В посёлке, где я раньше жила, был очень красивый парень: огромные голубые глаза, длинные вьющиеся волосы, вот только с ногами проблемы, ходил на костылях. Говорили, это у него с детства. Он разговаривал и всё понимал, в этом плане отклонений не было, родители с него пылинки сдували. Но когда ему исполнился 21 год, он просто взял и повесился, не смог пережить того, что не такой как все. А маме с отцом каково? Столько лет его растили, лелеяли, и вот вам итог.

В семье моей сестры тоже произошла трагедия, я писала об этом в «Мою Семью». Парень-инвалид в 27 лет остался один, только с бабушкой-опекуном, которой 82 года. Врачи изначально говорили, что мальчик долго не протянет, а вот так сложилось – он всех пережил, если это можно назвать жизнью. Я видела все мучения своей сестрички, окружающие советовали сдать его в интернат и не мучиться, но она никого не послушала и вот уже почти двадцать лет лежит в сырой земле.

Да и меня не миновала беда. Когда дочь родила, малыш получил травму, образовалась гематома на голове. Потом из-за врачебной ошибки у месячного ребёнка случились шок от потери крови и кровоизлияние в мозг. Его даже на томографию не могли отправить, боялись, не довезут. Потом делали операцию, и врач в отделении реанимации сказал: если внук и выживет, мы потом сами не рады будем.

Когда мальчика выписали, половина его головного мозга не работала, правая сторона тела не двигалась, глотательная и жевательная функции были нарушены. Я приходила к дочери каждый день, сразу после работы бежала, чтобы хоть чем-нибудь помочь. К каким только врачам мы не обращались – бесполезно, мозг не игрушка.

Потом дочь развелась с мужем, переехала к нам, так что мальчик рос на моих глазах, я наблюдала его мучения целыми днями и ночами. Чтобы такое выносить, надо иметь железные нервы, очень тяжело всё это видеть.

Через некоторое время дочь вышла на работу. Чтобы отпускать её туда, я отрабатывала с утра, бегом бежала домой, с внуком проводила все дни. А тут ещё к нему прицепилась эпилепсия, я думала, сойду с ума с ним. Однажды мой муж увидел этот приступ и мою реакцию – так он не знал, кому первому помощь оказывать. Вечером сказал дочери: «Ты что, мать хочешь угробить?»

В общем, мы пошли на комиссию, но нам сказали, что для таких детей в Симферополе специальных учреждений нет. Есть для тех, кто ходит, но голова не работает, для тех, кто не двигается, но с головой всё в порядке, а нашему внуку место только в психоневрологическом интернате в Белогорске. Туда мы и отправили мальчика после долгих раздумий, и я не жалею об этом.

Дочь от него не отказывалась, каждый месяц ездим проведать, и в санатории она была с ним не один раз, и домой его часто берём, – а он будто и не уезжал, все закоулки помнит. И на море с ним ездили, да и в интернате им не скучно, там ребятам праздники устраивают. И работают там не звери, а люди, добрые и сострадательные. А если думать, что везде звери, то и в садик, и в школу ребёнка нельзя отдавать, вдруг его там кто-нибудь обидит?

Кормят ребят в интернате хорошо, когда привозим внуку что-нибудь вкусненькое – он даже не ест, всё отдаём в группу. Персонал внимательный, пациентами занимаются. Чуть что – медики всегда на месте.

Недавно наш мальчик перепугал весь интернат. Там такой порядок: спать днём не обязательно, во время тихого часа можно оставаться в игровой комнате. Наш и остался, не захотел ложиться. Потом нянечка вошла в игровую, а Саши нет, хотя коляска его стоит. Все, конечно, сразу закричали – караул, ребёнок пропал, обыскали весь интернат, даже на улицу выходили. А он, оказывается, сел в чужую коляску, доехал до своей кровати, лёг и уснул, укрывшись с головой. Не слышал, что его ищут. Вот такой переполох устроил.

Странно, но ребятишки там друг друга как-то понимают. У нашего Сашули даже возлюбленная была, Вита, но её через некоторое время усыновили иностранцы. Хорошая такая, разговорчивая девчушка, но совсем обездвиженная, говорят, ей повредили позвоночник во время родов, родители от неё отказались. Так наш кавалер тосковал без своей Виты.

А теперь у него есть сестрёнка, Дашенька, ей скоро исполнится полтора года, слава богу, здоровая. Правда, они ещё не виделись, интересно, какая у внука будет реакция на малышку.

Так что я не считаю, будто мы совершили преступление, отдав Сашу в интернат. Конечно, неизвестно, как всё сложилось бы в другом случае, но, думаю, Даша, скорее всего, не родилась бы, а наш мальчик так и сидел бы дома в четырёх стенах, как в тюрьме.

Безусловно, в каждой семье родители больного ребёнка принимают своё решение, всё зависит от заболевания. Но в таких тяжёлых случаях, как наш, надо думать и о будущем. Что хорошего в том, что рано или поздно инвалид останется один, никого из близких рядом уже не будет? Его тогда всё равно отправят в интернат, но чем старше человек, тем тяжелее там адаптироваться.

Медицина у нас, конечно, очень гуманная, стараются выходить и безнадёжных больных. Но иногда думаешь: во всех ли случаях это нужно? Ведь порой человек не живёт, а существует. В нашем интернате один мальчик лежит уже больше пяти лет, весь в трубочках, открытых глаз его я никогда не видела, он и не растёт совсем, сильные приступы становятся всё чаще, вызывают «скорую». Видно же, что он не жилец, а какие средства на него тратятся! Этими деньгами можно помочь многим детям, у которых есть шанс выздороветь.

Конечно, в жизни всякое бывает, случаются и чудеса. Вообще, как посмотришь, сколько сейчас рождается больных ребятишек, – сердце кровью обливается. Мне кажется, это всё из-за химии: бог знает что мы едим и пьём, чем дышим, да и медики не на высшем уровне, в случае с моим внуком только они и виноваты, что он стал инвалидом.

Очень жалко таких детей, и жалко родителей, но думаю так: если уж произошло подобное несчастье, хоронить себя не стоит, легче от этого никому не станет, жизнь даётся один раз. Желаю всем только здоровых и крепких малышей. Да хранит нас всех Господь!