Там, куда не летает «Аэрофлот»

«Я учился в институте на чиновника. Думал стать менеджером государственного муниципального управления. И на последних курсах начал путешествовать. В тот момент с финансами было не очень, но кто-то подсказал, что можно ездить автостопом.

Сначала подумал, что нужно посетить места, связанные с моими предками. Первые поездки были в Нижегородскую область, Польшу, Турцию. Так я начал. В одном из путешествий познакомился с египетскими студентами, которые в шутку предложили доехать на попутках до Египта. А чтобы туда добраться, нужно пересечь Турцию, Сирию, Иорданию…

Я нашёл попутчиков в Академии вольных путешествий. Мы вместе успешно проделали этот путь. А через какое-то время решили проехать всю Африку, но я добрался лишь до Эфиопии. Дальше не смог. Заболел малярией и брюшным тифом.

Это было тяжёлое время. От суданской границы до российского посольства в Аддис-Абебе пришлось идти пешком под дождём, по грязи. Сил нет, еды нет, воды нет, высушиться негде. У меня просто денег не хватило, чтобы улететь в Россию. В нашем посольстве предложили такой вариант: доберись до любой страны, откуда летает «Аэрофлот», и там тебя подхватят. (Российские авиакомпании не совершают прямые рейсы в Эфиопию. – Ред.) В общем, каким-то чудом оказался я в Объединённых Арабских Эмиратах. И оттуда меня действительно бесплатно отправили домой.

В Питере почти год лежал в больнице, потерял более пятнадцати килограммов. За это время возник самостоятельный проект – доехать автостопом до Австралии. Тогда я уже стал выступать с лекциями, делился с людьми впечатлениями от экзотических стран. Рассказы принимали на ура. Я решил, что стал серьёзным путешественником, и написал в Австралийское географическое общество. Меня пригласили.

Идеология русских иммигрантов

Обычно перед каждой поездкой я зарабатывал какие-то деньги, а потом ехал и тратил. Вскоре они заканчивались, и я переходил в режим экономии, когда живёшь на два доллара в день. Спишь в палатке, сам что-то готовишь.

Есть страны гостеприимные и негостеприимные. Их в мире, наверное, поровну. В первом случае не испытываешь никакой нужды, тебя всё время угощают и куда-то зовут. А во втором случае просто экономишь на всём, покупаешь самую дешёвую еду.
Но деньги всё равно заканчиваются. Нужно что-то придумывать. В своём институте я учился тому, что совершенно неприменимо в путешествиях. Если бы я стал хотя бы музыкантом или художником – другое дело, можно подзаработать. Но мне приходилось трудиться то на стройке, то на ферме, то на плантации.

Путь в Австралию занял четыре месяца. За это время я сменил очень много профессий. Когда выезжал, на кредитной карте у меня было четыреста долларов, триста из которых потратил в дороге. Большая часть ушла на оформление виз. Сначала добрался до Сингапура, потом на паромах проплыл по индонезийским островам, достиг Восточного Тимора. Конечно, всё это сложнее, чем попутку поймать. Приходишь в порт, начинаешь выяснять, какой корабль куда идёт. Тебя сначала не пускают в порт, потом не пускают на корабль, ну и так далее. Ищешь пути. Знакомишься с людьми, разговариваешь. Тут важны терпение и настойчивость. В принципе, если людям рассказать о своих целях, то они так или иначе начнут тебе помогать. Тем более ты не бомж, а простой путешественник. Все проникаются уважением к твоей задаче и к уже проделанному пути. Ну, иногда ещё можно сувенир подарить.

В общем, добрался я до Австралии. Там деньги закончились совсем, а страна дорогая. И у них нет традиции приглашать в дом незнакомцев, кормить их бесплатно. Поэтому приходилось выживать. Почти всё время я потратил на то, чтобы просто заработать. И в целом как-то даже обустроился, получил местные водительские права, открыл счёт в банке, мне присвоили налоговый номер, который позволял легально работать.

