Чёрная подводная лодка
15.05.2018 16:57
Чёрная подводная лодкаВалька Тимофеев по прозвищу Тимоха к своим сорока годам достиг стабильного материального и общественного положения. У него имелись: домик в пригородном совхозе, жена Зина, державшая Тимоху в кулаке, сын Пашка, корова Дашка, поросята, огород, куры, кошка с собакой, простая работа и крохотная зарплата.

По вечерам Тимоха любил мечтать о будущих двадцати или тридцати годах спокойной, размеренной жизни, о внуках, о новых телевизионных передачах, которые можно будет просматривать вместе с женой…

В один из вечеров Тимоха услышал рёв автомобильного сигнала. Монотонный, длинный и требовательный звук нёсся над полями.

– Это откуда? – спросил Тимоха жену.
– С дороги, что ли. И чего гудит? Нехорошо как-то. Включи телевизор, сейчас начнутся «Семейные страсти».

Тимоха включил. Но необыкновенные перипетии жизни героев сериала не смогли отвлечь его от гудка. Тот и не думал утихать. Тимоха ещё некоторое время пытался смотреть телевизор, но понял, что на месте ему не усидеть. Он сердито плюнул и стал собираться.

– Смотри не влопайся там ни во что!
– Во что? – удивился Тимоха. – Я туда и обратно, пять минут.
– Знаю я твои пять минут, – рыкнула Зина.

Хлопнула входная дверь. В окно Зина увидела, как её муж покрутил головой с высоко задранным носом, а потом уверенно, словно собака, взявшая след, припустил в сторону зерносушилки.

Тимоха сообразил, где именно находится источник возмущения. Дорога к зерносушилке делилась, словно река, на два рукава, и один из них вёл к ближайшему леску. В одном месте там сразу за крутым поворотом неожиданно под колёса машин словно бы подстилалась огромная глубокая лужа, и если кто втюхивался в самую её середину, без буксира выбраться уже не мог.

Лужа эта была здесь давно. Тимоха помнил её лет пятнадцать, с тех пор как поселился здесь, переехав из города. За это время сменилось три председателя колхоза, и каждый обещал одним из первых дел засыпать проклятую болотину, но ни у кого руки не дошли.

Наверное, какой-нибудь ротозей сидит там сейчас и проклинает всё на свете.

И точно. Длинная чёрная машина увязла брюхом в жидкой грязи. На багажнике машины Тимоха разглядел эмблему «Мерседеса». Немного посомневался, стоит ли вообще подходить. Вдруг это бандиты. Однако за рулём сидел мужик обыкновенного вида. Костюм, очки в тонкой оправе, бородка. Тимоха решил, что опасности нет.

Мужик увидел его, приветливо помахал рукой из окошка.

– Здорово въехали, товарищ, по самые помидоры!
– Это вы очень точно подметили, молодой человек, – сказал мужик ласково. – Вот прямо не знаю, что и делать.
– Помощь требуется? – утвердительно спросил Тимоха, обходя машину кругом.
– Ой как требуется. Вы не поможете ли? Я в долгу не останусь.
– А вот скажите… это у вас какой «Мерседес»?
– Шестисотый, – ответил мужик терпеливо. – Но сейчас он, конечно, не производит должного впечатления. Думаю, уже начал потихоньку ржаветь.
– Шестисотый, – с уважением повторил Тимоха и, не удержавшись, спросил: – И как это вы на нём ездите?
– Как? – удивился мужик. – Да как все. Или, может быть, вас интересует, как часто в меня врезаются горбато-ушастые «Запорожцы»? Могу успокоить: до сих пор ни единого случая.
Тимоха засмеялся.
– Ну вот, считайте, сподобились… Да я просто никогда раньше «шестисотого» не видел. Уж больно дорогая машина. Не дай бог разобьёшь – всю жизнь не расплатиться.
Теперь засмеялся мужик.
– Понимаю, – сказал он всё так же ласково и терпеливо. – Я тоже не думал, что меня занесёт. Дай, думаю, сверну к лесу, шишек наберу, детство вспомню. Опять-таки поля, простор, русская деревня… Ну и попался. Заманила мать-Россия да кинула. Здесь даже мобильный телефон не работает.
– Вот ведь как! – с восторгом сказал Тимоха. – Вам теперь без трактора не выбраться. А где сейчас трактор найдёшь? Вы бы переночевали в деревне, а завтра с утра мы вашу машинку и вытащим.
– Спать я могу здесь, оружие у меня имеется, – объяснил мужик. – Оставлять машину неохота. Знаете что, молодой человек, а может, вы всё-таки найдёте трактор? Я заплачу моментально, сколько скажете.
Тимоха ещё раз оглядел автомобиль, почесал в затылке.

