Обычный вечер после рабочего дня, еду в метро, предаюсь грустным мыслям. Спрашиваю себя: а где бы ты хотела оказаться сейчас, чтобы тебе было хорошо? Мечтай, не стесняйся. Жаркие страны? Какие-нибудь острова? Нет, всё это не по-настоящему, не хочу. Память безошибочно подсказывает, где было хорошо: детство, деревня, я у бабушки и дедушки, мне лет восемь.

Нас, внучек, у них три: я, моя старшая родная сестра Маша и младшая двоюродная Юля, мы всегда вместе проводим в деревне летние каникулы.

Жара, яркое солнце, играем втроём на улице. Бабуля зовёт обедать. Есть совсем не хочется, но мы садимся за стол. Пока едим, бабуля даёт наказ: нужно сходить отнести обед дедушке, который пасёт деревенское стадо коров примерно в трёх километрах от дома. После обеда бабуля собирает нехитрую еду, добавляет к ней сто граммов самогона. Мы отправляемся в путь, а она кричит вдогонку:
– Дедушке поесть дайте, голодный он, с четырёх утра не ел!

Конечно, не сами же мы съедим, ведь только что из-за стола. Приходим на место. Стадо на отдыхе. Дедуля всегда сдержан в проявлении чувств, улыбается и протягивает каждой из нас по букетику – много-много веточек земляники, перевязанных травкой. Очень красиво и вкусно.

Садимся кормить дедушку. Мы почему-то очень голодные, делаем вид, что есть не хочется, да и пообедали только что. Но дедушка всё про нас знает, с хитростью взрослого говорит:
– Ешьте, ешьте, я вовсе не голоден.

Берёт себе только кусок чёрного хлеба и сало. А мы набрасываемся на остальное и всё съедаем. И так каждый раз, когда носили обед дедушке в поле. Вот такое проявление его любви, без всяких слов. А ведь коров ему пасти ещё до самого вечера, и поест только в девять часов.

Мне всегда было уютно и тепло с бабушкой и дедушкой, хотя он и ругался иногда, но исключительно по делу. Одним из поводов поругаться стало висевшее в доме огромное зеркало. Когда мы подросли, начали перед ним крутиться по очереди. Дедушка всё время говорил, что рано к зеркалу липнем и он надаёт нам по попе, но никогда не бил, не кричал, а мы его и не боялись.

Возле дома рос огромный тополь, обычно дедушка после работы сидел под ним – все на лавочке, а он под тополем. Рабочий человек, всю жизнь отдал колхозу, то на комбайне, то на тракторе, от его одежды всегда пахло соляркой. Я и сейчас словно чувствую этот запах. Руки у него были золотые, имелась своя мастерская, в которую нам запрещалось заходить, но мы заходили.

Дедушка всегда казался строгим, но эта строгость было напускной. Как-то раз мы завели маленького щенка, так дедушка к нему даже не подходил: чего ему, такому несентиментальному, играть со щенком. И вот однажды мы все, кроме дедушки, ушли на огород, а моя сестра Маша что-то забыла, вернулась и увидела, как дедушка кормит щенка шоколадными конфетами. Вот такой он был.

Я только однажды сказала ему, что люблю его, – когда виделись в последний раз. Обняла его, и мы горько заплакали. Потом он, стесняясь своих эмоций, сказал:
– Ну всё, всё, иди, – а сам продолжил плакать, зная, что мы больше не увидимся на этой земле.

Вот вспомнила это, и слёзы покатились. Как жаль, что ни на каком поезде нельзя вернуться в то счастливое детское лето!

Дедушка умер 18 лет назад, а снится мне чаще остальных родных. Звали его Митрофан, а бабушку зовут Евдокией, я очень им благодарна за моё яркое, тёплое и доброе детство, куда мне всегда хочется вернуться, особенно когда грустно. Люблю вас, мои дорогие. Спасибо!