Наша больница отличается от прочих тем, что каждый новый сотрудник – от санитарки до заведующего отделением – проходит собеседование с духовным лицом. Наш непосредственный руководитель – владыка Пантелеимон. Патриарх Кирилл оказывает большую помощь. Несколько лет назад Его Святейшество отказался от цветов, которые обычно дарят на большие праздники, и попросил все сэкономленные средства направить нам.

Сначала ничего особенного не заметила, все кассиры так говорят, а в лицо им мы смотрим редко. Но в этом обращении почему-то не чувствовалось ни грамма усталого равнодушия – улыбка звенела даже в словах. Я невольно подняла глаза и увидела за кассой молоденькую девушку. Шатенка, жиденькие волосики, веснушки, далеко не красавица. Но такой чудесный лучистый взгляд, который сразу делал лицо юной девчонки милым и тёплым, будто она улыбалась только мне одной.

Короче я, как могу, берегу репутацию любимого города. У меня уже есть специальные «гостевые» маршруты. И будьте уверены, после таких прогулок иногородние граждане убеждены, что Владикавказ – это круто. Впрочем, так оно и есть. Итак, я накормил своего гостя пирогами и мясом и провёл экскурсию по Владику. Мы посмотрели все интересные места. И вот едем по улице Ленина мимо здания правительства.

Что уж говорить о девчонках. И я важно разрешала или отказывала, устанавливала и регулировала очередь, гасила конфликты. Оказывается, власть – это здорово! Ранним утром, пока ребятня ещё спала, я мыла тележку и скорбно рассматривала первые царапины и вмятины на серебряных боках. Робкая соседская Ленка приблизилась, как собачонка. А ведь она единственная ещё не опробовала моё двухколёсное чудо! И мы стали возить друг друга по очереди: то она меня, то я её.

В техникуме никаких преследований не было, но я уже отвык общаться со сверстниками, сидел всё время один, не мог заставить себя подойти к шумной компании, и соученики говорили у меня за спиной, что я странный. Потом поступил в вуз. Но одно дело слушать лекцию, а другое – работать в группе с другими студентами. Я глухо зажимался и не мог ни с кем нормально контактировать. Соответственно, студенты и особенно студентки тоже смотрели на меня как на пустое место.

Прибежала я к Наде рано утром, дома перехватила бутерброд с чаем. Взяла с собой книжку почитать, а вот еды прихватить не догадалась. И мама об этом не подумала, у нас-то заведено кормить всех вхожих в дом. Соседка оставила тарелку каши и бутылку молока – Митеньке на завтрак, как проснётся. На обед для мальчика была приготовлена мисочка супа, которую нужно погреть на водяной бане. Вот ещё сушечки, штуки четыре, малышу зубки поточить. А потом уже и мама вернётся.

Я двадцать лет стояла по ту сторону баррикады – работала корреспондентом газеты «Вечерняя Москва». А теперь интервью берут у меня. Хорошо помню, как пришла однажды по редакционному заданию к одному очень известному актёру. Зимой, в жуткий холод. Он меня поставил в прихожей на коврик у двери и сказал: «Вот тут стой, чтобы не напачкала мне нигде, и быстро задавай свои глупые вопросы. У меня нет на тебя времени».

Хорошо, что он худенький, невысокий. Дотащила его на спине до кровати, положила в койку на бочок. И оба смеёмся. Получилось! А вот бабуля, к ней никто не ходит, даже раз в неделю не навещают. Хотя она отдала всё детям – дом, квартиру, внуку недавно машину купила. Неблагодарные. Старушка лежачая, недвижима почти, её надо поворачивать, растирать, говорить с ней, кормить. Всё это делаю сама. Она мне жалуется, слёзы бегут, я их вытираю, а она ловит мои руки, целует.

Моя молодость как раз пришлась на девяностые. Тогда в семьях чаще появлялся один ребёнок, а второй – уже только в двухтысячных. Я вообще женился в 2000 году, дочь родилась в конце 2001-го. Так вот, в девяностые годы я работал в школе, зарплату нам платили раз в три месяца. На заводах дела обстояли не лучше. В начале двухтысячных стало легче, но отношение к учителям изменилось. Мы считались обслугой, а дети – «продуктом образования».

Ирма настолько привыкла к моим россказням, что, провинившись, обречённо усаживалась передо мной, изображая внимание и готовность в сотый раз безропотно выслушать рассказ о хорошей собаке. Нет, она не была глупее Дюны, просто они разные. Обе старались предугадать, чего изволит хозяин, но Дюна, поняв, чего от неё ждут, моментально бросалась исполнить команду. Ирмин же мозг начинал придумывать причину, чтобы её в принципе не донимали подобными просьбами.

На площади Чудес возле башни она буквально на секундочку отвлеклась от гида, заливавшегося соловьём, чтобы купить маленький сувенир. Обернулась – а её группы нет, вот просто исчезла. Моя знакомая стояла в одиночестве чуть ли не в самом центре Италии, почти без денег, почти без телефона (потому что не купила местную сим-карту), совершенно не представляя, куда ей идти и что делать.

Я кивнула, а про себя подумала: бабке полтинник, а ей всё неймётся – лезет командовать. Нет чтобы скромненько сидеть в уголке да вязать носки домочадцам. В ту пору возраст свекрови казался мне запредельным, хотя сейчас понимаю, насколько молодой и активной она тогда была. Носки Нина Васильевна не вязала, зато какие делала пироги! Подготовка к выпечке напоминала священнодействие: на кухне разрешалось ходить исключительно на цыпочках и разговаривать только шёпотом.

Спустя полтора года после расставания Тамара сделала вторую попытку выйти замуж – на этот раз уже выбирала не сердцем, а умом. Михаил казался надёжным: года на три старше Тамары, судовой механик, контракты с зарубежными компаниями, постоянные высокооплачиваемые рейсы. Конечно, быть женой моряка не так-то просто, но деваться некуда. Да и Миша неплохо относился к Тамариному сыну, брал его с собой на прогулки, покупал подарки.

Иногда к услугам этих специалистов прибегают, потому что отдельный человек, повисший на верёвках, обойдётся дешевле, чем комплекс лебёдок и кранов. А иногда потому, что громоздкая техника просто не может добраться в определённые места. Скажем, при сужении высотных зданий кверху спускать вниз лебёдки невозможно, и на определённых этажах работы могут выполняться только вручную.

Сестра Игоря, Ирина, обитала в соседнем городе и воспитывала троих детей – дочку, сына и мужа. Узнав, что брат вдобавок хочет отправить к ней маму, нервно рассмеялась: «Хорошо рассудил: ему квартира достанется, а мне – больная старуха». Но отказать не решилась, забрала Надежду Константиновну к себе. Впрочем, после инсульта женщина физически восстановилась, могла и ходить, и обслуживать себя.

Можно по-разному относиться к той эпохе, но нельзя не признать тот факт, что ещё на послереволюционных руинах государство задумалось о детях, об их воспитании. И речь идёт не только о коммунистической идеологии, ведь журнал прежде всего учил подростка быть хорошим человеком. Это заслуживает уважения. Первый номер журнала, издание которого инициировали ЦК ВЛКСМ и Центральный совет пионерской организации, вышел 15 марта 1924 года по печальному поводу.