– Ждите здесь, никуда не уезжайте.
– Я никуда не уеду, – клятвенно пообещал мужик. – Но вы уж постарайтесь там, скажите, что все останутся довольны.
– Ладно, – сказал Тимоха. – Постараюсь.
– Вот спасибо.

И Тимоха побежал.

Трактор он рассчитывал добыть у Серёги Захарова. Серёга часто оставлял «Беларусь» на ночёвку под своими окнами. Трактор в хозяйстве всегда пригодится. За водкой съездить или там подшабашить…
В кабине голенастого, надрывавшегося движком «Беларуся» никого не было. В окнах Захаровых горел свет. Тимоха постучал ногтём в стекло, и почти тотчас же, откинув занавеску, появилась жена Серёги. Кивком головы спросила: чего тебе?
– Серёгу позови!

Она отрицательно покачала головой и щёлкнула себя по горлу. Так, ясно.

– Я возьму трактор на полчаса! – крикнул Тимоха, стараясь переорать двигатель.

Женщина кивнула. Тимоха влез в кабину и весело погнал по дороге.

Стемнело, сквозь пустоту неба проклюнулись звёзды. Иномарка, освещённая изнутри мягким желтоватым светом, была до странности уместна здесь, в болоте. Словно всплыла фантастическая подводная лодка, осмотрелась, прощупала чужое пространство радаром и готовится в обратный путь.

Мужик открыл дверь и наполовину высунулся, приветственно размахивая руками. Вот удача, вот повезло. И так быстро!

Тимоха остановил трактор у лужи, легко выпрыгнул из кабины. Зачем-то отряхнул пыль со штанов. Улыбнулся.

– Вот, как обещал. Добыл. Сейчас зацепим – и всего делов!
– Спасибо, дорогой товарищ! Не знаю, как вас звать-величать…
– Тимо… феев, Валентин.
– Просто спасли вы меня, Валентин! Сколько бы я тут без вас ещё куковал…
– Да ничего, нормально, – улыбался Тимоха. Он был доволен, что всё так благополучно обернулось. – За что цеплять-то вашу игрушку?
– Там сзади, внизу…

Вероятно, мужик и не знал толком, что там должно быть сзади внизу. Он порывался вылезти из салона, делал вид, что вот сейчас схватит трос голыми руками… но почему-то не вылезал. Не хотел. Тимоха это прекрасно видел, и мужик видел, что он видит, и оба беззлобно посмеивались, так что Тимоха даже с удовольствием полез в грязь – уж если что-то начал делать, доведи до конца. Жалко было обуви мужика, ну а своим убойным говнодавам сорок пятого калибра ничего не сделается.

Очень скоро иномарка задом выползла из болота – жалкая, униженная, грязная. Она готова была сорваться по первому слову хозяина и бежать прочь. Мойка ей была совершенно необходима. А приобретя обычный лоск, она будет рассказывать в гаражах и на подземных стоянках сверкающим надраенным соседкам: «Да знаете ли вы, что такое настоящая-то Россия? Вот со мной однажды был случай…»

Мужик деловито выскочил, словно чёртик из табакерки. Деньги у него уж были в руке. Быстрее, быстрее… прочь отсюда. Но ещё нужно соблюсти хоть какую-то видимость приличия, благодарности.

