Когда брат приезжал домой, тоже постоянно выполнял разнообразные речевые упражнения. Вслух читал нам газеты, а мы с сестрой и другим братом учили с ним стихи, скороговорки. Так что после семи классов в интернате его речь стала вполне внятной и чистой. А ещё, когда я работала в Центре социальной защиты, у меня был начальник, мужчина примерно 32 лет. Сначала не могла понять, что с ним не так, вроде бы всё нормально, но речь какая-то особенная.

В детстве такого точно не было, я рос весёлым, общительным и задорным мальчишкой, тянулся к миру и стремился его улучшить. И теперь проблема в том, что цели-то остались, но вот тем самым маленьким мальчиком я быть перестал. Теперь я взрослый парень, но, похоже, только телом, а в душе всё ещё играет детство и, кажется, не собирается меня покидать. Знаю, с ним тяжело расставаться. Мне хочется этого расставания, но я не понимаю, с чего начинать.

В детстве была очень робкой тихоней, а сейчас могу выступить перед публикой, да и с друзьями веду себя раскованно, но всё равно стесняюсь находиться в центре внимания. Вообще, кажется, у меня кризис тридцати лет. Анализирую свою жизнь, прихожу к выводу, что многое не успела. Ребёнка пока так и не родила, мы с мужем долго лечились, только сейчас врачи дали добро на беременность.

У нас в соседнем посёлке живёт пожилой алкаш Женя, ему примерно 65 лет. Из-за алкогольного поражения нервной системы у него плохо двигаются ноги, да и руки не слишком хорошо, обслуживать себя не может. Все соседи бегали вокруг этого Жени: и воды приносили, и дров, и продуктов, и подкармливали, чтобы не помер с голоду, если пропьёт пенсию. Прошлой зимой по просьбе районной администрации Женю взяли в дом-интернат для престарелых.

Докторов очень уважаю. Знаю женщину-медика, уже преклонного возраста, которая в советское время долго работала начальником отдела по борьбе с сифилисом, сотрудничала с милицией и многое сделала для выявления связей носителей этого грозного заболевания. Спасая людей, работала за зарплату, никогда ни с кого не брала денег. Теперь она на пенсии, но каждый год 9 Мая бывшие коллеги приходят к ней домой с подарками.

Если пожилую женщину доставили в это отделение из другого района, значит в больнице по месту жительства ей не могли оказать необходимую помощь, провести процедуры, от которых зависела её жизнь. Как вы считаете, что лучше – выжить в больнице на другом конце города, встать на ноги и дальше радовать родных своим присутствием на этом свете, или умереть, но зато близко к дому? Думаю, ответ очевиден.

Не успела выйти на работу, как заместитель директора поставила мне ультиматум: или уходи по собственному желанию, или уволим тебя по статье. Пришлось уволиться. А через четыре месяца эту даму саму «ушли». Когда я пришла в себя после этой истории, написала письмо в инспекцию по правам человека. Ответ: «Судитесь». Но я понимала – подавать в суд бесполезно.

В поликлинике я должна наблюдаться у участкового врача. Мне постоянно назначали разные обследования, ЭКГ, прочие. И каждый раз, когда заходила в очередной кабинет, мне было стыдно раздеваться. Разумеется, врачи спрашивали меня, почему хирург оставил этот излишек кожи. Утешали, уверяли, что можно его убрать. И вот я наконец надумала удалить всю эту «некрасивую картину».

Отправилась в поликлинику. Врач, приятный мужчина средних лет, большую часть приёма сражался с зависавшим компьютером, куда вносил мои данные. Медсестры в кабинете нет, поскольку в связи с оптимизацией её ставку сократили. Поэтому рекомендации доктора я в целях экономии времени записывала сама. В общем, на приём ушло полчаса, но если бы не вся эта бумажно-компьютерная волокита, хватило бы пяти минут.

Училась я неплохо, но окончить 11 классов не удалось. Тогда, в 90-е годы, было так: если в году три тройки или больше – в десятый класс не принимали. Вот мне и не повезло, доучивалась в вечерней школе. Вспоминаю о ней с большой теплотой, там у меня и появились настоящие друзья, с некоторыми до сих пор общаемся. Потом окончила пищевой техникум в Красноярске – заочно, поскольку работала в Лесосибирске, где и проживала.

С возрастом открыла для себя, что моя мама отнюдь не такой ангел, как мне хотелось верить. Но в детстве я слишком активно варилась в их разборках. И слушала только мамину точку зрения. Кстати, на праздниках она всегда напивалась и позорилась, портила всем настроение. Поэтому однажды я твёрдо решила: не допущу, чтобы её поведение омрачило мои отношения с будущим мужем. Попросила её не приходить на свадьбу, пояснив, что она не умеет себя прилично вести, когда выпьет.

Я такого ещё никогда не видела. Четверо мужиков не могли с ним справиться! Вызвали подмогу и «скорую». В тот момент подъехал по моему вызову участковый, который сразу опознал нападавшего. Он его полгода назад определил в психушку. Как выяснилось, как раз сегодня его почему-то оттуда выпустили. Везла его домой мать, которая, оказывается, всё это время находилась поблизости, но даже не пыталась защитить ни меня, ни девушку. Как можно такого опасного больного выписывать?