Была такая мысль – может, и вовсе остаться жить на этом континенте. Мне тогда казалось, что это хорошая идея. Прекрасная страна, которая находится вдали от всего. Однако за четыре месяца я немного разочаровался. Ведь я в Австралии – вроде гастарбайтера. Вроде бы с финансами хорошо, всегда сыт, одет, обут. Но у гастарбайтера главная цель – достичь ещё большего достатка. Накопить на машину, дом. Мне это неинтересно. Плюс я не увидел чего-то большого в жизни русских иммигрантов в Австралии. Вся их идеология – какая-то унылая и мелочная. Там смухлевать, здесь обмануть правительство… При этом они не любят страну, которая их приютила, а главное – не переносят друг друга.

С этим я столкнулся, и мне это не понравилось. Решил уехать в Юго-Восточную Азию. Какое-то время пожил там и через Китай вернулся домой. Задумался о том, что пора остепениться, устроиться на работу. В общем, покончить с путешествиями. Но не вышло.

Посидеть на троне Саддама

Шёл 2002 год, начиналась война в Ираке. Я втянулся в какое-то непонятное движение активистов, стал борцом за мир, выступал в Москве на антивоенных митингах перед американским посольством. В какой-то момент появилась возможность поехать в Ирак в качестве «живого щита».

Начал искать сподвижников. Но те, кто обещал помочь добраться до Багдада, не сдержали своё слово. Мы вдвоём с товарищем, Юрой Болотовым, решили ехать за свой счёт. У нас появилась новая концепция – путешествовать по горячим точкам и протестовать против войны.

Продумали маршрут. Нашлись спонсоры, они дали какие-то деньги, снаряжение, палатку. Сначала мы добрались на попутках до Нагорного Карабаха, потом побывали в турецком Курдистане. Затем въехали в Ирак. Шёл июль 2003 года. Буш-младший в мае объявил об окончании войны. Багдад взяли, а Саддам сбежал. Но когда мы прибыли в Мосул, сыновья Саддама ещё оказывали сопротивление. Накануне прошла крупная операция по их уничтожению. То есть когда мы въехали в город, он ещё дымился. Танки по улицам ездили.

Нас случайно заметил корреспондент «Ассошиэйтед пресс». Сложно не обратить внимание на двух туристов с рюкзачками, над которыми развевались российские флажки. Это было сделано специально, иначе местные нас сразу бы убили, приняв за американцев. А так – люди, прежде чем стрелять, хотя бы удивятся и спросят, кто мы вообще такие.

Так вот, журналист увидел эту картину и очень развеселился. Идут такие странные прохожие по Мосулу, а город между тем находится под бомбёжкой. Корреспондент написал о нас большой материал, он был опубликован, и это нам потом очень сильно помогло. Ведь позже, когда мы уже проехали Багдад и направились в сторону Кувейта, нас задержали.

Сначала возили по американским базам, потом отправили в концлагерь Абу-Грейб. И в этот момент информация на сайте крупнейшего информагентства отчасти защитила нас от неприятных последствий. Там быстро вычислили, кто мы такие. Помнится, на одной из американских баз в Хилле нас развели по разным комнатам, чтобы мы не сговорились, и к каждому приставили часового. Всю ночь напротив меня сидел снайпер, наставив автомат в голову. Свет был включён, но электричество иногда вырубалось. И тогда он заставлял меня держать около лица такие специальные светящиеся палочки. Так что даже в темноте можно было целиться в меня.

Нас, к счастью, не пытали, но условия были тяжёлые. Ведь лагерь – это пустыня, нарезанная на квадраты. Рулоны колючей проволоки отделяли одну зону от другой. Сверху был натянут тент. Вот под ним мы и прятались от палящего солнца.

К нам относились более-менее нейтрально. Без агрессии, но достаточно жёстко, по-военному. А вот иракцев били.