– Э-э… вот, возьмите. Надеюсь, используете с умом. Спасибо, Валентин. Слава богу, ещё попадаются такие люди. А то приходилось бы совсем трудно.
– Да чего там, – говорил Тимоха стесняясь. Он стоял, как перед начальством, по стойке «смирно», и всем корпусом уклонялся от денег, которые мужик ему пытался всучить. После нескольких попыток мужику удалось запихать купюры в нагрудный карман Тимохи.

И сразу, видно было, почувствовал он себя лучше. Заплатил – значит, как бы купил чужие время и труд, стал их хозяином. В полутьме очки его бешено блеснули. И, наверное, неожиданно для самого себя стал очкастый заговаривать с Тимохой совсем другим тоном, другим языком.

– Один живёшь, Валя? Хозяйка-то, баба есть?

Тимоха забеспокоился. Чего тебе надо? Ехал бы лучше…

– Есть хозяйка. Дома ждёт.
– Как зовут? – подмигнул мужик, кривовато улыбаясь.
– Жену? А Ленка. Елена, стало быть, – бодро соврал Тимоха.
– Красивая?
– Ну!..
– Любишь?
– А то как же, – Тимоха едва удержался, чтобы не добавить язвительное «ваше благородие».
– И часто?

Тимоха усмехнулся краешком рта, сунул правую руку в карман.

Мужик вдруг что-то понял, прочитал в полутьме в глазах Тимохи, или в движениях его на секунду показалось нечто настоящее, грозное. Сразу подобрал мужичок нависшее через брючный ремень пузцо, отшатнулся поближе к своей чёрной подводной лодке.

– Н-ну…
– До свидания, – смущённо приказал Тимоха.

Мужик всё же быстро-быстро похлопал его по плечу, кинулся за руль и укатил, напоследок издав ещё один долгий гудок. Тимоха поднял ему вслед руку. Немного постоял, посмотрел, как огни машины исчезают за поворотом.

Ну что. Отогнать трактор – и под бок к Зинаиде.

Деньги вот только были не заработанные, чужие.

С другой стороны, копейка сейчас ой как нужна. Да ведь этот чуть не силой впихнул. Ещё обиделся бы, пожалуй…

Тимоха немного хитрил сам с собой. Ну, да ладно. Сделано – сделано.

Через полчаса, грязный, усталый и страшно довольный, он был дома. Жена встретила его в сенях, кутаясь в платок.

– Ну, что там было?.. О-о, да ты весь увозился, нехристь! Марш мыться.

И ещё минут через двадцать Валентин, умытый, с расчёсанными волосами, сидел на кухне, обжигаясь, прихлёбывал из гранёного стакана чай и неторопливо повествовал.

– Я ему говорю: пойдём в деревню, переночуешь по-людски. А он: нет, машину не брошу. Хотел я уж плюнуть, чёрт с ним, думаю, да пожалел.
– Ну и дурак, – сказала Зинаида. – Вот такие-то всю жизнь на нас, глупых, и ездят.
– Да ладно, – сказал Тимоха. – Тоже ведь человек. Потом, он мне даже заплатил.
– Сколько? – оживилась супруга.
– Не знаю. Я ещё и не смотрел, вон там в кармане… Как украл я эти деньги, что ли.
– Не дури. Ты работал? Работал. Значит, деньги честные. А ну, посмотрим, сколько он тебе отвалил.

Зинаида обшарила Тимохин пиджак, вытащила купюры и поднесла их поближе к свету. Надолго замолчала. Тимоха уж решил, что мужик ему дал совсем мало или бумаги простой подсунул.

– Валь…
– Ну?
– Смотри-ка, чем он с тобой расплатился.

