Вот тогда я взяла сына, и мы отправились навещать собак. Так началась моя новая жизнь. У меня появилось много друзей-волонтёров. Теперь этот приют – мой второй дом. Когда я пришла в «Домашний», там было около двухсот собак. Казалось – это много. А теперь у нас проживает около шестисот животных! Как получилось, что Илона Броневицкая создала приют?

Муж, в принципе, не возражает против собаки. Во-первых, он их любит, в отличие от меня, во-вторых, не может противостоять давлению обожаемой дочки. Постоянно говорит мне, что в детстве тоже мечтал иметь пёсика и очень страдал из-за невозможности его завести. По мнению мужа, единственный ребёнок в семье чаще всего вырастает эгоистом. Уверяет, что дочке пойдёт на пользу забота о живом существе, это приучит её к порядку и ответственности.

Добрели до остановки, но автобус лишь мигнул нам красными огоньками, а следующего ждать очень долго. Постояли мы немного, две одинокие девушки, и пошли вдоль дороги, гадая, что произойдёт раньше: нас догонит очередной автобус или успеем добраться до оживлённой магистрали, где много других маршрутов. Мы уже миновали университетский городок, как вдруг рядом с нами остановилось такси, распахнулась дверца.

Я помчалась на премьеру «Карамазовых» ещё и потому, что два года жизни отдала Фёдору Михайловичу Достоевскому, выпуская Настасью Филипповну в спектакле «Идиот» в Театре Моссовета, премьере прошлого сезона. Я в этом материале последнее время плотно существую, впервые столкнувшись с таким автором в профессии. И тут «Карамазовы»… На спектакле, который Саша скромно назвал «концерт-концепт», я открыла для себя композитора, поэта и режиссёра в одном лице...

Надо сказать, ребята не подводили. Сынок мог проснуться в любой момент, а мои юные помощники уже действовали чётко по графику: кто и в какой очерёдности идёт успокаивать ребёнка, дать водички или переодеть штанишки. В один из вечеров молодёжь уселась в большой комнате играть в карты, а я расположилась на улице в гамаке. Притащила торшер, опрыскалась средством от комаров и зачиталась. Одиннадцатый час вечера, тишина, спокойствие, благодать!

Женщина работала в крупной финансовой организации. К ней в кабинет вломились трое – участковый милиционер, адвокат и следователь (которого на тот момент уже уволили, это мы позже узнали) и начали требовать деньги. А если не заплатит… Они забрали все печати, документы, опечатали кабинет и каждый вечер после 23 часов звонили ей с угрозами. Первое, что ей сказал: деньги ни в коем случае не давать – сядут на шею. Я служил срочную в секретной части и знал, что говорил.

Собачка оказалась очень смышлёной, несмотря на юный возраст. Она успешно загоняла кур в специально построенную отцом низкую загородку, обтянутую сеткой. Это наше первое хозяйство, служившее неплохим подспорьем. Кур имелось у нас порядка двадцати, и они, безмозглые, нередко через сетку перепархивали и бродили по просторному двору. Могли запросто попасть под колёса машин или забрести в соседние дворы. Чтобы этого не произошло, их и отслеживала Чернушка.

В другой раз хлипкий пацанчик – в народе таких ласково кличут «дрищами» – сидел недалеко от меня в маршрутке и «перетирал» с собеседником по телефону. Тоже громко, «из мати в мать», да ещё изображал блатного авторитета. И смешно, и глупо. Нас в салоне было двое, поэтому я решил послушать, из академического интереса. Все его, оказывается, предали, все предатели.

Смотреть на высохшее в былинку тело было мучительно, и Лычагин крепился, натужно улыбаясь, чтобы не сделать жене ещё больнее, не нанести душевную рану. И жена напоследок оценила его жертвенную деликатность, почти беззвучно прошептала перед самой смертью одно-единственное слово, на которое хватило жизненных сил: «Спасибо». По впалой щеке сиротливо прокатилась одинокая слезинка, и глаза жены закрылись навечно. Лычагин медленно опустился на колени, прижался губами к холодной руке и безутешно заплакал.

Повздыхали-погоревали, решили, что соседка стащила – она к тёти-Нюриному мужу в последний месяц его жизни часто заходила, помогала по хозяйству. Вдруг в самый разгар является та самая соседка! Бледная как смерть, руки трясутся. Отдаёт родственникам шкатулку с золотом и говорит дрожащим голосом: «Заберите её поскорее, глаза бы мои не видели эту шкатулку! Всё до последней побрякушки на месте».

Платье новое купила, маникюр-педикюр, сам понимаешь. Членство обошлось мне дорого, а результат нулевой: ни одного молодого мужского лица, одни пенсионеры. Сижу и рассматриваю таких же голодных баб, как я. Полный облом. Вышла на улицу и швырнула новенький партбилет в урну. Потом Наташа сменила тактику: в непогоду после работы ехала в аэропорт и с полупустой дорожной сумкой толкалась в зале ожидания.

Хорошие, но грязные вещи мы с Верой брали домой, стирали и раздавали неимущим порядочным людям. Часто с подругой дарили фонду и вещи, и продукты, и деньги. Осенью 2015 года председатель сильно нас обидела, и мы перестали помогать фонду, мои друзья последовали нашему примеру. А ведь за шесть лет мы с мужем отнесли туда не менее 200 тысяч рублей. Многие тогда отказались помогать фонду, ведь два раза в год нужно собрать до двадцати справок.

Джинн по имени Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, он же старик Хоттабыч, прожил последние три с половиной тысячи лет в кувшине, в который он был заключён царём Сулеманом ибн Даудом и из которого был освобождён советским пионером Волькой Костыльковым. Хоттабыч стал верно служить Вольке, творя всевозможные чудеса. Следует сказать, что в мусульманском мире слово «джинн» означает то же самое, что в христианском – «бес», «чёрт», «демон».

На вопрос «почему?» Тёма ответил: «Я не буду жить с этой тётей». Ни беседы, ни уговоры не помогли. После смерти матери Тёме досталась родительская трёшка, а ещё двушка, которую бывшая Сергея унаследовала от своих родителей. Обе квартиры сдали, деньги получает свекровь. На вопрос Ани «Почему бы нам не поселиться хотя бы в двушке, ведь официально ты отец Тёмы, у него две квартиры, а мы снимаем?» – Сергей ответил: «Это квартира ребёнка».

Раньше он часто выпивал, потом всё же завязывал на какое-то время: ведь нужно ходить на работу, потому и сдерживался. А теперь, как говорится, не просыхает. Мы поговорили, и выяснилось – уже около года он на инвалидности, какие-то проблемы с сердцем, аритмия или что-то в этом духе. Получив группу, сразу же запил на длительный срок, обрадовался, что теперь на работу не надо. Вроде бы жизнь наладилась – пенсию дают, красота, да только её не хватает, вот в чём проблема.

В каждом населённом пункте существовали часы, на которые все ориентировались. Например, циферблат на здании ратуши. Или колокол главного собора, который начинал бить в полдень. Или полуденный выстрел пушки со сторожевой башни. Этого казалось вполне достаточно. И в каждом городе было своё время. Оно могло отличаться от столичного на 6 минут, 38 минут, на 2 часа 43 минуты – на сколько угодно. Местное время устанавливалось по солнцу.