Ярослав и Лена познакомились три года назад, знойным нагим летом. Он тогда вырвал у начальства зубами отпуск и только и делал, что валялся на песке возле речки и ничего не делал. Как-то само получилось, что в том отпуске свободного времени у него было навалом, никто не лез с просьбами помочь, написать лишнюю программульку, куда-то съездить, что-нибудь перевезти… Он предавался летнему безделью почти с остервенением, и скоро это остервенение прошло, настал покой.

Он поднимался часов в восемь, умывался, делал разминку, завтракал. Потом шёл на пляж. Выбирал там хорошее место, основательно устраивался с книгой, медленно читал, плавал. Скоро ему начинало казаться, что он смотрит по телевизору старинный чёрно-белый фильм. Время еле шло, если вообще шло. Он почти не обращал внимания на происходившее вокруг, и хотя девушки в смелых купальниках частенько задевали его, с хохотом пробегая мимо, а песок летел ему на страницы, он редко даже отрывал глаза от текста.

Но однажды, когда он лежал на брюхе и, установив подбородок на кулаки, штудировал переводной роман, напротив возникли две стройные женские ножки. Ярик подождал секунд десять. Ножки никуда не делись. Тогда он стал медленно скользить по ним взглядом вверх.

Загорелые лодыжки с хорошо, но не чрезмерно развитыми мышцами. Колени, девственно стремящиеся друг к дружке, но усилием воли жестоко разделённые. Выше… выше… Упоительная чаша бёдер с незначительной тряпочкой выцветшего зелёного цвета поперёк. Когда Ярослав с трудом преодолевал это место, девушка переступила с ноги на ногу, качнув чашу, и он сглотнул вязкую слюну, едва не подавившись. Девушка спрятала руки за спину, словно для того, чтобы он мог лучше её рассмотреть. Ничего другого ему и не оставалось.

Сильный, стройный живот молодой женщины. Тёмная каверна пупка. Рёбра – их трепещущая, хрупкая стража, а за ними горячо и томно месит кровь её сердце – и что в нём?.. Верхняя часть купальника не скрывает, а лишь подчёркивает идеальную маленькую грудь. Тонкая кожа ключиц, длинная шея… Подбородок, обтекаемый, как обводы яхты, надменно выставлен вперёд. Высокомерно сжатый рот, правый уголок которого, впрочем, предательски тянется в сторону и вверх. Аккуратный нос, о котором больше ничего не скажешь. Слабые веснушки на загорелых щеках. Высокие скулы. Общие черты лица, пожалуй, несколько крупноваты. Глаза… в их серой бесконечности, словно вспугнутая дикая стая, метались страх, неуверенность, отчаяние, отчаянная же решимость… радость.

Эти глаза были ему знакомы. И ещё. На её лице неявно отпечаталось давно пережитое сильное страдание.

Впоследствии оказалось, что девушка совсем не высокого роста, но ему понадобилось не меньше минуты, чтобы, путешествуя взглядом снизу вверх, добраться до заколки в её тяжёлых русых волосах. И вот тогда-то он и сказал Лене:
– Девушка, у вас идеальная аэродинамика!
– А у вас мгновенная реакция, – сказала Лена несколько даже сердито, присаживаясь рядышком. Ярослав еле успел подвинуться, давая ей место на полотенце.

Он мысленно взглянул на себя: большой, неловкий, рыхлопузый… Красавица и чудовище. Странно. Что ей нужно от него?

Эту главную партию полностью вела она. Но только эту. Дальше всё стало как должно.

Её смелость объяснилась довольно просто: банальная история, она училась в той же школе, что и он, но двумя классами младше. Была влюблена, а он, как водится, её и не замечал. Потом окончил школу, надолго исчез… И вот теперь, случайно увидев его на пляже (и подметив, что обручального кольца нет), она решила: будь что будет.

И больше они не расставались.

Она была…

«Собственно, чего хочет мужчина от женщины?» – рассуждал Ярик некоторое время спустя, когда в его мозгу начали зарождаться матримониальные планы. В самом общем, идеальном смысле?

Женщина должна быть, во-первых, красива и здорова. И хотя понятия о красоте у каждого свои, это условие обязательно. Без красоты не будет идеала. Плохо, если молодая женщина всё время говорит тебе по телефону: «Я чего-то приболела: насморк, аллергия… Давай сегодня никуда не пойдём». Это очень быстро надоедает.

Потом, она должна быть неглупа. От слишком умных и дур устаёшь очень быстро.

Она должна быть хорошей любовницей, согласной на все твои выдумки. И чтобы при этом ты каждый раз чувствовал, что укладываешь её в постель впервые, до тебя у неё не было никого. Она должна уметь прикинуться наивной девочкой с указательным пальцем во рту, со взглядом холодным и вызывающим, как у опытной профессионалки.