И Зина положила на стол перед Тимохой четыре одинаковые зелёные бумажки. На каждой из них был портрет какого-то неизвестного деятеля, цифра «50» и надписи на иностранном языке.

– Это чего? – спросил Тимоха, подняв голову и близоруко щурясь на жену. – Доллары, что ли?
– Доллары, – эхом повторила Зинаида и быстро, со страхом глянула в окошко. – Валюта.
– Двести долларов? – не поверил Валентин. – За что?
– Надо спрятать. Если настоящие… это сколько же в рублях-то?.. С ума сойти. Валь, а он не это… не псих какой-нибудь? Ещё вернётся сейчас, скажет: украли. Чего делать будем?
– Да не похож он на психа. Деньги заранее отсчитал, ещё в машине, а у него там светло, – оторопело припоминал Тимоха. – Используй, говорит, с умом. Он ведь не знает, где я живу, в каком доме!.. Ну, надо пока оставить, пусть лежат, если вернётся – отдадим.
– Пусть лежат, – согласилась Зина. – Ну их к чёрту. Не было никогда – и не надо.
– …Для него это, конечно, не сумма, – рассуждал Валентин ночью, обнимая круглые плечи Зинаиды. В комнате было тепло. Печка у Тимофеевых отменная, если хорошо её протопить, греет до самого утра. – Его только машина стоит, может, полмиллиона. Видно, состоятельный товарищ. Двести баксов для него ерунда… Интересно, где их продать-то можно, доллары?

Сам того не желая, он делал ударение в слове «доллары» на «а», коверкал название, отсекал от себя эту чужую и опасную вещь.

– В банке, – сказала Зина. – Или в обменном пункте. А то – с рук. Так дороже. В прошлом году Ольга Курицева меняла…
– А у неё откуда? – удивился Тимоха.
– Комнату в городе продали, братнино наследство. Трактор купили.
– А-а…

Чужие деньги пролежали у них всю зиму. Никто за ними не приехал. И постепенно Тимоха привык к мысли, что деньги эти уже не такие и чужие. Пашка вот-вот оканчивает ПТУ, надо отметить, что-то купить…

Да, пора продавать. Поменять на рубли – и тут же в магазин. Приобрести магнитофон для Пашки да пальто для Зинки. И нечего рассуждать.

И вот он поехал в город. Давно там не был, почти десять лет. Волновался страшно, так что Зина его даже успокаивала накануне, давала пить валерьянку. Хотя чего волноваться, место не чужое, родился, вырос там.

Ранним утром дождался рейсового автобуса, влез в салон, пыхтя от страха, сжимая в кармане куртки четыре пропотевшие насквозь купюры, и всю дорогу с подозрением оглядывал случайных соседей: кто из них следит, умышляет недоброе? Ведь человеку много не надо – два раза дай ему по голове, и он уже не встанет…

Город вроде бы остался прежним. Настроили, правда, новых зданий. Валентин прошёлся по центру, приглядываясь к вывескам банков, к курсам валют, но решил не торопиться, промерил сначала своими тяжёлыми ботинками волжскую набережную. Здесь было, конечно, очень красиво, но люди жили совсем другие, равнодушные к его делам, занятые собой и чем-то таким, за что Валентин не дал бы и копейки.

Он решил продать доллары в государственном Сбербанке. Там курс ниже, но зато вроде и гарантия.

У входа в банк его встретили двое улыбчивых юношей в приличных костюмах.

– Мужчина, вы не валюту сдавать?
– Нет, – хмуро буркнул Валентин, протискиваясь мимо них в дверь. – Я за квартиру платить.
– Здесь коммунальные платежи не принимают. А мы купим доллары дороже на двадцать копеек, в банке курс очень низкий, подумайте…

И откуда они узнали, черти, на лице у меня написано, что ли? Потея от волнения, Тимоха решал, что делать дальше. Курс действительно низкий, разница будет… сорок рублей. Ого! Совсем не лишние ему рублики! А тут ещё очередь не движется, как специально, да паспорт спрашивают.