Позже нас отпустили. Мы встретились с представителями российского посольства во дворце Саддама Хусейна. Помню, мне даже разрешили посидеть на троне Саддама. Затем мы поехали дальше – умудрились сделать иранскую визу, несмотря на то, что посольство Ирана в Багдаде было закрыто. Ради нас здание открыли и оформили все необходимые документы.

Роль в индийском фильме

Войны в Иране не было, поэтому никакой агитацией мы не занимались. Дальше – Пакистан, где мы проводили фотовыставки, читали лекции, рассказывали об Ираке и России. Затем в Индии делали то же самое, но уже о Пакистане. Ведь эти страны не испытывают любви друг к другу.

К тому моменту у нас совсем закончились деньги. Оставалась надежда только на спонсоров. Мы возили с собой целую пачку газет с публикациями о своих приключениях, но финансирования так и не нашли. Единственное – нам дали пару велосипедов. Но тут я в очередной раз заболел. Товарищ занимался сбором денег, а параллельно ещё и боролся за права сикхов.

Позже мы добрались до Мумбаи. Там снимались в индийском кино. Брались за любые роли, которые предлагали. От массовки до каскадёрских трюков, когда нужно куда-то бежать, прыгать в воду, падать. Так мы зарабатывали деньги, чтобы продолжить путь. Но, честно говоря, уже немного подустали. Всё это слишком затянулось.

В Мумбаи мы с товарищем решили расстаться на некоторое время. Он уехал в Непал встречаться с маоистами. А я отправился в Шри-Ланку искать «Тигров освобождения Тамил-Илама». Это, по сути, террористическая организация. Но мне было интересно перейти через линию фронта и узнать, что за тамилы такие и чего они требуют.

В общем, всё получилось. Я встретился с повстанцами. Кстати, на острове со мной случилась история, которая предрешила дальнейший путь.

В одном из национальных парков я решил сфотографировать дикого слона. Вместо камеры с длинным объективом у меня была обычная мыльница, поэтому пришлось приблизиться к животному вплотную. Я подошёл, но слону это не понравилось. Он бросился бежать за мной. В итоге догнал и очень сильно стукнул хоботом. Я перелетел через голову, упал в какие-то кусты… К счастью, слон меня не затоптал. Весь разодранный и окровавленный, я вышел на дорогу и подумал, что это знак. На этой точке надо бы уже остановиться. И из Шри-Ланки я не вернулся в Индию, как собирался, а улетел домой.

Напали с револьверами

В России наступил странный период. Я не мог вписаться в жизнь, которая ушла далеко вперёд. После долгого отсутствия всё начинает немного пугать. И люди другие, и знакомые занимаются чем-то новым, даже супермаркеты по-другому устроены.

В общем, уехал я в деревню в Новгородской области, пытался там кроликов выращивать, но это быстро наскучило. Вернулся в город, устроился работать в новостное агентство, а потом меня пригласили сотрудничать с журналом о путешествиях «Гео». Началась настоящая журналистика, за которую стали платить хорошие деньги.

Первые поездки – в Среднюю Азию. Потом я предложил проехать автостопом по Южной Америке. Этот проект мы назвали «Автостоп до Антарктиды». Задача была – добраться до Огненной Земли и попасть на шестой материк. Мне предстояло искать на месте какие-то подработки, осваивать новые профессии и рассказывать читателям обо всём этом. В общем, я поработал матросом в Панамском канале, помогал собирать авокадо, волонтёрил в чилийском национальном парке, работал на страусовой ферме. Кстати, в Чили даже устроился корреспондентом местной газеты, писал на испанском.

Долго искал пути, как попасть в Антарктиду. Это же дорого, а мне нужно оказаться там бесплатно! В итоге нашёл возможность, хотя пришлось подождать.

