Со временем соседка даже вздохнула с облегчением, что этот никчёмыш сам отвалился. Родила дочку от залётного молодца и стала дожидаться срока, когда муж из разряда пропавших без вести перейдёт в разряд умерших. Хоть пенсию по потере кормильца на сына получать станет, времена-то непростые на дворе. Дождалась. Мужа официально признали умершим, она оформила необходимые бумаги, ей назначили пособие, дело осталось только за приватизацией жилья.

Возможно, это тот самый парень в широченных, метущих пыль расклешённых брюках, в расстёгнутой (тоже по моде) рубахе. Я встретила его сегодня у колонки. Он подмигнул: «С полными вёдрами – к счастью». Нагнулся под ледяной струёй, перевитой хрустальной верёвкой, и долго жадно пил. И вот он мчится, красивый, как киношный герой, и, конечно, в эту минуту думает обо мне. Сладко замирает девчоночье сердце.

Когда спросили о собачке, девочка смутилась, неохотно ответила: мол, всё нормально. Уступив нашему напору, повела за сарай. Там была привязана собака: худая, одни рёбра торчат, от верёвки на шее рана. Миска рядом пустая, даже воды нет, а ведь жарко. Я разрыдалась, собаку отвязала и увела, она у нас жила какое-то время, поправилась, окрепла, потом её забрал сосед, чтобы охраняла двор. Эти люди относились к ней хорошо.

Мои родители и я пытались передать – они мне, а я своим детям – правила хорошего тона. Я пытаюсь расширять их кругозор, стараюсь найти время и рассказать им, что такое хорошо, что такое плохо. Но всё происходит очень индивидуально, с каждым ребёнком по-своему. И порой мы все допускаем ошибки из-за обидчивости, вспыльчивости. Почему-то считается, что дети должны нас, родителей, безусловно принимать и слушать во всём.

Началось всё с боли в животе, то заболит, то перестанет. Потом боль усилилась, жена настаивала – нужно обратиться к врачу. Отмахнулся. Тогда подтянулись все родственники – мать, сёстры, дочери: убеждали, просили, пытались достучаться, взывали к здравому смыслу. Он только повторял: «Отвяжитесь, само пройдёт». Вот как можно уговорить неуговариваемого? Ночью встал в туалет, и его совсем скрутило.

Так начались наши птицеводческие будни. Поселили пока мы наших маленьких пискунов в большую картонную коробку, параллельно начав сооружать во дворе и клетку посерьёзнее, на вырост. Приспособили в качестве кормушки и поилки широкие, приземистые консервные банки, закупили первую партию специального цыплячьего комбикорма. Теперь только и оставалось, что вовремя им еду подсыпать, водичку менять да травки свежей рвать по чуть-чуть.

Дом спал, а мужчинки развлекались. Они явно требовали продолжения банкета. Окно моей кухни располагалось рядом с лестничным окном. Заметив остановившуюся машину, я отшатнулась вглубь кухни, но видела всё очень чётко, даже их физиономии разглядела. Наблюдать это безобразие было не то что неприятно – просто отвратительно, но что я могла поделать?

Шестидесятилетие Садых Петрович встречал в одиночестве. Дважды он был женат, обеих жён похоронил, детей не нажил. Мечта о дочери, которую назовёт Шовкет, не осуществилась. Шумный двор старобакинского квартала был и его семьёй, и роднёй. В яркой палитре этого двора – и горланящая детвора, и утренняя перекличка ссорящихся супругов из двенадцатой квартиры, орущих друг на друга уже полвека, но так и не разбежавшихся.

И вдруг пару месяцев назад поймала себя на мысли, что мы давно не занимались любовью. Раньше такого не случалось – три-пять дней воздержания, и я уже на стенку лезла от неудовлетворённости. Добивалась от мужа супружеской взаимности, и всё отлично. А тут поняла: мне вовсе не хочется его тормошить. Всё же попробовала пристать к нему в постели, хотя бы для порядка.

Ребята стояли у поста, общались и вдруг увидели, как загорелась лампочка с номером палаты. Помчались туда, вбегают и видят, что больной лежит на полу – видимо, на кнопку нажал уже из последних сил. Возможно, человек попытался встать с кровати и потерял сознание. «Пульса нет, дыхания нет, – вспоминает сын. – Я одному медбрату кричу: беги скорее за дежурным врачом. Второму: вызывай реаниматолога. А сам принялся делать мужчине массаж сердца».

В 1982 году группа выпустила диск «Горячее пространство». Поклонники впервые не нашли на обложке привычной фразы: «Записано без использования синтезатора». Музыка «Куин» резко изменилась, стала жёстче, энергичнее. Фредди также кардинально поменял имидж: коротко постригся и отпустил усы. Тогда же он втайне обратился к стоматологу с идеей заменить все передние зубы. Зубы у него были крупные и не самые ровные – на голливудскую улыбку явно не тянули.

В социальных сетях все мои одноклассницы, однокурсницы выкладывают фото с детьми, а те, кто в положении, – выставляют напоказ животы. Как же я их всех ненавижу, как же им завидую! Думаю, почему у них всё складывается так гладко и сладко, даже приторно: и дети здоровые, и беременности лёгкие. Они ни о чём не переживают, не боятся хвастать животами, рожают как кошки. Мне самой противны такие мысли. Как избавиться от зависти, обиды и злости?

Бакинцы очень отзывчивы – особенно по отношению к незнакомым людям и гостям. На форуме «Моей Семьи» россиянка вспоминает случай, произошедший с ней в Баку: «Когда однажды я спросила дорогу и две азербайджанки мне её объяснили на своём языке, я всё поняла шестым чувством. Но всё-таки дамы для подстраховки остановили ещё нескольких прохожих.

В юности со мной в художественной мастерской работала девушка, которая рассказала о такой поездке. Совсем юная, только вырвавшаяся из села, она приехала в город учиться. Работала, жила в общежитии, ей нравилось, что она такая вся свободная – боевой макияж, сигарета, штаны в облипку. И вот однажды вечером ловила такси, а остановился частник, села, поехала.

Скоро уже и село Деболовское, а перед ним – затяжной спуск с огромной горы. Я знал, что там, на этом спуске, по две полосы в каждом направлении, но разделены они двойной сплошной. Зато при отсутствии встречных машин я сейчас обставлю целую колонну тихоходных «КамАЗов»! Уф-ф. Задуманный манёвр удался! Но что это? Что-что? Догадываюсь и заранее радуюсь встрече…

Миррен вспоминала, что её дед никак не мог отпустить прош­лое, всё время рисовал чертежи и картинки того, как выглядела усадьба Мироновых в Смоленской области, рядом с нынешним городом Гагарином. Пётр Васильевич в мельчайших подробностях рассказывал маленькой Хелен, где распола­гались конюшни, где росли ­прекрасные розовые кусты, которые посадила ещё его мать.