Это не прибавило ему хорошего настроения. Он постоял-постоял, подумал… Чёрт с ним, пойду к этим ребятам, с виду они вроде ничего, авось не обманут. Паспорт предъявить не попросят. Только надо держать ухо востро. Деньги – из рук в руки, пересчитать сразу же и всё такое.

Он вышел на улицу, и один из юношей с дружеской улыбкой мгновенно прилип к нему.

– Ну как, надумали? У нас всё по-честному, без обмана, деньги при себе, – юноша небрежно вытащил пачку пятисотрублёвок и помахал ею, словно веером, перед лицом Тимохи.
– Надумал, – сказал Тимоха, красный от стыда. – Слушай, парень, если у тебя в кармане такие деньжищи, зачем ты тут на улице мёрзнешь?
– Курочка по зёрнышку клюёт, – усмехнулся тот. – Пока нужно здесь стоять, мёрзнуть. Зарабатывать стартовый капитал… Итак, сколько будем менять?
– Это… двести, – сказал через силу Тимоха. И сказав, раскрывшись перед незнакомыми людьми, вдруг почувствовал облегчение. – Двести баксов, значит. Валюта.
– Какими купюрами?
– По пятьдесят, – уже лихо ответил Валентин. – Четыре штуки всего.
– Понятно, что четыре. Можно взглянуть?
– Можно, только…
– Сразу отдам назад, не волнуйтесь! Просто нужно же мне убедиться, что деньги у вас настоящие.
– Ну… смотри, – сказал Тимоха, протягивая одну купюру и не выпуская её из рук.

Юноша попытался ощупать купюру, но ничего у него не получилось, он даже сконфузился от такой неудачи и от того, что человек ему, такому прямо насквозь честному, не доверяет.

– Да я не съем, – сказал он, – никуда ваш полтинничек не денется.

Тимоха задумался, отвлёкся на секунду внутрь себя, а юноша в это время очень ловко вынул деньги из ослабевших Тимохиных пальцев. Предъявил купюру хозяину: вот, ничего с ней не произошло – и стал ощупывать, сворачивать, мять и скрести, да так рьяно, что Тимоха перепугался. Поцарапает ещё, стервец, кто её потом возьмёт?

– Следующую, – потребовал вдруг юноша очень недовольным тоном, и брови его сурово сдвинулись.

«Чего это? – испугался Тимоха. – Неужто фальшивая? Обманул банкир, всучил дрянь, а я сколько нервов потратил!» Без слов он протянул следующую купюру, и её постигла та же участь – юноша начал сворачивать её и скрести. И две другие.

– Это что же, у вас все такие? – презрительно спросил юноша, рассмотрев последнюю купюру.
– А какие? – спросил Тимоха с виду храбро, но дрожа всем ливером.
– Девяносто четвёртого года. Вот, смотрите сами, – и сунул сложенные купюры под нос Тимохе.
Тимоха слепо склонился над зелёными бумажками.
– А что тебе не нравится? Если даже и девяносто четвертого? В Америке, говорят, деньги чуть не по сто лет действительны.
– Так то в Америке, а мы с тобой в России живём, – пренебрежительно заметил юноша, эмоционально махнув рукой с деньгами и неожиданно переходя с Тимохой на «ты». – Здесь ценятся новые, с иголочки, а не такие пиленые. Ну да ладно, возьму, на десять копеек дороже, чем в банке.
– Говорил же – двадцать!
– Я думал – новые…
– Знаешь что, паренёк, давай-ка сюда мои денежки, и я пошёл. А ты жди другого дурака, – заявил Тимоха, выхватил свёрнутые в трубочку купюры из рук юноши и пихнул в карман. – Нашёлся тут… стоит в костюме…

В гневе он пошёл со ступеней банка вниз широкими шагами. Юноши быстро сели в поджидавшую их легковушку и резво отбыли в неизвестном направлении.

