Я сердито плюхнулась на стул в коридоре и подумала: почему мы вечно заискивающе просимся на приём и вид у нас всегда такой виноватый? Откуда этот священный ужас перед кабинетами вообще и перед врачами в частности? Может, это пошло ещё с тех времён, когда древние греки и римляне поклонялись божественному Асклепию-Эскулапу, заведовавшему жизнью и смертью людей? Вспомнила и другие мифы – про Медузу Горгону и кентавра Хирона. Потом глянула на часы – уже пятнадцать минут отведённого мне по записи времени эта кобра торчит в кабинете, а зашла «только спросить»!

В голове не укладывается, что учеников нельзя заставить помыть пол в классе, полить цветы или, боже упаси, вытереть доску. Почему? Неужели мы растим барчуков, у которых будет прислуга? Не могу сказать, что мы в школе с большим энтузиазмом выполняли работу на приусадебном участке или в классах. Но за годы моей учёбы не произошло ни одного смертельного случая или вызова скорой в поле, где мы помогали совхозу собирать картошку и свёклу.

О давней соседке рассказала, теперь поведаю о нынешней. Этой даме хорошо за шестьдесят. Как-то раз зашёл у нас с ней разговор о куреве. Она призналась, что бросала лет пять назад и адски тяжело: вся почернела, болеть начала. Но курить бросила. «Если бы я знала, – охала, – что это так тяжело дастся и что буду сильно болеть, не стала бы бросать. Если честно, мне курить нравилось». Она и сейчас на уколах и таблетках, часто вызывает скорую.

У нас в Белоруссии в области медицинской помощи, на первый взгляд, мало что изменилось. Разве что в больницах теперь нет дефицита санитарок, и полы моют не больные, как раньше, а те, кому положено это делать. Недавно возродили диспансеризацию населения, поэтому, когда я пришла к терапевту, она обрадовалась: «Ну наконец-то! А то вас и не выловишь», – и отправила сдавать анализы, делать ЭКГ, написала направления к неврологу, эндокринологу.

...А я с детства была плохим человеком. Страшно капризной, наглой, непослушной. И как это родители, которые из больниц со мной не вылезали, не заметили, что с дочерью не всё в порядке? Следовало бы сразу вести к психиатру, но вот именно к такому врачу меня и не направляли. Я была хамкой и лентяйкой, обижала бабушку, которая безумно меня любила, как и мама с папой. Будто во мне жил злобный волчонок, испытывающий ненависть к людям.

Сначала всё шло по плану. И маман долетела, и дядюшка встретил, и я там прижилась – акклиматизация прошла успешно. И вдруг в конце июля у ребёнка поднялась температура! Что делать? Нет, не обратиться к педиатру, которым являлась жена дядюшки, очень хороший, кстати, специалист, и не пойти в поликлинику. Мама почему-то решила, что спасти ребёнка она может лишь вернув его домой.

В итоге вырос монстр. Хотя это не сразу стало явным. Сашка женился, родился сын. Жену он бил редко. Она была украинкой родом из Казахстана и знала много приёмов борьбы, поэтому давала отпор. Сашке это не нравилось, и они развелись. Их сыну повезло: он рано «лишился» отца и вырос хорошим здоровым парнем. Вскоре Сашка нашёл вторую жену, привёз домой и познакомил с мамой. Новой подруге жизни так и сказал...

Когда я училась в школе, у нас все считались здоровыми. Говоришь, плохо себя чувствуешь, – значит, симулянт! А ведь даже аллергия может проявляться по-разному и неожиданно. Если брать моё заболевание (конкретизировать не стану), так оно в те годы ещё толком не было исследовано. Только в 2010 году составили официальный список редких заболеваний по международному стандарту, в который вошла и моя болезнь.

Взглянул доктор одним глазом на принесённые бумаги с обследованиями и выписал направление в другой онкоцентр на консультацию. Знаю, что больница, куда мне предстояло ехать, замечательная, современная – палаты двухместные, условия хорошие, кормят отлично, фрукты дают. Находится этот онкоцентр в пригороде, в сосновом лесу. Но добираться далеко, от моего дома – два часа в одну сторону.

Она может час и полтора смотреть фильм или читать книгу. И, очнувшись, не вспомнить ни одного лица, ни одного произнесённого, прочитанного слова. Всё это время пребывала в мире, где её мальчик был жив. Это расплата: при его жизни мало думала о нём, не думала вовсе, рос как сорнячок на обочине. Задохнулся без любви ещё до своего ухода. Не проходит часа, чтобы не думала о нём. Он вытеснил всё, воскрес в её мыслях – но какой ценой! Видеть на улице компании его юных ровесников – гвоздь в сердце.

Я в эту историю полностью поверила и лишь изумилась: надо же, до чего медицина дошла – сложные хирургические операции делают на дому! Ранее я только о родах на дому слышала. У меня есть приятельница, дважды рожавшая в родных стенах. И я думала, это вершина медицинских возможностей при таких обстоятельствах. Рассказала я случай со стариками в соцсети, и люди не то что подняли меня на смех, но сильно усомнились...

Один футбол чего стоит! Проигрывают всё что можно, а деньги получают исправно. Если бы хирург выполнял свою работу с подобным результатом, он давно был бы уволен, если не посажен. Если бы учитель вместо нормального обучения показывал детям ту похабщину, какую в своих спектаклях выводят на всеобщее обозрение модные режиссёры, то вопросы к такому учителю были бы поставлены очень конкретные.