Приказываю дожить до ста лет |
06.07.2018 17:39 |
Ещё повоюем, Егор Алексеевич Здравствуйте, «Моя Семья»! Хочу рассказать вам о своём деде Егоре Алексеевиче Лудцеве, недавно ушедшем от нас. 12 июня, в национальный праздник, дед Гоша почувствовал себя плохо. Не мудрено, если человеку 97 лет. – Тут крысы, они рожают крысят, повсюду кровь, везде крысята, их много, всё бельё грязное, я вытираю эту кровь… Ещё везде шум, соседний дом обрушился, – сказал дед по телефону. Он жил один, так ему нравилось. Думаю, мало кто способен в таком возрасте оставаться самостоятельным. Сын Вова ежедневно приносил еду, помогал старику мыться, убирать квартиру. Когда возникала проблема, дед звонил ему. И в этот раз Вова сразу побежал к отцу. Шума слышно не было, новорождённых крысят тоже нигде не наблюдалось, только чистое бельё зачем-то оказалось в стиральной машине. Приехала «скорая помощь». Врач снял кардиограмму, сказал: – Что-то сердце совсем плохо работает, забираем с собой. Деда долго держали в приёмном покое больницы, только поздно вечером Вова вернулся домой. Ему самому было 70. Он сильно устал, ведь в тот день ездил в Красноярск покупать велосипед четырёхлетнему внуку Максиму, праправнуку деда Гоши. Отношения между праправнуком и прапрадедом были хорошие. Старик покупал ребёнку игрушечные машинки, давал мелкие деньги. А малыш всех пожилых мужчин называл Гошами. Он считал, раз человек совсем старенький, значит, «деда Гоша». Поспать той ночью Вове так и не удалось. Позвонили из больницы, велели срочно прийти. – Он куда-то рвётся, сидите с ним сами. Дед был привязан к кровати и никого не узнавал. Вова посидел с ним, развязал руки и, когда старик немного затих, в два часа ночи вернулся домой. Пять дней утром, в обед и вечером Вова ходил в больницу. Дед никого не узнавал. – Кто я? – спрашивал Вова. – Откуда я знаю, кто ты? – отвечал отец сыну. Потом дед в больнице начал ловить рыбу. Насаживал воображаемого червяка на крючок, забрасывал удочку, вытаскивал «улов», снимал с крючка и отдавал Вове. Тот засовывал «рыбу» в рот и проглатывал. Дед был страстным рыболовом. У себя на Алтае ловил в озёрах карасей, сам чистил их и жарил; его жена не очень одобряла увлечение рыбалкой, поругивала мужа. Но дед мог не только рыбу пожарить. Он вообще хорошо готовил: пельмени лепил всегда маленькие, как игрушечные, капусту в салат крошил мелко-мелко и даже пёк необычные пироги со свекольной начинкой. Ещё любил собирать в бору землянику и бруснику, ягоды всегда приносил отборные. Не знаю, кто варил из них варенье, может, вдвоём с женой, но помню, что оно было очень вкусное. 16 июня деду стало значительно лучше, он узнал Вову, говорил с ним, а 17-го утром умер. Вова опоздал на пару минут. Старик ушёл во сне – оторвался тромб. Может, если бы не это, выкарабкался и ещё пожил. Хотя мало кому суждено дожить до 97 лет. Ещё в прошлом году, когда дед лежал в военном госпитале, врачи сказали, что весь организм износился и конец скоро. А дед Гоша достойно прожил этот год, встретил 9 Мая в качестве старейшего ветерана нашего города. Уже сколько лет подряд его фамилия первой звучала на митинге. Мимо меня шёл «Бессмертный полк», а мой дед, в прошлом военный врач, живой и невредимый, сидел на главной сцене! Потом он рассказывал, как генерал, приказывая дожить минимум до ста лет, по капле наливал ему алкоголь: – Капнет каплю, потом ещё, а как раз и хорошо! Похоронили деда рядом с женой. Баба Надя, сколько себя помню, всё детство и юность пугала меня тромбом, это была её любимая тема для разговора. – Тромб – это так страшно! Быстро оторвался, и всё, нет человека! Сама она умерла пять лет назад совсем не от тромба, а вот с дедом именно так и произошло. Может, лучше и правда не говорить о болезнях, чтобы они не пришли к тебе или твоим близким? Поминки заказали в кафе, нас было мало, приехала только тётка Таня с сыновьями из Новосибирска. Вечером накрыли столик во дворе дома, где жил дед. Было тепло, солнечно. Бабушки и один дедушка за столом хорошо вспоминали деда Гошу, говорили добрые слова: – Выйду, посмотрю на кресло, которое стоит возле подъезда, а Егора в нём нет. Как-то нехорошо становится. – Да, последний год он в карты с нами уже не играл, зрение не позволяло. Судьёй был. – Всё в шахматы хотел, а мы не играем в шахматы. Не умеем. – А он к нам на улицу-то выходить стал недавно, как жена умерла. – Ну да, лет пять. А до этого его и видно не было. – Он и за женой больной сам ухаживал, в магазин ходил, сам готовил, убирал. – Хороший, добрый человек был. – И с юмором! Вечером после похорон я на столе заметила настольный календарь. Листочек с цифрой «11» был оторван, а вот дата «12 июня» краснела на бумаге. Деда увезли в больницу вечером 12-го, но он не оторвал утром этот листок, как обычно делал. У него уже началась другая жизнь, тяжёлая, с галлюцинациями, крысятами, синяками на руках от верёвок, которыми его привязывали к кровати. С беспомощностью. Зато дед Гоша умер легко. У него был хороший день, он всё вспомнил, пришёл в себя и наверняка подумал: «Ну вот, мы ещё повоюем, Егор Алексеевич!» Да, умер дед в День медицинского работника, в свой профессиональный праздник. Светлая ему память! Из письма Валерии Лудцевой, г. Дивногорск, Красноярский край Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru Опубликовано в №26, июль 2018 года |