...История третья. Девушка к себе пригласила, молодая, красивая, без детей – этой он даже отсутствие борща простил. Был отличный секс, а потом она попросила кавалера отчалить по месту жительства – ей, дескать, завтра на учёбу ехать рано утром, и она должна выспаться. И снова мой знакомый в непонятках: «Как такое может быть?» Разве в России подобное видано – мужик желает здесь ночевать, а его выпроваживают?

Ночью гость предпринял попытку штурма кровати, но был отправлен прочь. Под утро ему это всё же удалось – муж проворонил диверсию. На следующий день за нашим потеряшкой приехал хозяин. Я была на работе, не смогла с ним попрощаться, хотя втайне надеялась, что он останется с нами. Вот так мы расстались на полгода. Долго его вспоминали, смотрели фото. Я даже подумывала взять себе какого-нибудь бассета-отказника. Нашла в интернете сайт, где их пристраивают, созванивалась с волонтёрами, но не решалась.

У нас хорошая семья: муж, я и сын. Сейчас он уже взрослый, а с детства рос очень болезненным. Мы часто с ним лежали в больнице, но это не помешало ему учиться на отлично в школе и без троек окончить институт. Всё складывалось прекрасно, но однажды при сдаче крови у сына обнаружили гепатит В, и жизнь нашей семьи разделилась на «до» и «после». Мы все буквально впали в ступор, но жизнь не стоит на месте, и нам пришлось принять эту болезнь, смириться с ней, хотим мы того или нет.

Весной 1947 года исполнилась мечта всей жизни отца семейства. Он оставил мирскую работу, принял священнический сан и стал служить в храме в честь Смоленской иконы Божьей Матери на Васильевском острове. Но радость служения Богу вскоре омрачила новая волна гонений. Отнюдь не богатый приход обложили непомерным налогом – 120 тысяч рублей. На эту сумму в те годы можно было купить почти 8 новеньких машин «Победа»!

В конце концов мне захотелось всё это прекратить, как минимум отключить звук фильма. Стал перебирать все варианты, как можно остановить вакханалию. Несколько минут думал над тем, чтобы пойти и поговорить с соседями: мол, ай-ай-ай, так себя вести нельзя! Уже час ночи, так что давайте, ребятки, всё отключим, и наш большой дом на шестьсот квартир наконец-то поспит, ведь утром многим на работу.

Как всякий начинающий адвокат, я рвался в бой. Не мог дождаться дня, когда мне дадут самостоятельно вести дело. Но, увы, реальность опрокинула мои представления о роли адвоката в суде. Разбирательства, на которые водил меня наставник, как правило, проходили тихо и скучно. А я-то, начитавшись речей Демосфена, Цицерона и известных российских юристов, представлял адвоката пламенным трибуном, чьи выступления публика поддерживает овацией.

У меня есть два знакомых по прежней работе, Николай и Владимир. Я поддерживаю с ними отношения, иногда пересекаемся и болтаем о жизни в какой-нибудь кафешке. Коля и Володя мужики деловые, руки у обоих растут откуда надо. И вроде всё у них замечательно, только есть одно но: оба приятеля женаты на коварных женщинах, способных отравить жизнь любому, даже самому терпеливому мужику. Колина жена Настя – воплощение одного из главных мужских кошмаров.

Первый раз я вышел на сцену случайно. Это произошло в Театре Маяковского, где работает отец. Тогда в одном из спектаклей в детской роли был занят мой старший брат. Так вот, в тот день мы с ним играли за кулисами в прятки. Брата не могли найти, а ему уже нужно было выходить на сцену. В итоге на сцену вышел я и произнёс его реплику. Разница в возрасте у нас три года, мне тогда было четыре. Спектакль о лете, а я вышел на сцену в свитере и валенках. Потом ещё много играл в этом театре.

Но и это ещё не всё. Сидим в коридоре, ожидаем приёма. А детское отделение укромно расположено на втором этаже, немного сбоку. Чтобы детки никому не мешали и их никто не заражал. Поэтому здесь тихо, китайские розы растут в кадушках, а по стенам развешаны информационные плакаты – мойте руки, бойтесь гриппа. И тут из-за поворота медленно выходит огромная чёрная кошка в красном ошейнике и на мягких лапах уходит за угол.

В красном платье и красных туфельках из комиссионки, на размер меньше, я спешила на свидание к будущему мужу. На свадьбу мне искали белые босоножки. Даже со справкой из загса, объехав пол-Москвы, с трудом нашли подходящие. Дальнейшую судьбу этих босоножек не помню – неудачное замужество стёрло из моей памяти подробности. Однажды в комиссионке мне удалось купить отличные английские туфли. Носила их долго, с любовью, меняла набойки, ремонтировала.

В нашем доме поселились племянник Димка с женой Таней, мои помощники и соратники. А я занялась переделкой участка после прежних хозяев. Разрушили старые трухлявые курятники и крольчатники, вывезли кучу хлама, начиная от десятков древних дырявых тазов и кастрюль и кончая неработающим катамараном. Снесли ветхий забор и поставили закрытый металлический. В общем, о хозяйственной части много говорить не буду.

Вот что странно: совсем недавно свекровь сдавала все анализы, делала УЗИ печени, почек, всё было в порядке. Поэтому слова доктора удивили, но подумалось: рак – болезнь, которую трудно предсказать, а порой без операции и не распознаешь. Домой возвращались в полном молчании, невозможно было поверить, что такая беда коснулась нашей бабушки, самого доброго человека на земле.

Нельзя не отметить, что другие страны тоже переняли русский десерт, но называют его по-своему: во Франции и Италии это мильфей (mille feuilles, в переводе – «тысяча слоёв»), в Великобритании – «ванилла слайс», а в США – это тоже наполеон, но уже от названия города Неаполя. (Имя Наполеон, впрочем, тоже происходит от Неаполя и на корсиканском языке означает «неаполитанец».)

Сергей пытался со мной флиртовать. Мне, восемнадцатилетней, он казался очень взрослым, и поэтому его ухаживания я серьёзными не считала. Конечно, была глупая, доверчивая. Считала, что только добро царит в этом мире. Правда, Сергей не навязывался, он оберегал меня, помогал выполнять трудную работу. Я чувствовала его заботу, поэтому не боялась с ним ездить за несколько километров к роднику за водой, не боялась кататься на машине по вечерам.