Она должна быть нежным домашним котёнком, о котором хочется заботиться, ласкать, оберегать и сдувать с него пушинки. Но в трудную минуту она должна встать рядом и подставить сильное, надёжное плечо. Вытащить раненого мужика с поля боя. Впрячься в плуг вместо лошади!.. да!

Она не должна слишком напрягать мужчину домашними делами, справляясь с большинством из них сама. У каждого в этой жизни свои обязанности. Насчёт сготовить обед, постирать бельё, убраться в доме – без разговоров.

Она должна родить мужчине его детей.

Она должна достойно представлять семью в обществе, если это нужно.

Она должна…

Да наплевать, кто там и что кому должен! Он её любил с самого первого дня. И вот они поженились, и всё было замечательно.

Лена работала контролёром ОТК на заводе. Ярослав занимался системным администрированием, писал программы. Денег им вполне хватало на двоих, если не размахиваться слишком широко.

Они прожили какое-то время, тратя его исключительно на себя. Это были счастливые дни. Жизнь Ярика никогда ещё не была такой полной и настоящей. (Раньше он вёл дневник, куда записывал самомалейшие интересные события, иногда и полувыдуманные, а теперь ему даже некогда было записывать, так много по-настоящему важного происходило ежедневно вокруг. И он забросил свой дневник.)

Ему казалось, что так будет всегда. Но ничто не стоит на месте, и вот с некоторых пор он почувствовал в своей душе неудобство. Всё вроде было хорошо, но постепенно его начала раздражать та лёгкость, с которой они тратили бесценные дни, провожая их в вечность под аккомпанемент сочно открываемых пивных бутылок. Нет, он любил Лену и не думал ей изменять. Но в их отношениях возник некоторый вакуум, острая нехватка чего-то. Постепенно Ярослав понял, что же это было.

Он не воспринимал свою семью как настоящую. Официально они были женаты, в паспортах стояли нужные штампы… У них, разумеется, были свидетели, кое-какое совместно нажитое барахлишко. Но Ярославу почему-то казалось, что кроме любви их ничто по-настоящему не связывает, поругайся они всерьёз, вдрызг – и придётся расставаться, потому что два не любящих человека только мешают друг другу. В обыденной жизни ссоры случаются через день, Ярослав уже успел в этом убедиться. А расставаться с Леной он не хотел ни за что.

Ему нужно было укрепить свою семью, придать ей вес, чтобы случайный лёгкий ураган не мог развеять это здание без следа. Укоренить и развить, размножить её должен был он.

Понятное дело, у него возникли мысли о детях. Раньше он к этому не стремился, лишь при очень благоприятных обстоятельствах в дальних планах у него были пелёнки, стирка, вопли, сопли. Теперь же он задумывался о таких вещах, как наследование фамилии, воспитание в духе верности традициям, демографическая ситуация в государстве…

Просто возраст подошёл, всё это совпало с мелкими неприятностями на работе, которые и подожгли фитиль пороховой бочки. В результате через каких-нибудь три месяца жизнь Ярослава полностью изменилась.

Теперь у него был собственный дом, стоящий на его собственной земле. Пусть маленький участок, почти символический, но свой. Есть место, где пустить корни. У него была жена, которая его любила. У него были средства, чтобы жить некоторое время без лишних забот. У него были планы.

Он вдруг внутренне просиял, подытожив всё. У него теперь было так много своего!.. И он любому готов был глотку перегрызть, пусть только попробуют это отнять!

Самое главное: теперь он делал не то, что нужно было от него другим, а то, что хотел делать сам. Это означало быть свободным.

Что ж. Настала пора тратить деньги, покупать новое барахло. Это будет первый пункт программы.

Они наняли грузовое такси и поехали в город, по магазинам. Улыбались друг другу загадочно, сами в душе ещё не веря, что едут вот просто так покупать вещи, о которых несколько месяцев назад можно было лишь мечтать. Но «Газель» весело катилась вперёд, перевалили мост через реку, забурились в центр… а тут были сплошные вывески, вывески, реклама! За несколько дней, проведённых в тиши и спокойствии собственного дома, они успели и соскучиться по центру, и слегка отвыкнуть от многолюдья; город начинал беспокоить и раздражать.

Ярослав заранее продумал стратегию. От одного магазина к другому, от одной вещи к другой. Долго не сидеть на одном месте, взяли – и вперёд. Он словно бы планировал дерзкое многоуровневое ограбление, отводя на всё про всё пару-тройку часов, не больше. Конечно, за один день они не успеют закрыть список, но, в конце-то концов, куда им спешить? Удовольствие надо растягивать!

Сначала поехали за стиральной машиной. Лена настояла. «Я больше не хочу драить твои грязные носки своими нежными белыми ручками!»

Ходили вдоль длинного ряда сверкающих белых агрегатов, открывали дверцы, заглядывали внутрь. Ярик, морща лоб, читал инструкции. Наконец выбрали, решили: пусть будет вот эта! Заверните. И Ярослав отсчитал в кассу часть денег из кармана, расписался в гарантийном листке: «Дымов». Машину, оказалось, привезут только завтра – прямо домой. Ну и тем лучше, самим не таскать. Они солидно уселись в такси, покряхтывая, как зажиточные бюргеры. Рассмеялись, глядя друг на друга, на свои довольные потребительские физиономии. И поехали дальше.

