Моя мама всё любит группами. В молодости она тренировала группы по волейболу. Когда родилась я, мама переквалифицировалась в воспитательницу детского сада и стала тренировать группы детей и группы их родителей. Но, выйдя на пенсию, мама затосковала: круг её общения сузился до двух человек – меня и моего папы. Конечно, это была неравноценная замена большому миру, и мама принялась искать выход.

Обычно я иду на базар во второй половине дня, когда утренняя волна покупателей уже схлынула, а вечерняя ещё не налетела. И вот прохожу мимо бочек и замечаю, что в моменты затишья то паренёк к девчушке подходит парой слов перекинуться, то девушка оставляет свой пост на несколько минут и что-то оживлённо рассказывает пареньку. Ничего необычного, дело молодое. Прошло лето. В сентябре паренёк и девчушка исчезли. Бочки с квасом и морсом ещё стояли, но напитки отпускали уже продавцы солидного возраста.

Даше девять лет.
– Мама, как отличить кошку от кота?
Рассказываю об анатомических особенностях животных. Долго слушает, потом разочарованно говорит:
– Да? А я думала, по глазам.

Потом началось самое удивительное. Взорвался заведующий фермы Никита Никитич вместе с посудомойкой Наташей. В прошлом году к бытовке, в которой доярки переодевались перед дойкой, пристроили бойлерную. Грели воду, чтобы мыть фляги, да и дояркам теплее. В бойлерной Никита Никитич хранил документы, запасные халаты и велосипед. Ещё осенью наехал передним колесом на колючки и, вместо того чтобы заклеить, закатал туда молока.

На сказках, которые рассказывает сама себе повешенная козявка, офицер душевного здоровья почувствовал себя нездоровым. Он назначил мальчику ещё одно собеседование и отпустил домой. Картинка с дубом осталась на столе. Когда мальчик ушёл, «кабан» позвал секретаршу – ему хотелось свежего взгляда на ситуацию. Секретарь офицера душевного здоровья была умная адекватная девочка.

Стриженные под полубокс, трогательно ушастые, мы сидим за длинным столом в ленинской комнате курсантского общежития и таращимся на курсового офицера по прозвищу Гунька. На столе лимонад, бисквитные пирожные и конфеты россыпью: карамельки, «Коровка». Есть «Кара-Кум» и даже «Мишка на Севере» – их и пытаются выхватить наши цепкие пальцы в первую очередь.

А потом у меня умер муж. Схоронила его и поехала в город на заработки. Устроилась на рынок, а жила у одной старушки – брала она с меня немного, так что на жизнь мне хватало. Только вот с личной жизнью никак не складывалось. Стала встречаться с одним, вроде и человек неплохой – да только пьёт. Терпеть уж нет сил! И вот как-то разругалась с ним, пошла домой и думаю: «Господи, ну пошли мне человечка хорошего, чтобы не любил он эту дрянь! Мне, что ль, тоже запить? Все они, что ль, спиваются?»

Где-то послышался грохот – лавка сломалась. Потерпевшие крушение граждане внедрились в плотные ряды успокоившихся было соседей. Обстановка снова накалилась. Наверное, дошло бы до драки, но началось представление. И каждый нашёл себе дырочку среди чужих рук, голов, телефонов, в которую можно смотреть и видеть своего ребёнка. И каждый замер, чтобы не потерять этот с трудом добытый ракурс. Взрослые словно в замочную скважину заглядывали в страну детства.

И в довершение всех ужасов внезапно прогремел взрыв. Кто-то из дружной четвёрки притащил в парилку дезодорант. Раскалившись при страшной температуре, баллончик рванул в полном соответствии с инструкцией. Спиртосодержащая жидкость полыхнула синим пламенем. Непонятно, что могло загореться в парилке, но вспыхнул пожар. Шокированных и слегка контуженных вояк вынесло в предбанник, а оттуда все четверо ласточками выпорхнули на улицу через разбившееся окно.

Всё началось с того, что на заре своей журналистской деятельности я составлял обзоры происшествий в российской глубинке. В очередном первоисточнике говорилось о том, что такого-то числа в таком-то районе на берегу речки во время корпоративного пикника заместитель главы местной администрации ударил своего оппонента бутылкой по голове. Оппонент упал в омут и утонул. А я возьми и для пущей важности напиши – «мэр»…

Полёт оказался не самым серьёзным испытанием, гораздо хуже то, что Котя с Тосей поселились в нашем отеле. Когда мы выгружались из автобуса, на нас обрушился южный декабрьский ливень. Не у всех прибывших были под рукой зонты, но все туристы вели себя объяснимо: кто-то чертыхался, кто-то хихикал весело, кто-то мрачно и сосредоточенно тащил свой чемодан в главный корпус.

Утром 31 декабря в квартиру семейства Ханаевых я влетела как ураган, в бешенстве ругаясь по-английски. На иностранную брань перешла по двум причинам. Во-первых, здесь присутствовал пятилетний Костик, а во-вторых, все нецензурные слова относились к моему сердечному дружку, англичанину по имени Гордон. Он, подлец, клятвенно обещал приехать 31 декабря, чтобы вместе отпраздновать Новый год.

Ветер – душистый и холодный. На парапете, как дуэлянт, наотмашь лупит тебя мокрыми перчатками по щекам. И тебе нечем ответить. Слегка тревожно, но уютно. А особенно уютно посидеть на застеклённой веранде какой-нибудь кафешки, поговорить с интересным человеком. Мы сидели в ресторанчике маленького каталонского городишка Тосса-де-Мар, на застеклённой террасе с видом на море, и пили сангрию. Я и моя старая подружка Галя, жена Глебушки, тоже моего старого друга.

Три дня семинара пролетели как один миг, получилось весело и познавательно. Наш самолёт улетал поздним вечером, времени в запасе оставалось в избытке, поэтому напоследок решили прогуляться по площади перед зданием Совета министров республики. И тут нежданно-негаданно буквально нос к носу столкнулись с одним из авторов нашей газеты – управляющим строительного треста, о работе которого часто писали.

Для многих этот год станет поворотным. Отныне им придётся исполнять иную роль с большей ответственностью. Всё, что мешает движению по жизни, должно быть устранено. Так что не бойтесь бросить чемодан без ручки, пожитки незачем тащить. Более того, некоторым придётся вообще проститься со старым и развернуть судьбу на 180 градусов. В уходящем году все почувствовали дурное влияние ретроградного Меркурия (ноябрь) – это был тяжёлый период.

Юхан Таньку поднял, руку на талию положил, в глаза смотрит и качается. Танька про себя думает о дальнейшей жизни, план на следующий год составляет: «Так… Телик старый бабушке оставлю. А картину с тремя медведями заберу, будет у меня в Швеции над кроватью висеть. Надо, кстати, спросить: он в городе живёт или в деревне? И есть ли у них там многоэтажные магазины, как в Америке?