«Сволочи! – думал Тимоха, шагая вдоль по улице и сжимая в карманах кулаки. – Вам бы лопату в руки!.. Курочка по зёрнышку клюёт… Небось, и не видел никогда живой курицы… остолоп очкастый! Стартовый капитал… я бы тебе так стартанул!»

Вывески банков сменяли одна другую. Надо было что-то делать. Он зашёл в «Сельскохозяйственный банк» – название показалось надёжным, близким.

– Вы мне не поможете, я паспорт дома оставил, а вот нужно срочно валюту обменять, – обратился Валентин к даме, сидевшей за бронированным стеклом.

Дама слегка кивнула, полуприкрыв глаза. Вот удача! Тимоха обрадовался. И плевать на курс, тут уж не до курсов…

– Какую сумму хотите обменять?
– Двести долларов! – крикнул Тимоха в выдвинутый железный ящик.

Он залихватски кинул туда скатанные доллары, дама потянула их к себе, вытащила и развернула.

– Сегодня небольшую сумму меняю, – деловито говорил Тимоха, стараясь как-то развлекать даму, чтобы та не передумала.

Дама показала Тимохе жестом, что она всё равно ничего не слышит, и внимательнейшим образом начала изучать деньги.

– Чего на них смотреть, или первый раз видите, – устало улыбался Тимоха, купец первой гильдии. – Бумажки – они бумажки и есть. Дрянь, в общем…
– Мужчина, вы сколько мне дали? Ничего не перепутали? – спросила дама через микрофон железным голосом. – Смотрите внимательно.

И она показала ему четыре развёрнутых бумажки, на каждой из которых стояла цифра «1».

– Ваши?
– Мои?.. – Тимоха ничего не понимал. – Это что же такое-то, а? А где деньги?
– Не знаю. Я вижу перед собой четыре доллара США. Если желаете, могу обменять их на рубли.

Тимоха выслушал её с по-детски приоткрытым ртом. В его памяти проплыло лицо вежливого юноши, взмах руки с зажатыми в ней купюрами, и то, как быстро эти ребятки уехали на машине.

Валентин словно получил внезапный сильный удар в лоб.

Он сжал руками голову и даже чуть присел, покачиваясь из стороны в сторону. «У-у-у… м-м-м… у-у-у… м-м-м…» – неслось из него мучительное бессловесное ругательство и проклятье. Да, то, чего боялся, то и случилось. Нет больше денег. Прощайте, пальто и магнитофон! И не столько жаль было ему некупленных вещей, как стыдно перед собой и людьми.

– Меняйте! – приказал Тимоха, играя желваками. Он более-менее взял себя в руки. Всё, всё. Было да сплыло. Чужие деньги к чужим людям и ушли. Надо хотя бы эти четыре бумажки превратить во что-нибудь полезное, жене цветов купить или шампанского привезти. И забыть, забыть поскорее всю эту чушь и наваждение. Домой, домой, прочь отсюда!

Он сгрёб из ящика небольшую стопку десяток вместе с мелочью и торопливо ушёл, роняя монеты и не обращая на это внимания, и вслед ему подпрыгивали серебро и медь, словно хватая за брюки.

На улице Тимоха вдохнул холодный воздух. Немного полегчало. Слава богу, что всё кончилось. Нет, но какие гады, а, какие гады… Он знал, что случившееся ещё долго будет преследовать его, не давать спокойно жить. Может, месяц, а может, и больше он будет мучить себя, пока боль не притупится.

И ещё он знал точно, что этим вежливым юношам их дела с рук не сойдут, и в конце концов будет им в десять раз хуже, чем ему сейчас, – уж Бог-то не фраер.

Так, куда же теперь? Что делать с оставшимися деньгами?

И тут он услышал знакомый голос:
– Тимофеев! Валентин! Какими судьбами? Что невесел, что головушку повесил?

