– Юля, твои родители – инженеры-конструкторы. Как же у тебя возникло желание стать актрисой?
– Ох, сложно сказать… Мои родители всю жизнь проработали на заводе по производству арматуры для атомных станций. Это поколение детей войны – честные, трудолюбивые люди. Помимо основной работы, занимались подсобным хозяйством. Папа был одарён музыкально, играл на многих инструментах, серьёзно увлекался спортом, имел разряды. А когда случилась авария на Чернобыльской АЭС, добровольно поехал туда ликвидатором. Мама – человек очень активный, даже была депутатом сельского совета. Решать свои проблемы к ней приходят со всей деревни.

Желание стать актрисой появилось ещё в бессознательном возрасте. Помню, всё время влюблялась в артистов, смотрела все передачи о них, «Кинопанораму» например. Ещё не выговаривала буквы, но как только слышала музыкальную заставку этой программы – бежала к телевизору. Один из любимых актёров – Андрей Миронов, я ему даже письма писала, точнее рисовала. И запихивала их за телевизор, считая: раз он там – они обязательно дойдут. Мама пользовалась этой моей любовью, чтобы я лучше ела. Говорила мне: «Сегодня в молочном магазине встретила Андрея Миронова, он взял пять пачек творога». После этих слов мой аппетит резко повышался.

А ещё, помню, в трёхлетнем возрасте уверенно сказала своей подруге по детскому садику: «Как только увижу в газете, что набирают артисток в Москву, возьму папу, соберём чемоданы и поедем». В седьмом-восьмом классе стала посещать театральную студию при Театре имени Ермоловой. На дорогу тратила в общей сложности шесть часов! Мы жили в Подмосковье, в посёлке Венюково. Казалось, это край земли. Доезжала до города Чехова, оттуда на электричке до метро «Царицыно», затем до «Войковской», и ещё минут двадцать на автобусе. Но столица манила! Тогда я почти не училась, бредила одним театром. Бегала на спектакли, пересмотрела репертуары всех московских театров того времени.

– Почему же сразу не стала поступать в театральный?
– Боялась; отсутствовала уверенность в себе. Я не была смелой, моя решительность нарабатывалась с годами. К тому же мама говорила: «Куда ты лезешь? Там, в театральных институтах, всё куплено заранее. Иди работать на завод». Я и сейчас не очень люблю пробы и что-то кому-то доказывать. Работать люблю, а пробоваться – нет. Для профессии это, наверное, плохо, а в человеческом смысле, может, и хорошо. В этом плане у нашего поколения случился некий перелом. Раньше кричать о себе было неинтеллигентно, а сейчас наступило другое время – эпоха самопиара. Актёр в первую очередь должен быть администратором своего таланта, что лично мне, мягко говоря, не близко. Надо заводить страницы в социальных сетях и там о себе заявлять: я, я, я! Это некрасиво. Недавно беседовали с одной молодой актрисой, она говорит: «Юль, может, тебе завести свою страницу в интернете, у тебя классно получится – ты такая смешная, комедийная, будет уйма подписчиков!» И привела мне в пример одну очень талантливую актрису, которая в своё время не была востребована. Но как только завела свой видеоканал в интернете, её стали активно снимать. Такое сейчас время. Но я – другой человек.



– После школы ты устроилась уборщицей в Театр-студию киноактёра. Зачем?
– Поскольку боялась поступать в вуз, решила хоть как-нибудь попасть в театр, вот и пошла туда полы мыть. До сих пор ценю то, что я там увидела и приобрела. Это был театр, в котором работали настоящие звёзды: Алла Ларионова, Георгий Вицин, Лидия Смирнова, Нонна Мордюкова, Инна Макарова, Лариса Лужина и многие другие великие актёры. Только тогда, в начале девяностых, они уже были никому не нужны – прошла перестройка, развалилась страна, кино почти не снимали. И мне было полезно увидеть со стороны, что у известных артистов жизнь не сахар. Ты можешь быть звездой, тебя снимают, любят, но потом вдруг оказываешься никому не нужным, без работы и денег. Хороший урок получила.

Эти артисты с нами прекрасно общались. Помню, Евгений Моргунов иногда приглашал нас, молодых девчонок, в ресторан Дома литераторов, кормил, угощал. Кстати, в Театре киноактёра я поработала ещё и гастрольным кассиром, и старшим администратором. Такая вот головокружительная карьера! (Смеётся.)

