Свет в конце тоннеля ты видишь в тот момент, когда уже выходишь оттуда. У меня был один очень тяжёлый выход из наркоза, страшное чувство, невозможно забыть. Носишься по коридорам с бешеной скоростью, маешься, не понимаешь, кто ты, и выхода нет. Возникает страх, что никогда не выберешься из этих коридоров! Потом вдруг ощущаешь себя мечущимся листком дерева. Через какое-то время осознаёшь, что ты – Лена Валюшкина, постепенно выползаешь. Но тот страх запоминается.

Я сначала даже не поняла, о какой такой бабе идёт речь. А потом сообразила: это она о моей бабушке говорит, за которой я ухаживала до её 97 лет, что стоило мне здоровья, нервов и времени. За бабушкой приходилось следить, чтобы она не выпрыгнула из окна, не навредила ни детям, ни себе. Она уже всюду видела бандитов и насильников, никого не узнавала, в том числе и меня. Я ворочала её лежачую, срывая спину.

Котик как будто всегда у нас жил: не скучал, не плакал, к лотку был приучен, к когтеточке и сухому корму – тоже. Никаких проблем он не доставлял. Иногда, конечно, шалил, бегал по ковру на стене, качался на шторах. Это продолжалось до тех пор, пока позволял его вес. Даже сейчас иногда прыгает на штору и тут же падает на пол вместе с ней. По метрике котёнку нужно было дать имя на букву «г». Я назвала его Гранд Мурис, но это только по документам.

Ну, мне не привыкать. Отравления – знакомая тема, потому что и у малыша случались проблемы с животом, и у нашей собаки с её ослабленным ЖКТ нередки те же симптомы. Так что имеется чемодан с лекарствами. Боли в животе любого происхождения – от гастрита и панкреатита до простого метеоризма – всё вылечим. Десятки наименований лекарств: сиропы, таблетки, ампулы и даже микроклизмы. Промыла я пациентке желудок, дала препараты.

Вчера приехала – всё засажено картошкой. Увидев моё изумление, ответили: «А что, земля должна пустовать, по-твоему?» То есть ни одно моё слово к их мозгам не пробилось. Мама вообще не даёт мне ничего самостоятельно решить и претворить в жизнь. «Ты всё сделаешь не так, как мне надо». А как ей надо? Помидоры она подвязывает лентами из ветхих футболок, которые сначала полдня ищет, потом полдня режет.

Начался ад. С работой у него не ладилось, жили на мои декретные, плюс ещё свекровь помогала. Муж был постоянно пьяный и злой. Его периодические покаяния прекратились. Дома находиться стало невозможно, я радовалась, когда муж вообще не приходил, нам без него было спокойней. Разговаривала с ним, только когда трезвел. Он объяснял, что ему тяжело, ничего у него не получается, без денег домой идти не хочется.

Говорят, сначала у них была бабуля с почечной коликой. Расслабив больную инъекциями, будущие профессора погрузили её в ванну с тёплой водой (в те времена подобные методы практиковали). За бабушкой надо было наблюдать, но тут поступил пациент с прободной язвой желудка. П. и Ж. устремились его оперировать, а потом им сразу в оперблок подали женщину с гангренозным аппендицитом...

До девяти лет у Тэмуджина было прекрасное детство, отец растил из него воина, обучал конной езде, стрельбе из лука, борьбе, рубке, в общем, всему, что должно нравиться любому мальчишке. А свой разбойничий взгляд на женщин Есугэй, видимо, решил сынишке не передавать. И от греха придумал его пораньше женить. Для этого поехал к друзьям, у которых росла славная девочка Бортэ. Погостил, сговорился, что через несколько лет сыграют свадьбу, и отправился домой.

Ели мы не на парковках, а готовили бутерброды на скорую руку. И здесь тоже разделили обязанности: мама делает бутерброды себе и папе, сестра – себе и старшему брату. Заметили, что детям такой расклад понравился. Особенно сыну, хотя раньше он часто был нетерпим к сестре. А как же может не понравиться, что за тобой ухаживают! Ну и много ещё чего мы придумывали в дороге для объединения наших детей. Семь лет разницы – это очень непросто.

В детский сад мы с братцем ходили вместе, в одну группу, потому что разница у нас – две недели. Обычно утром крёстная закидывала Саньку к бабе Нюре и мчалась на работу, а та уже отводила нас обоих. Забирали они нас с крёстной по очереди. Если первой приходила бабуля, то Санька шёл к нам, бабуля нас кормила, потом мы играли, и брат у нас ждал крёстную с работы. Если та освобождалась раньше, то она забирала нас и по дороге заводила меня к бабуле.

В конце концов даже наша мама, которая во всём Игорю потакала, устала от этого конвейера любви. Строго сказала ему, что пора создать семью и остепениться. Родители влезли в долги и купили ему двухкомнатную квартиру – с условием, что жить там он будет уже с женой. Я, разумеется, тоже, как могла, поучаствовала в оплате подарка – брата всегда любила и, чего греха таить, порой баловала. Конечно, желала ему счастливой семейной жизни, а не бесконечных случайных связей...

...И вот как-то вечером решила Маша с двумя подругами и мамой посетить ночной клуб. Мама – это вообще улёт, а не женщина, высокий профессионал в своём деле, но авантюристка невероятная. В клубе они отлично отдохнули, на рассвете покинули его и стали спрашивать у таксистов, сколько стоит вернуться в наш военный городок. Таксисты называли разные цены – от 900 до 1300 рублей. Барышни сказали, что это чересчур, горячие дагестанские парни ответили, что выхода нет.

На Таганке судьба актёра складывалась удачно. Он сыграл центральные и главные роли в спектаклях «Пугачёв», «Мать», «На дне», «Живой», «Деревянные кони», «Борис Годунов». Играл Лаэрта, Солёного, даже Коробочку. Известно, что у Любимова был жёсткий, почти диктаторский характер. Бортник – один из немногих актёров Таганки, кто позволял себе спорить с ним во время репетиций.

...Как ни странно, данный факт немного успокоил Василия Лукича. Он всегда очень уважал военных людей. Сейчас вообразил худощавого, не утратившего офицерской выправки героя. Прямой взор, орлиный нос, немного выдающиеся бронзовые скулы. Сухое, жёсткое, резко очерченное мужественное лицо. Состарившийся Андрей Болконский. Волосы – соль с перцем. Возможно, в шрамах, возможно даже, в инвалидной коляске.