– С почином вас, Елена Андреевна, – сказал Ярослав, неопределённо улыбаясь.
– И вас так же, Ярослав Алексеевич, – весело откликнулась жена.

Она была очень довольна, спокойна, не сомневалась в том, что они всё делают правильно. И если сомнения были у Ярослава, то, глядя на сиявшую жену, он слишком скоро их оставил.

И так было ещё несколько дней. Они привозили вещи домой, находили им место, учились пользоваться. Вскоре на журнальном столике скопилась небольшая стопка тонких книжечек-инструкций, а по дивану, креслам и шкафам были рассеяны многочисленные «лентяйки», в которых они пока ещё путались. (В доме стало вроде уже и тесновато.) Новая мебель приятно пахла свежим деревом и лаком. Особенно здорово и непривычно было то, что не скрипел диван, которому вечерами приходилось испытывать перегрузки.

Дымов вдруг вспомнил, что им больше не надо предохраняться. И однажды в самый горячий момент слегка напугал жену. Она зашептала ему:
– Ярик, ты что делаешь, глупый?
– А что такого? – спросил он сквозь тяжёлое дыхание. – Что? Ты забыла? Нам теперь можно. Всё можно. И нужно.
– Ой, правда…

Она обрадовалась, так обрадовалась, так распахнулась навстречу ему, что у них обоих наступило временное затмение. Несколько минут они вытворяли невесть что. Котёнок сидел на полу и в недоумении смотрел, как из-под одеяла мелькали спины, руки…

Воздетые ноги распрямлялись яростно и ритмично. Ласки были жаркими до грубости. На теле Лены не осталось мест, которые Дымов не исцеловал бы с нежностью, а иные – особенно страстно.

Лена ладонью вытерла пот с лица Дымова, который лежал рядом с ней совсем без сил. Смотрел на неё влюблённо, как школьник на студентку. Она задумчиво и небрежно, словно кошка, лизнула влажную ладонь.

– Солёный, – сказала Лена. – Постарался… папочка.

Они тихо рассмеялись, хотя таиться было не от кого.

– Папочка, – повторил Дымов. – А что… ты думаешь?
– Ну, после такого безобразия – вполне возможно. Тем более сейчас самое время.
– Надо бы закрепить результат, – сказал Дымов.
– А кто же против?
– Сейчас, сейчас, девочка, – сказал Дымов. – Твой пожилой супруг немного отдохнёт – какие-нибудь пятнадцать минут.
– Ничего подобного, – сказала Лена, – твоя юная супруга не может ждать, она тебя слишком сильно хочет прямо сейчас.

Дымов закрыл глаза и издал лёгкий стон. Он полностью отдался умелым рукам своей жены. И это было так сладостно, восхитительно… Надо же, а ведь думал, что придётся ещё ждать. С рычанием Дымов подпрыгнул на их новом бесшумном диване, схватил Лену за плечи и властно повернул к себе спиной.

– Спокойно, спокойно, гражданин, – засопротивлялась было она. – У нас с вами не было договора об оказании интимных услуг такого рода. Меня это несколько смущает.
– А меня – нисколько, – сказал Дымов. – Покорись, женщина.

Потом они лежали рядом, просто держась за руки, и им было очень спокойно. Нагота пока не вызывала желания, и они высчитывали, кто у них получится потом, если сейчас всё получилось.

– Теперь середина декабря. Значит, это будет середина девятого месяца следующего года, то есть середина сентября. Это знак Девы, – говорила Лена. – Очень хороший знак. Будет у нас такая маленькая девочка, красивая и послушная.
– Почему девочка? – спросил Дымов.
– Потому что девочка, – Лена пожала плечами.
– Нет, с чего ты решила, что это будет обязательно девочка? – спросил Дымов, приподнявшись на локте.
– А ты что, против?
– Да нет. Девочка – тоже хорошо. Потом. Но сначала… нам нужен мальчик. Наследник.
– А девочка зато будет помощницей, – сказала Лена, кивнув своим давним мыслям.
– Ну и что. Хозяйство хозяйством, а фамилия фамилией. Это важнее.
– Не знаю. Глупости какие-то. И потом… всё равно будет девочка, – это у неё, видимо, было уже решено.
– Да с чего ты взяла?!
– Не кричи на меня, – у Лены заблестели глаза и нос слегка покраснел. – Дымов, ты пошто ужика обижаешь?
– Я не кричу, просто… да ладно, ерунда. В конце концов, девочка так девочка. Успеем с наследником. Теперь нам только этим и заниматься. На всё другое можно наплевать и только и делать, что делать детей.

Обнялись и помирились.

Дымов, конечно, всё равно надеялся, что это будет мальчик.