– Всё-таки кто же первым разглядел в тебе актёрское дарование?
– Актриса Театра Романа Виктюка Катя Карпушина. Я тогда работала у Романа Григорьевича, тоже побывала там и уборщицей, и кассиром, и администратором. Катя буквально за руку водила меня по театральным учебным заведениям, но… Мне уже исполнилось двадцать два года, выглядела я всегда старше своих лет, и по этой причине нигде не брали.

Помню, как поступала в Театральное училище имени Щукина. В тот год в приёмной комиссии сидела актриса Мария Аронова, которая сама только что окончила «Щуку». После выступления на экзамене я стояла в коридоре и плакала. И Маша тогда очень меня поддержала, обняла, успокоила. По-доброму так, будто мы сто лет знакомы или вообще близкие родственники. В «Щуку» я не поступила, но, как Маша мне тогда наказала, руки опускать не стала. Кстати, спустя годы мы вместе с Марией Ароновой сыграли в сериале «Восьмидесятые».

В итоге я поступила в Московский актёрский колледж под руководством Александра Гребёнкина. Во время учёбы бегала по киностудиям, разносила свои фотографии, участвовала в массовках, но ничего толкового не получалось – киностудии тогда пустовали. Хотя именно на втором курсе, состоялся мой дебют в кино – в картине режиссёра Марины Любаковой «Неживой зверь» по сценарию Надежды Кожушаной.

– А со своим супругом Евгением Сулесом ты встретилась в этом колледже?
– Да, мы учились на одном курсе. Поначалу не обращали друг на друга особого внимания. Но на третьем курсе что-то в наших отношениях изменилось, он стал за мной ухаживать. В этом году у нас юбилей – мы вместе ровно двадцать лет.

– Женя ведь не только артист, телеведущий, но и писатель. Я с удовольствием прочитал его книгу «Сто грамм мечты».
– Нашим общим друзьям Женя любит подписывать книгу «От автора и его музы». Эти рассказы и повести рождались на моих глазах, там много наших общих историй, переживаний и даже снов. Я очень люблю его прозу и считаю мужа большим писателем, который, правда, мало пишет. Сейчас он выпустил книгу «Мир виски и виски мира». Большой, прекрасно изданный путеводитель. Женя уже много лет проводит дегустации и мастер-классы по виски. Книга получилась очень живой, с элементами художественной прозы. Недаром отзывы на неё написали Леонид Парфёнов и Андрей Плахов.

– Юля, нравится, когда тебя узнают?
– То, что узнают, – хорошо, но у людей разный уровень культуры и воспитания, так что реакция не всегда бывает уместной. Когда подходят открыто, хотят сфотографироваться, взять автограф – я всегда с радостью. Но если начинают снимать исподтишка, мне это не нравится, я прячусь. Особенно это неприятно на отдыхе. На пляже, например.

– Знаешь, актёры часто говорят, что в момент узнавания им становится неловко, якобы не заслужили…
– Такое и со мной бывает. Например, когда приглашают на какой-нибудь фестиваль и надо идти по красной дорожке рядом с известными артистами – чувствую, что не заслужила этого. Да, много снималась, но, на мой взгляд, каких-то выдающихся ролей у меня нет. А вообще, конечно, узнаваемым делает телевизор. Взять, например, шоу «Камеди Клаб», где выступают непрофессиональные артисты. Но теперь они снимаются в кино и играют в театральных антрепризах. А ко мне известность пришла после юмористического телесериала «Наша Раша»; уже пять лет, как этот проект закрыт, а всё равно его показывают, и люди узнают меня именно по роли жены Белякова.

– А как ты попала в «Нашу Рашу»?
– Случайно. Позвали на пробы, сказали, что будут снимать какие-то анекдоты. Когда вошла в съёмочный павильон и увидела Сергея Светлакова в трусах и с седой волосатой грудью – испугалась. Подумала – снимают что-нибудь непристойное, но отказаться уже не могла, ведь неудобно. Никто и не предполагал, каким популярным станет этот сериал. Теперь дети на улицах меня называют «Тётенька Нашараша». (Смеётся.)

