Я росла скромной, домашней девушкой. Не вела разгульный образ жизни, не посещала дискотеки, не курила, не пила. Молодого человека у меня тоже не было, и, соответственно, я была девственницей. Отношения хотела строить только серьёзные, чтобы в дальнейшем создать семью, родить детей. Годами встречаться, чтоб потом расстаться, я не хотела, про секс без обязательств вообще молчу. В связи с этим мне пришлось отказать нескольким молодым людям, предложившим встречаться.

Давно собиралась поделиться историей. Хочу подчеркнуть, что в ней нет вымысла, только правда. Это воспоминания многолетней давности, мне тогда было всего 11 лет. А нахлынули они после того, как я потеряла одну книгу. Проверила все книжные полки – нет. В семье все знают, что я этой книгой дорожу, муж и дети бросились помогать. Когда я уже готова была заплакать, книга нашлась – лежала на полке за другими. Потрёпанная, зачитанная, но с ещё заметным узорным теснением на светло-бежевой тканевой обложке. Д. Медведев «Это было под Ровно», 1950 год издания.

Здравствуйте, уважаемая редакция газеты «Моя Семья»! Прочла письмо «Ты взял чужое. Отдай» (№8), в котором женщина рассказывает, как они с мужем потеряли важные документы, и описывает ужасные мытарства, сопровождавшие их поиски. Эта заметка заставила меня вспомнить похожий случай, произошедший с нашей семьёй несколько лет назад.

Здравствуйте, уважаемые создатели газеты «Моя Семья»! Огромное вам спасибо за неё. Мне 72 года, украинка, зовут Елена Владимировна, родом с Полтавщины, но уже 50 лет живу в Донецке, овдовела два года назад. Читая вашу газету, я вспоминаю свою молодость. Многие вам пишут, рассказывая о своих любимцах. Решила и я рассказать, может, это интересно читателям, и если напечатаете в газете, буду очень благодарна.

Человек я увлекающийся и дружить вполсилы не умею, увы мне. А если учесть, что чрезвычайно плохо разбираюсь в людях, то вообще беда. Этот колоссальный недостаток восполняет только моя недоверчивость к людям: прежде чем пустить человека в свой дом, который, как известно, крепость, я тридцать раз подумаю, да и не приглашу. Но так складывалось не всегда.

У меня есть коллега Анна – ей 25 лет, была замужем, развелась, растит маленького ребёнка. С виду благовоспитанная, хотя и бешеная немного, но дружелюбная. Сначала я её сторонилась, потом она сама устроила посиделки с пирожными, на которых я узнала о её жизни всё. Многое из этого вызвало у меня отвращение, но я сказала себе, что надо видеть в людях хорошее. Стали с ней общаться. Она сумасбродная, но я списывала это на характер, на нервы.

Имя Лаврентия Берии для большинства стало синонимом злодея. Есть ещё, правда, экзотическое меньшинство, которое, назло господствующей точке зрения объявляет деятелей сталинского времени кристальными рыцарями. То и другое – крайности. Берия не рыцарь и не злодей. Не стоит его демонизировать. Он не демон, не маньяк и уж точно не герой. А самый обычный человек, рядовой негодяй, которого история выбрала на роль руководителя силовых структур в первые десятилетия после революции, когда цена человеческой жизни крайне низка. На этом посту, предполагающем море крови, он проявил себя как «успешный управленец».

Уши у меня не девичьи, слышала и не такое. Но эти слова меня очень расстроили. За что она так со мной? Выходит, если девушка в 17 лет делает аборт, не зная от кого, если женщина убивает живого и здорового ребёнка только потому, что его не хочет, – это нормально? А если желанный ребёнок сам умер месяц назад – так это противно.

У каждого человека есть или, во всяком случае, должно быть место, а может, и не одно, куда всегда хочется возвращаться, чтобы снова и снова окунуться в воспоминания, испытать те же чувства. Есть такое место и у меня. Это земляничная поляна. Когда-то Лев Лещенко пел: «Земляничная поляна, солнца след, земляничная поляна, детства свет…»

Прощаясь, я сухо поблагодарила араба за прекрасно выполненный массаж, но потом произнесла с постным лицом, что слишком много откровенных прикосновений. А секс между нами исключён, я замужем. Аминь. Тем не менее, завёл он меня не по-детски, давно я так сильно не хотела мужчину.

Когда началась Великая Отечественная война, моя мама Зинаида Карева (до замужества – Кудряшова) ещё училась в школе. Враг подошёл к самым границам Рязани, немецкие части стояли уже в городе Михайлове, что в 30 километрах от областного центра. Часто бомбили и Рыбное – крупный железнодорожный центр, через который шли эшелоны с бойцами, военной техникой, ранеными. Занятия в школе, где училась мама, временно прекратились, там разместился военный госпиталь.

В 70-х годах колхозники одного из хозяйств Калининградской области обрабатывали проблемный участок на пересечении трёх дорог. Каждый год при запашке зяби плуг трактора цеплялся за какое-то препятствие и ломался. Надоело мужикам постоянно ремонтировать плуги – решили откопать этот «лежачий камень» и очень скоро упёрлись в какую-то трубу. Стали рыть дальше – а там ствол орудия!

Обладателю главной кинопремии России «Ника», приза за лучшую мужскую роль фестиваля «Кинотавр», «Серебряного медведя» Берлинского кинофестиваля актёру и режиссёру Сергею Пускепалису по душе кочевая жизнь. За 47 лет он объездил полстраны: родился в Курске, детство провёл на Чукотке, переехал в ставропольский Железноводск, оттуда – в Самару, далее в Москву, из неё в Челябинскую область, Магнитогорск, затем – в Ярославль. Сейчас вновь «прописался» в столице, вопрос, надолго ли? В фильмографии артиста такие заметные картины, как «Простые вещи», «Как я провёл этим летом», «Жизнь и судьба».

Излишки яиц и баранины он продавал не только соседям, но и проезжавшим на автомобилях – через наше село проходит крупная автомагистраль, Каширское шоссе. Летом и в сентябре отец также приторговывал дарами сада и огорода: яблоками, сливами, огурцами, кабачками. Как правило, у дороги он стоял не один, а вместе с другими продавцами, своими соседями: так торговать веселее, да и время за разговорами проходило незаметно. Но именно тогда мы с отцом поняли, что торговля торговле рознь, ведь даже там, на дороге, одни продавали свою продукцию честно, а другие мухлевали, чтобы сорвать куш побольше.

Я с семьёй живу в Санкт-Петербурге, но в далёком 1962 году это был Ленинград. В возрасте 11 лет я лежала в больнице на набережной реки Волковки, в палате находилось примерно шесть девочек 7–13 лет, ещё стояли две кроватки, в которых лежали две девочки, наверное, годовалого возраста. Помню, одну звали Леночка, а другую – Маринка. Мы больше любили Маринку, играли с ней, переодевали ей ползунки. Была она крепышок и вроде тёмненькая.