А потом мы продлили проект, и я вернулся автостопом по восточному побережью Южной Америки. Добрался до Кубы и улетел. По дороге на меня несколько раз нападали с револьверами, пытались грабить. Много было приключений. Карнавал в Рио-де-Жанейро я снимал с крыши здания, в котором сидели разные почётные гости – президент страны, местные знаменитости. Но поначалу меня никак не пускали, потому что я не успел сделать аккредитацию. Пришлось залезть наверх нелегально. Хорошо, что спецназовцы не убрали оттуда…

Это путешествие продлилось пятнадцать месяцев. Когда так долго ездишь, то достопримечательности приедаются. Сложно себя заставить посетить ещё один музей, ещё один храм. Они все кажутся одинаковыми. Теряешь остроту восприятия.

Ладно, пускай умирает

Вернулся я домой, но быстро заскучал. И мне предложили ещё один проект – проехать на велосипеде по Гималаям. Я позвал с собой старого товарища, Юрия Болотова, с которым мы были ещё в Ираке.

Прилетели в Западный Китай, в город Урумчи, купили велосипеды и отправились в Индию через Тибет и Непал. Всего предстояло преодолеть четыре тысячи километров, в том числе пятнадцать перевалов-пятитысячников. Помню, как после горной болезни лежал без сознания четыре дня. Были галлюцинации всякие… Физически тяжёлое испытание. Ноябрь, речушки замёрзли. А асфальтовая дорога ещё не была построена, ехать приходилось по грунтовке. За день можно преодолеть всего 60 километров. Бывало, целые сутки тратили на то, чтобы подняться в гору. Холодно. Если не удержался на велосипеде и наступил ногами в воду, то потом обувь мокрая, а сушить негде. Ночью ставишь палатку, утром просыпаешься, а оторваться от пола не можешь, потому что примёрз. Спишь в меховой шапке, покрытой инеем. На рассвете выходишь, проламываешь в речушке дыру, пьёшь, умываешься – и дальше в путь.

Храмы разные посещали, мудрости искали, но не нашли. В первый раз Тибет нам не очень понравился. Местные жители показались не самыми гостеприимными и слишком меркантильными. Когда возникали сложности, они помогали с большой неохотой. Сразу ощущаешь разницу с китайцами.

Вот, например, ты иностранец и с тобой что-то случилось – авария или болезнь, – ты лежишь на дороге и умираешь. Китаец видит всё это и рассуждает: ага, непорядок, не разрешено гостю валяться на обочине. Надо срочно позвонить начальству, в полицию или собрать двадцать-тридцать человек, чтобы решить вопрос коллективно – поднять, вылечить, накормить. А тибетец думает так: ага, иностранец лежит на дороге… Может быть, у него есть деньги? Тогда мы ещё подумаем. Ну а если нечего взять – ладно, пускай умирает. Вдруг у него такая карма…

В общем, проехали мы через Тибет и Непал. Помню, как торжественно открывали велопробег непальских художников на центральной площади в Катманду, видели ездового носорога, боролись за права каких-то крестьян, у которых правительственные рейнджеры сожгли посёлок в лесу, потому что они нелегально его построили. В общем, по дороге возникало много микросюжетов.

Так мы доехали до Индии. А там уже началась зима. Гималаи стояли в снегу. И мы отправились зимовать в Гоа. Там я стал заниматься туристическим бизнесом – возил группы в тибетские колонии в Индии, поскольку хорошо знаком с этой темой. Товарищ мой уже давно этим занимался. Зиму мы провели на заработках, а в начале марта я вернулся на Гималаи и уже в одиночку завершил маршрут.

В товарища стреляли

Через год состоялось ещё одно большое путешествие – на мотоциклах через всю Африку. Мы с другим приятелем объехали по кольцевому маршруту весь континент. Проект задумывался как нечто такое, чего ещё никто не делал. Африку пересекали многие, но объехать её по периметру мало кто решался. Впрочем, у нас тоже не получилось довести дело до конца. Немного не рассчитали силы. Но проехали много – Ближний Восток, Египет, Судан, Эфиопию, Кению, Танзанию, Мозамбик, Свазиленд, ЮАР. Добрались до мыса Доброй Надежды, повернули на север.