Почему-то Тимоха даже не удивился очкастому банкиру за штурвалом всё той же чёрной подводной лодки. Совпадения никогда не бывают случайными.

– О! Здравствуйте! – крикнул он весело, подходя к машине и ласково поглаживая её по гладкому боку, как знакомую лошадь. – А я вот из банка…
– Вижу, вижу, – говорил очкастый, выбираясь из-за руля. Он ласково оглядел Тимоху (тоже почему-то был рад), и вдруг они оба непроизвольно шагнули навстречу и то ли в шутку, то ли всерьёз обнялись и даже легонько охлопали спины друг друга. Тимоха мгновенно забыл про все свои беды.
– Ну что, – сказал он радостно, – хорошо бы по пивку… раз уж такое дело. Угощаю. Я сегодня богатый.
– По пивку – это славно, только угощать буду я, – решил банкир. – И даже не думай сопротивляться. А кстати, с чего это ты богатый-то, Валентин, сегодня?
– Доллары сдавал, – солидно похвастался Тимоха. – Ваши же, помните?
– Как не помнить, – кивнул очкастый, – помню очень хорошо. Вон в чём дело. Ясно. Ну и как, много сдал?
– Ага, – кивнул Тимоха, подмигивая. – Все четыре.
– Почему четыре? – удивился банкир. – Я же тебе…
– Да, двести. Всё точно. Но я сегодня сдал четыре. Угадайте, почему?

Банкир думал недолго. Понимание ситуации отразилось на его лице буквально через секунду; потом он неуверенно рассмеялся, а Тимоха поддержал его весёлым гоготом.

– Ах ты, пенёк лесной, возле банка валюту вздумал менять, – надрывался банкир, от смеха кашляя и утирая побежавшие из-под очков слёзы. – Да разве тебя мама в детстве не учила… Ой, ну уморил!.. А я-то думал: помогу человеку, дам денег немного… а он их – возле банка менять!..
– Дак вот оно как получается, – хохотал Валентин, – что вам нельзя в деревню ездить, а мне в городе делать нечего. Каждый сверчок знай свой шесток!

И они ещё минуты две беззлобно смеялись друг над другом, а потом согласно пошли в кабак.

В тот вечер было выпито немало доброго пива. Языки распускались, размачиваемые каждой новой кружкой. По ходу дела выяснилось, что очкастый – и не банкир никакой вовсе, а директор механического завода.

– Я на своём заводе вот с таких начинал, учеником электромонтёра связи. Потом электромонтёром, потом мастером работал, начальником цеха, потом вдруг раз – и директор. И теперь завод мой, Валя.
– А как это вообще завод может быть твоим? – недоумевал Тимоха. – Он же ничей, то есть общий.
– Нет, Валентин, теперь такое время, что завод не может быть ничей.

Вскоре банкир уже сомневался, стоит ли ему самому садиться за руль. Но потом выяснилось, что Тимохины автобусы давно ушли, домой ему добираться неизвестно как.

– Я тебя отвезу. И даже не думай возражать. Только уж показывай дорогу, а то опять встрянем.
– Так вытащить недолго, опыт у нас теперь имеется.

День, в общем, прошёл удачно, думал Тимоха; его тянуло в сон, но он героически встряхивал головой и смотрел на дорогу. На заднем сиденье лежал роскошный букет роз для Зинаиды. Деньги пропали – наплевать. Деньгам у нас счёту нет. Нечего считать. Бог с ним, всё хорошо.

Он высадился возле дома, пожал руку банкиру, промычал что-то вроде: ну, заезжай там когда… Машина развернулась. Валентин махнул ей вслед букетом и направился к крыльцу. Увидел, что в окно встревоженно смотрит Зинаида. Он широко улыбнулся ей, крикнул:
– Встречай гостя дорогого, красавица!

А затем, откашлявшись и выставив щитом розы и шампанское, открыл дверь своего дома.

Алексей СЕРОВ,
г. Ярославль
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №19, май 2018 года