит пятёрку, ему назначат повышенную стипендию, а это 2100 рублей против 520. Если поставят четвёрку, то 1200 рублей, тоже ничего.

Замысловатыми путями пришёл он на «Союзмультфильм»: после того, как окончил актёрский факультет школы-студии МХАТ, поработал режиссёром в Театре кукол Сергея Образцова и озвучил не один мультик. На студии к нему относились настороженно, как к чужаку, но чужаку безвредному. Бардин написал сценарий, который долго пылился. А когда он поинтересовался судьбой своего дебютного детища, ему сказали: «Сам написал – сам и снимай».

У некоторых жителей, особенно у разъездовских бабок, даже мелькнула шальная мысль, что на ёлку вскарабкался не сынок, а дедушка нового дачника. Заметив к себе внимание, Микки-Макемот тут же улыбнулся, показав зубы, которые у него были крупные и жёлтые, как у лошади. Это произвело ещё более сильное впечатление. Собравшиеся заойкали, баба Маня, у которой от напряжения закружилась высоко поднятая голова, плюхнулась на дорогу.

Мол, подобная переписка необходима ему как воздух, поскольку такому мачо нужно много женщин, но в действительности он не хочет мне изменять – вот интернет и приходит на помощь. Дескать, это всё такая ерунда, на которую я не должна обращать внимания, он любит меня и сам никогда не уйдёт, пока не выгоню. А эти девушки в сети – так, шалость, как пивка попить, не стоит даже говорить об этом. Видимо, он и правда так считает. А я вдруг почувствовала себя этакой домомучительницей.

Алиса надкусила бутерброд и принялась подозрительно его рассматривать.
– Па, давно хотела тебя спросить. Например, колбаса. Её из каких животных делают в основном?
– Из разных.
– А вот эту, её из кого сделали?