И вот на границе с Конго у меня сломался мотоцикл. Напарник успел проскочить, но потом и он вышел из строя. Вообще, в Африке с нами случалось очень много тяжёлых историй. Например, аварии, когда на дороге нас просто сбивали машины. Один раз я в реку упал на мотоцикле, еле вылез. Но самые страшные события произошли в Конго.

Там шла гражданская война, а мы с товарищем оказались по разные стороны линии фронта. В товарища стреляли. Ехать не на чем, пустыня, банкоматов нет, поменять деньги нельзя. Когда стало понятно, что продолжить поездку мы не сможем, пришлось провернуть почти военную операцию. Удалось найти наших лётчиков, которые помогли вывезти нас с мотоциклами в Минск. И уже из Белоруссии я вернулся домой своим ходом. Пожалуй, это было моё последнее крупное путешествие.

Покатился по наклонной

После этого наступило время духовных поисков. Я отправился в Индию. Практиковал йогу, медитировал, занимался богоискательством, ходил в белом балахоне, ездил по святым местам и встречался с учителями, которые сумели бы мне что-нибудь открыть. Я ушёл в эту тему настолько глубоко, что мог и не вернуться. Мне хотелось уйти в горы и прожить там в одиночестве до конца дней. Но, наверное, не хватило силы духа или возобладало благоразумие, ведь перед глазами было много негативных примеров, когда люди сходили с ума на этой почве.

Но я всё-таки добрался до севера Индии – города Ришикеша. У меня там свои «места силы». Однако полугодовая виза подходила к концу, и я решил вернуться в Россию.

Здесь некоторое время сохранял одухотворённое состояние – вегетарианство, определённый распорядок дня, практики, медитации. А потом журнал отправил меня в командировку на Северный полюс. Я провёл месяц на ледоколе и растерял всё! Там не было подходящей пищи, а питаться одними макаронами тяжело, поэтому начал есть рыбный суп. В общем, покатился по наклонной. Медитировать тоже не получалось – лёд трещал и ломался под нами, ледокол трясло. Сконцентрироваться никак нельзя. Но при этом возник новый опыт – меня увлекли льды. Я понял, что индийские духовные искания и Арктика – это разные полюсы самоощущения.

Потом в Москве я познакомился с будущей женой. Она журналист, окончила МГУ, а сейчас занимается фотографией. Мы расписались, и всё сильно изменилось. С длительными путешествиями было покончено. Но зато начались новые путешествия, как результат компромисса. Мы с женой уезжали за границу и подолгу там жили – вели хозяйство. У нас были дома во Вьетнаме, Индии, Абхазии, Таиланде. Мы снимали жильё, обустраивали его, сушили кальмаров, которых сами же и ловили. Я разводил сад, отгонял каких-нибудь местных ястребов от своей территории. Это очень увлекательно. И это новый опыт, ведь таким образом глубже проникаешь в местную жизнь. Вроде бы ты никуда не едешь, но в то же время находишься в путешествии.

…Почему меня влекут дальние страны? Поначалу хотелось просто посмотреть мир. Потом появились мысли – надо сделать что-нибудь великое, прославиться, поменять действительность. Затем возникли практические соображения: путешествия стали моей работой, ведь я журналист и должен искать новые темы. Я вообще люблю всё новое. Во мне есть ненасытная жажда информации и нового опыта. Это для меня такая форма познания.

Случаются периоды, когда в жизни ничего не происходит, всё однообразно, и тогда наступает тоска. И вот тогда самым простым решением вопроса для меня является новое путешествие. Ещё я постоянно выступаю с лекциями, а ведь темы рано или поздно заканчиваются. Не могу же я с одними и теми же историями выступать перед публикой. А чтобы появлялись новые, нужно ездить. Так что иногда это вынужденные экспедиции.

В последние годы я, Григорий Кубатьян, занимаюсь туристическим бизнесом – вожу группы по тем местам, которые знаю, – Иран, Индия, Южная Америка. И это мне тоже интересно».