Любит, а это самое важное. И не только на словах. Очень привлекает и подкупает, что человек умеет трепетно заботиться. Но вот вопрос: стоит ли это родственных отношений? С другой стороны, у всех своя жизнь, и не хочется приносить свою в жертву. Устала быть хорошей и послушной девочкой, образцом для всех. Я, естественно, сказала, что должна подумать, и это правда. Человек мне приятен, ко мне относится замечательно, к ребёнку моему тоже.

В 37 лет я умерла. По-взрослому, без предупреждения, совсем не героически. Не было предчувствия, вещих снов и внутренних голосов. Просто после чашки кофе на крыльце – бац, и всё. Жизнь не успела пронестись у меня перед глазами, сознание просто отключилось. Дальше был длинный-длинный сон, который закончился через двое суток. Диагноз – разрыв аневризмы артерии головного мозга.

В 2014 году самая крупная планета Солнечной системы побывает в Раке и Льве. Это замечательная новость для всех нас без исключения. Ведь в первой половине года сказочно везти будет не только Раку, а всем водным и земным знакам. А начиная с 17 июля – воздушным и огненным. Правда, следует учесть одно обстоятельство. Дважды в году Юпитер будет двигаться ретроградно, то есть пятиться назад с точки зрения земного наблюдателя. Энергетика планеты снизится.

Природа меня ничем не обидела: и лицо вполне симпатичное, и фигура неплохая, и мозги вроде есть, и характер не вредный, не занудный. Родители меня любят, дали образование, бабушка в наследство квартиру оставила. В общем, недостаток у меня только один – недостаток мужа. Его нет и не было, хотя мне 34 года. Поскольку очень хочу ребёнка, и не одного, то уже пора говорить: «целых 34».

Родители тоже бывали у нас нечасто. Нет, Юля им не хамила, не устраивала сцен, но… родителям было с ней неуютно, как неуютно жить в дачном «скворечнике» под проводами высоковольтки. Вроде током не бьёт, но в воздухе вечно звенит какое-то напряжение и голова чуть заметно ноет. Я тоже, как оказалось, не люблю жить под высоковольткой, но мне-то деваться уже было некуда – родилась дочка Сашенька.

Назначил мне врач внутривенную инъекцию. Сестричка в процедурном кабинете немножко посокрушалась по поводу моих «невидимых» вен. Они у меня действительно глубоко спрятаны под кожей. Успокоила её, предложила помощь: пусть, мол, стянет жгутом мою левую руку, правой я сама аккуратно введу иголочку, а ей останется спокойненько и без проблем впрыснуть лекарство.

В реальной жизни я – женщина рубенсовских форм, но совершенно из-за этого не волнуюсь. Любимая угроза для расшумевшихся детей всегда звучала из моих уст примерно так: «Если кто-то будет баловаться, я к нему сяду на колени!» Тишина, как правило, наступала мгновенно. Дети ведь серьёзно опасаются – с такой дамы станется, а вдруг возьмёт и правда сядет? Тогда я была старшим воспитателем.

Время Рождества – время надежды. И дети, и взрослые затаив дыхание ждут добрых сказок. Независимо от возраста, мы остаёмся детьми. Так хочется, чтобы и твоя сказка была написана, и чтобы тебе улыбнулось счастье, однажды и на всю жизнь. Такое на самом деле случается, а иначе кто же станет верить в сказку? Мой хороший знакомый, журналист из далёкого Красноярска, однажды оставил свой родной город и прилетел в Москву. Думал: приедет, осмотрится, попробует себя в журналистике и, если повезёт, останется в столице.

Первый день работы не прошёл даже, а пролетел. Вечером все сдавали директору вырученные деньги. Я тоже сдала, но нигде за них не расписалась: я вообще не знала, что, когда сдаёшь деньги, нужно расписываться. А я такая радостная ушла отдыхать. Через день мы возвращались в Хабаровск, и вновь нужно было сдавать выручку. Я снова сдала, но в этот раз услышала от директора: «А где ещё деньги? Ты должна ещё триста рублей!»

Проблема в том, что я не умею абстрагироваться от деталей. От того, допустим, что кукла неживая и ей не больно. Или что меховая панда не переживает, потеряв мехового сына. А жители деревянного домика не так уж и несчастны, хотя у них и улетела крыша. Но они же деревянные, психика другая, откуда нам знать, что они чувствуют вообще? Я старательно подбираю домикам крыши, конструкторам – кусочки, а куклам – семьи.

Я пела в русском ресторане, и долгое время это было моим основным заработком в Нью-Йорке. Я не могу жаловаться на судьбу и не стыжусь этой работы, потому что ресторан даёт такую школу, какую не даст никакой колледж или институт. Но помимо выступлений в клубах и ресторанах мне всё время хотелось делать какие-то личные проекты, чтобы, как говорится, рутина не засосала. И эти попытки удавались.

Глаза Чалой глядели в поле. С беспокойством я наблюдала, как мимо проплывают окраины нашего маленького городка. Чалая вынесла меня на шоссе. Скоро мы дотрусили до перекрёстка, где лошадь встала и задумалась. Я сидела, как Илья Муромец на распутье: налево пойдёшь – железнодорожный путь найдёшь, направо пойдёшь – болото найдёшь. Выбор небогатый. Наконец лошадь приняла решение. Скользя полустёртыми копытами и рискуя лишиться всадника, она сползла с дороги и затрусила к озеру.

Сначала получила СМС из Башкортостана следующего содержания: «марина я жена игоря твоего отца полож 38р напишу адрес» (орфография и пунктуация сохранены). 38 рублей – небольшая сумма, положила, думаю: мало ли, может быть, у человека правда нет лишних денег. Естественно, никакого адреса не получила, только ещё несколько эсэмэсок с требованием положить денег на телефонный счёт.

Когда-то я водила свою дочь на занятия в храм. Там собиралось много деток 8–10 лет. Сестричка, молодая девушка лет 25-ти, не навязывала своим малолетним слушателям церковных догм, не корила за то, что нетвёрдо выучили молитву, никому из ребятни не пыталась делать замечания, пугать Божьей карой. Просто с улыбкой, спокойно, иногда с шутками рассказывала о том, каким представляется мир людских поступков ей самой.

Жизнь вроде бы налаживалась, но киношная романтика сельской жизни с петушиной побудкой, хождением по росе, встречами закатов и рассветов быстро улетучилась из-за невыносимо тяжёлых условий. Скотина требовала каждодневного внимания, кроме того, летом мы вручную заготавливали сено для зимнего прокорма, а для отопления нового дома требовались дрова, около 15 кубометров. Нам отводили делянки в лесу, мы валили деревья, кололи, складывали в поленницу. Большой огород тоже не оставлял времени на отдых. Сытая, без очередей, жизнь доставалась нам потом и кровью.