Перед тем как отправиться к врачу, я включила воображение – что будет, если услышу этот приговор? Уверена: навалится давящая тоска, которая исходит изнутри, а в голове стучит: «Всё, всё, всё… Жизнь закончилась».

Мысли будут путаться, но вдруг наступит прояснение. Придёт страх не за себя, а за родных – как они это воспримут? И ужас перед болезнью постепенно отступит. Навалятся чисто житейские мысли: где брать деньги на свои похороны. Начну корить себя, что не копила на чёрный день, жалеть детей – им же придётся потратиться. А есть и деловая мысль: надо побегать по распродажам, купить по дешёвке последний наряд…

И вот приём у онколога. Огромный грубоватый доктор мне говорит:
– Если весите больше ста килограммов, не возьмусь оперировать.

Вторая врач, гинеколог, уговаривает, убеждает, что всё будет хорошо.

Слава богу, во мне 98 кило. Вечером перед операцией чувствую себя расслабленной, отрешённой – видимо, дают успокоительные лекарства. Звонок дочери: «Я люблю тебя, мама». Всё, мне этого достаточно, нужно жить. Отдаюсь в руки врачам, они профессионалы…

Операция прошла успешно. В палате все с таким же диагнозом, но мы не унываем, живём, как прежде. Или делаем вид. Помню старшую сестру в отделении – маленькая, полная, с такими любящими глазами и мягкими руками, спасибо ей. И все медсёстры, выполняя не самые приятные процедуры, жалеют нас, подбадривают. Как им мало платят! За доброту надо платить большие деньги.

К одной женщине приходит муж. Она огромная, некрасивая без макияжа, а он шепчет ей:
– Красавица моя!

Есть ещё любящие мужчины!

Другая соседка по палате, намного старше своего мужа, увидев его, сразу начинает изображать «умирающую». Вот актриса! Но ясно: это лишь для того, чтобы получить ещё раз порцию нежности.

Лежит молодая женщина после химии и спокойно так говорит:
– Я уже всё себе к смерти приготовила, даже голубой шарфик к моим синим глазам.

Про себя думаю: «Какие глаза, они же будут закрыты…»

Во время обеда одна бабуля просит солёного огурца – ей надоела икра, которую приносит внук. Немного завидую: хотя не голодаю, но икры в избытке нет. Другая бабуля жалуется мне, что мать не дала ей в больницу новую ночную рубашку. Боже, сколько же лет её матери? И вот много таких интересных персонажей.

Думала, что после диагноза перестану улыбаться, но нет! Лезу на перевязочный стол, боюсь разломать его. Онколог молча наблюдает за моими движениями, не очень эстетичными, затем говорит:
– Выйдешь из больницы – найди себе деда, стройнее будешь.

Смеются все, кто услышал, смеюсь и я.

Не буду никого уговаривать лечиться, каждый сам принимает решение. Но я живу после операции уже третий год, даже этого достаточно, я ведь уже старая женщина. Успела сделать все свои дела. Спасибо всем за всё!