Заболела как-то моя 12-летняя старшая дочка ветряной оспой. Болела тяжело и долго, с высокой температурой, выкрашенная раствором марганцовки в горошек свекольного цвета. Многие ночи я спала урывками, удерживая дочкины руки, чтобы она не расчёсывала болячки. В результате пробыла на больничном двадцать дней и уже ликовала, когда девочке наконец-то разрешили посещать школу. Следовательно, мне можно выйти на работу.

Собирая детей в школу, я тихо радовалась, что не заболела младшая. Вдруг вижу – она засунула свой пальчик под воротник школьного платьица и что-то яростно там скребёт. Так и есть! При ближайшем рассмотрении обнаружила и у неё такой же знакомый до боли водянистый пузырёк. Всё правильно, моя первоклашка слегла на 21-й день после старшей, ровно столько длится инкубационный период при ветрянке. Значит, заразилась именно от сестры. Скоро и вторая моя девочка была раскрашена в горошек.

Итог – почти полтора месяца на больничном и строгий выговор от начальника, который поведал, что за 42 года непрерывного стажа ни разу не пропускал работу по болезни. Я порадовалась за него и вздохнула: мол, ну что ж, вам повезло, но дети иногда болеют. На что он возразил, что с первым ребёнком всё понятно, девочка заболела, а вот со вторым это уже подозрительно. По его мнению, если болезнь у обеих одна, то и болеть они должны одновременно.

Тут сработала женская солидарность, все сотрудницы нашего отдела как одна встали на мою защиту. Начальник твердил своё, но больничные листы всё же к делу приобщил.

А на следующий день произошло ЧП: шеф с жестокой дизентерией внезапно попал в больницу. На этом его злоключения не закончились, за пять месяцев он побывал практически во всех отделениях – от инфекционного до аллергологического. Мы не бросили его в беде. Всё это время женская половина нашего коллектива ежедневно навещала любимого начальника с тёплыми куриными бульончиками, паровыми котлетками, рисовыми отварами и запечёнными овощами. Чисто по-человечески мы ему сочувствовали. Мужчина он одинокий, давно в разводе, ни бывшая жена, ни дети к нему не приезжали. В общей сложности шеф проболел около пяти месяцев, потом ещё два месяца проходил реабилитацию в санатории.

Выйдя на работу, первое, что он сделал, – пришёл к нам в отдел, попросил у меня прощения за свою медицинскую безграмотность и поблагодарил всех за заботу. В мире и взаимопонимании мы проработали ещё много лет до самого его выхода на пенсию. После этой истории шеф настоятельно рекомендовал всем, кто замечал у себя или детей хотя бы лёгкое недомогание, срочно оформлять больничный и не выходить на работу до полного исцеления.