– Кстати, давно хотел спросить: а тебе не было по-женски обидно, когда герой Сергея Светлакова подшучивал над твоим телосложением? Иногда очень резкие слова говорил.
– Нет, я к этому отношусь как к работе. После родов активно набрала вес, что уж тут поделать. Но именно поэтому меня и пригласили на роль. В кино важна прежде всего типажность актёра, её часто и используют. Только обидно, если используют именно внешнюю фактуру, не замечая актёрскую игру. Вот ты спросил, не обижалась ли я, когда меня в кадре обзывал Беляков, герой Светлакова. Так он сам меня боялся! Я же по сюжету его постоянно чем-нибудь трескаю – и не всегда могу рассчитать силу, рука у меня тяжёлая. У Сергея на теле от меня не одна шишка была, он даже стал в сценах побоев использовать дублёра.



– Ещё один проект, который прославил тебя, – популярная комедия «Горько!», где ты снялась в роли мамы главного героя. Думаю, типажность там была на втором месте. Всё-таки ты блестяще сыграла свою роль – я бы даже её назвал трагикомической!
– Спасибо. Потому что был хороший материал, хороший режиссёр Жора Крыжовников. Он долго отбирал актёров, конкретно знал, чего хочет. Мне рассказывали, что в проект пробовалось огромное количество актрис, и, вероятно, я совпала с его видением образа героини. Повезло, что поработала в таком проекте. Знаешь, во мне часто видят нечто деревенское, неуклюжесть и грубость, а в публикациях меня представляют чуть ли не хамкой! Например, я никогда не говорила о Светлакове в панибратском тоне, мы никогда не были друзьями – просто коллеги по съёмочной площадке. А потом где-то прочитала, что называю его Серёгой. Да я в жизни себе этого не позволила бы!

– Что вспоминается из съёмок фильма «Горько»?
– Было дружно, весело и тепло, снимали ведь в Геленджике. (Смеётся.) Если серьёзно, сложился хороший коллектив. Во второй части фильма мы уже встретились как родная семья. Если вспомнить смешные случаи… Например, во время съёмок я очень берегла свои белые лосины, они же были в единственном экземпляре: нельзя запачкать, потому что дубли, дубли… И вот снимаем сцену приезда полицейских. Началась стрельба, все попадали. А я даже не знала, снимают меня в этот момент или нет, поэтому схватила с пляжного лежака какую-то подстилку, бросила на землю – на неё и упала. Оказывается, камера сняла этот момент, и моя импровизация вошла в фильм.

– Хотя многие видят в тебе только комедийную актрису, ты снялась в фильме Сергея Урсуляка «Тихий Дон». Довольно неожиданно.
– Спасибо, что вспомнил эту работу. Я так радовалась, что Сергей Владимирович меня позвал! Такой материал, такой режиссёр и такие партнёры – это подарок судьбы! И хотя у меня небольшая роль – свахи, – вспоминаю работу с удовольствием. Снималась картина непосредственно в шолоховских местах, а это природа потрясающей красоты и силы. Кстати, я же там чуть не утонула! В одной сцене нужно было упасть в воду. Река Дон холодная, течение сильное, но ведь для роли надо. Плюхнулась в реку, и меня понесло. Испугалась, всю свою жизнь вспомнила. Слава богу, мужики из съёмочной группы подсуетились, выловили.

– У тебя сейчас есть роли в театре или только кино?
– Совсем недавно мы выпустили антрепризный спектакль «Любовь по-советски». Основная команда – актёры сериала «Восьмидесятые»: Александр Якин, Дмитрий Белоцерковский, Наталья Земцова… Поставила спектакль молодой и талантливый режиссёр Мария Федосова. Получилась романтическая, смешная и добрая история. Зрители в разных городах очень хорошо принимают спектакль.

– Юля, ты в общении лёгкая и открытая. В жизни это не мешает?
– Бывает, но меня уже не переделать. Признаюсь, что с простыми людьми чувствую себя лучше, чем с людьми искусства, – есть о чём поговорить. Наверное, поэтому они ко мне и тянутся. Прохожие часто путают меня со своими знакомыми, будто я своя в доску. Бывает смешно, когда подходят где-нибудь на Юге и говорят: «Женщина, я вас знаю, вы из нашего города?» Возникает ощущение некоего родства. Это приятно.